Лесная тайна
Год за годом ходя в тумане
Между рваных еловых рюш,
Солнце короб глухих преданий
Обронило в лесную глушь.
С той поры, подбирая посох,
Вытирая вспотевший лоб,
Солнце в путаных белых космах
Шарит в дальних углах чащоб.
Я – за ним. Поднимаю длани
Хмурых елей с налетом хны.
И в лесном залежалом хламе
Ворошу запас тишины.
Там, хранивший лесную память,
Вековой бурелом засох.
Под древесными черепами
Стал трухой многолетний мох.
Но под вечер свежеет память,
Издают подземелья вздох,
Чтоб, идущий ее тропами
К темным сказкам душой присох.
И, на свет выходя из тени,
Оживая с сухим кряхтеньем,
Наконец открывают рты
Пни, готовые для истленья
В вечном погребе темноты.
Древним чудищем многогорбым
Издавая древесный треск,
Поглощает светило в ребра
Домовина – глубокий лес.
Но из ребер густых кукушка
Плоть от плоти его – кукушка –
Вылетает на белый свет
Замираю, чтоб сердцем слушать
Песнопения давних лет.
Год за годом ходя в тумане
Между рваных еловых рюш,
Солнце короб глухих преданий
Обронило в лесную глушь.
Словно редкостные каменья,
Позапрятались под кусты
Первозданные откровенья,
Слезы, сказочки и мечты.
С той поры, подбирая посох,
Вытирая вспотевший лоб,
Солнце в путаных белых космах
Шарит в дальних углах чащоб.
Я – за ним. Поднимаю длани
Хмурых елей с налетом хны.
И в лесном залежалом хламе
Ворошу запас тишины.
Там, хранивший лесную память,
Вековой бурелом засох.
Под древесными черепами
Стал трухой многолетний мох.
Но свежеет лесная память,
Издают подземелья вздох,
Чтоб, идущий ее тропами
К темным сказкам душой присох.
Но, на свет выходя из тени,
Оживая с сухим кряхтеньем,
Наконец открывают рты
Пни, готовые для истленья
В вечном погребе темноты.
И чудовищем многогорбым
Издавая древесный треск,
Поглощает светило в ребра
Домовина – глубокий лес.
И из ребер густых кукушка
Вылетает на белый свет
Замираю, чтоб сердцем слушать
Песнопения давних лет.
Домовина* – гроб