ЯН
1
Мне такое выпало лето,
Что рука в руке.
Почитай мне своих поэтов
На своем языке.
Ты про то, а я все про это.
Мне все по сердцу, не по случаю.
Почитай мне своих поэтов,
А я послушаю.
А я послушаю да позарюю,
Над негаданным погорюю.
Сколько раз мне тебе рассказывать
Про свою страну?
Сколько раз на тебя загадывать,
Отходя ко сну?
2
Полосы пограничные.
Глаза твои заграничные.
У тебя глаза подзаренные,
А мои глаза позареваны.
Мои русские нынче грустные.
Облака надо мною грузные.
Все границы встают на моих путях.
Говорю — пройдет, говорю — пустяк.
Говорю — за мной такая страна.
Говорю, что силой тебе равна.
Говорю, что сила моя сильней.
Говорю, что день у меня длинней.
Говорю, что солнце ярче горит.
Говорю, что ночь щедрее дарит.
Только главного все ж не высказать.
Улыбаешься, смотришь искоса.
Ну, за что ты пути мне сузил,
Завязал, затянул их в узел?
...Полосы пограничные.
Глаза твои заграничные.
3
Очень русская, говоришь.
Соглашаюсь — очень.
Сам не знаешь ты, что творишь
В непроглядные эти ночи.
И о чем ты меня расспрашиваешь,
И какую цену запрашиваешь.
Я и так плачусь,
Я и так плачусь,
От зазнайства злого зельем лечусь.
Слишком липко зелье то на губах,
Оттого я, милый, с тобой груба.
Оттого я, милый, в глаза смеюсь,
Что остаться нищей совсем боюсь.
4
Кто плачет от бессилья, кто от силы,
Когда приходит этот час лихой.
Я ничего у жизни не просила.
А что взяла сама, верну с лихвой.
За все платить по-бабьему, сторицей,
И клясться в сотый раз наперебой,
И слезы лить перед своей столицей,
Перед твоей недавшейся судьбой.
Ах, не далась, не пала мне на долю.
И права нет на реки и леса.
И оттого прощальный день лазорев
И так пусты над нами небеса.
5
Тает туман в густых моих волосах.
Нечем тебя в завтрашний день одарить.
Не о пустых небесах,
Не о пустых небесах,
А о пустой земле надо бы говорить.
Надо бы говорить
О нашей с тобой бессонности.
Надо бы говорить
О нашей с тобой бездомности.
Надо бы говорить,
Чтобы глаза не закрыть.
Надо бы говорить,
Чтобы себя не зарыть.
А мы-то с тобою
Покорно глаза закрываем.
А мы-то с тобою
Надежно себя зарываем.
Мы оба надолго устали от этих вопросов.
Милый, смотри на восход — он спокоен
и розов.
6
Теряя голову, его держи,
Но сильней меня рубежи.
На что ни шла я, пути сближая,
Но сильней меня страна чужая.
Не спала ночей, боролась с дремой,
Но сильней меня аэродромы.
Горше к осени пахнет мята.
Просыпаюсь я, постель не смята.
Просыпаюсь я совсем одна.
Неподсудна моя вина.
7
Что приключилось со мною, что сталось
С сердцем, с глазами моими?
Мне от тебя только имя осталось,
Странное, звонкое имя.
Так ни отца и ни брата не звали,
Так я любимым не пела.
Словно нежданно меня оторвали
От суеты и от дела.
Словно звенели хрусталинки ломкие.
Словно подружки тужили.
Словно вели меня за руки тонкие
Долго путями чужими...
1965
***
Вот хожу я бледною
По дому, как в лесу.
Голову победную
Высоко несу.
Ни к чему здесь охать.
Низок потолок.
Не укусишь локоть —
Близок, да далек.
Как карты разложила
Письма на столе,—
Золотая жила
Не в моей земле.
Ничего не значит
То, что я смогла.
Не в моей удаче
Верные дела.
1965
***
Через печаль, через сумятицу снов,
Губы кусая, уже не кричу о любви.
Я отхожу от каких-то своих основ,
Я обжигаю о новое руки свои.
Как горячо! Я его удержать не могу.
Но застывают моторы на полном бегу.
Но реактивные лайнеры стынут недвижно в ночи.
Боль моя, сердце, сильнее над ними стучи!
Лебеди к северу, лебеди к дому летят,
Лебеди гнезд, лебеди счастья хотят.
Я закрываю глаза. Я на севере вижу костры.
Красные тени подвижны, длинны и остры.
Красные тени колеблет весна на воде.
Что я отвечу друзьям на пристрастном суде?
...Белые лебеди слишком белы для меня.
Черные лебеди слишком черны для меня.
1965
***
Будут сны о дальнем человеке.
Будет жизнь апрелем дорога.
Разольются, разольются реки,
Разойдутся шире берега.
Белизну капелями закапав,
Мне на север зиму уводить,
Чтобы от восходов и закатов
Для себя немного ухватить.
Догоняю зори, догоняю,
Все взахлеб, все торопясь живу.
Доконаю сердце, доконаю,
Упаду на жухлую траву.
Вот и не осилено раздолье.
Кончены земные чудеса.
Осторожно разомкну ладони,
И уйдут зарницы в небеса.
1965
***
Отчуждения полоса
И глаза твои посмелевшие...
И замру. И войду в леса,
В зауральские, в поредевшие.
Я войду в них на этих днях,
Пусть нельзя придумать нелепей
Пересчитывать кольца на пнях
Прошлогодних великолепий.
1965
***
С тобою бессильно мое
трижды клятое знанье.
Тебя остается таким,
как ты есть, принимать.
Растерянно я отступаю
за грань пониманья
И только тогда
начинаю тебя понимать.
1965
***
Ах, все мы чьи-нибудь наследники.
Все получили, что смогли.
Вот ты играешь на последние
И гордо требуешь: — Хвали!
Ты требуешь. Под ноги валится
Порушенная высота.
А мне не хвалится, не хвалится,
Я вся прозрачна и пуста.
Хожу, о стены опираюсь,
И улыбаюсь, как во сне,
И удивленно озираюсь
На города в моем окне.
На то, что мне необходимо,
На то, что с кровью приняла,
Но так глупа непроходимо,
Что до сих пор не поняла.
1965
***
Бабий счет — глупый счет,
Чтобы беды поровну.
Легче речка потечет
В другую сторону.
Легче высохнут моря
Бело-черные.
Уверения зря,
Я ученая.
Научилась платить
За двоих одна.
Научилась твердить,
Что моя вина.
Я платком кручу,
Далеко кричу:
— То моя вина
За сто верст видна.
Пускай за спиною
Друзья говорят,
Что моей виною
Леса горят.
1965
***
Как мне постыло
Когда-то родное лицо!
Руки помыла,
А посветлело кольцо.
Так на руке и горит,
Так и горит,
Словно само,
Словно само
Говорит:
— Ах, ты обиды вчерашние
Не вороши!
Ах, на кофейной на гуще
Не ворожи!
Ты же ведь с пальца
Не снимешь меня все равно.
Ты не утопишь,
Не бросишь меня за окно.
Ты не посмеешь
Меня расколоть молотком
И не завяжешь
Дружком подаренным платком!
1965
***
Зачем во мне гордыню ты растил?
Зачем учил завету и запрету?
Разбаловал меня и распустил
И отпустил такой по белу свету.
Одуматься хотя бы помогли,
Да не смогли, а впрочем, было поздно,-
Глаза я опускала до земли,
А руки запрокидывала к звездам,
И небеса росли, до слез огромны,
И падала мне на плечи роса.
А под ногами складывались в бревна
Меня не предававшие леса.
А я их предавала не однажды
И строила ненужные дома.
Там губы сохли от напрасной жажды
И не было ни друга, ни письма...
1965
В ЗАГОРСКОЙ ЛАВРЕ
Я целый день почти в бреду,
А ты далеко.
Монах на лавочке в саду
Читает Блока.
Он в черной рясе и с крестом.
Он в черной рясе.
Ах, сколько лишнего потом
И сколько грязи!
У Блока синий переплет.
Светло в саду.
У птиц лишь дважды перелет
В одном году.
Им дважды воздух и вода,
Сплошные прелести.
А мне по десять иногда,
Уставшей вдребезги.
Ах, сколько лишнего в судьбе.
В моих полетах,
То от тебя, а то к тебе
На самолетах.
Ах, удержи, ах, пронеси,
Всему дай меру.
Я в сотый раз на небеси
Теряю веру.
В сто первый, знаю, упаду
Легко и блёкло.
...Монах на лавочке в саду
Читает Блока.
1965