Роберто Боланьо (1953-2003), "Нацистская Литература в Америках" (English Translation: New Directions, NY, 2008), pр. 179-204
Карлос Рамирез Хоффман
Сантьяго де Чили, 1950 - Льорет де Мар, Испания, 1998
В ту эпоху, в которую мы сейчас перетекаем плавно,
Важнейшим из искусств становится для нас Роберто Боланьо,
Который написал не так много. Но много и не надо.
Зачем нам многописания про всяких червей и гадов?
***
Допустим, живет себе поэтичный такой маньяк
И, в силу давления среды, не проявляется в виде маньяка никак.
Но вот наступает типа общественный катаклизм,
И прежняя мораль превращается в бессмысленный трюизм.
И с трибуны вдруг говорят: ну чо, мужики, пора?
И, кто бы мог подумать, мужиков откликается до хера.
Всем хочется в нибелунги, за пределы добра и зла,
А не во дворе - рифма правильно подсказывает - забивать козла.
А больше всех в нибелунги хочется, конечно, маньяку,
Под влиянием гормональных импульсов всяких.
Ведь сказали же: типа, раззудись плечо!
Ну а у него, понятно, раззуживается и кое-что еще.
Гы! Одно дело просто так отрезать девкам сиськи и бросать этих девок с обрыва,
И совсем другое - на благо отечества и в революционном порыве.
А по части порывов, у маньяков это не заржавеет,
И нюх у них будь здоров, и на все вопросы имеются логические ответы.
Но вот беда: катаклизмы не длятся вечно,
И гидра морали опять отрастает, хоть подмочена и увечна.
Чувствителен к переменам, мгновенно перестраивается маньяк.
Все под контролем, прошлое под быльем, и больше он не попадет в этот...ну...просак.
Он ходит на работу, не глядит на девок, пишет лирические стихи
И человеком слывет слегка скучноватым, но неплохим,
Каковым он по сути и является, пока не пришел катаклизм.
Но катаклизмы редки, так что вы, сэр, и не думайте об этом, плиз.
Но сэр сидит на скамейке, мучительно думая, как же быть.
И все-таки дает отмашку, решив, что надежнее этого поэта убить.
***
В ту эпоху, в которую мы сейчас перетекаем плавно,
Важнейшим из искусств становится для нас Роберто Боланьо.