Лишь холод обрушится лютый
и снег, появляются вдруг
на улицах зимние люди,
как города старый недуг.
Лишь ветер завоет, как трубы,
они вылезают на свет
в косматые шапки и шубы,
и валенки каждый одет.
Кто мехом вовнутрь, кто наружу –
идут и идут без конца:
укутано горло и уши,
за шарфом не видно лица.
Кричите, - они не услышат,
зовите, - они не придут.
А может, они и не дышат,
не чувствуют и не живут?
Напрасно сияют гирлянды,
и вся разнаряжена ель:
ведь это не люди – скафандры,
ведь это январь – не апрель.
Так будет тянуться, покуда
не станет подтаивать снег,
и вот среди зимнего люда
весенний мелькнёт человек!