Персонажи, как крысы, гурьбой покидают мой текст,
Строки – прутья решетки – раздвинув довольно свободно,
Убегают, в надежде добраться до солнечных мест –
Тихуаны, Лас-Вегаса… может быть, даже Макондо.
По дороге, спиваясь, теряют свои имена,
Или, плюнув на все, застревают в глухой деревушке –
Там хозяйство, детишки, жена. Там всегда тишина.
И мечты не выходят за рамки «подушки и кружки».
Кто-то гибнет в пути от болезней и всяческих ран,
Замерзает в снегу средь холодных, безжизненных зданий.
Единицы доходят до места, но – снова обман:
Автор умер давно. Он не впишет их в старый роман.
На табличке – «Мест нет». Вот эпиграф для новых скитаний.
Но назад им нельзя – персонажи ныряют во тьму.
Мир кончается. Все они медленно движутся к краю.
Нет границ у романа (не стоит в нем строить тюрьму).
Я пишу, а мои персонажи из текста сбегают.
... Убегают из текста о том, как они убегают.