В какой-то пельменной, рюмочной
или чайной,
тайно,
где перегарный воздух рисуночен,
где грязные вилки, руки и официантка
(с синяком-припечаткой),
где на полуокне – паутины
гардиной,
там
хрупкой красоты аппликатой,
как бы нечаянно, как бы случайно,
отчаянно
расцвёл кактус –
колючей спиной к чайной-пельменной,
белым колокольчиком в серое окно,
за которым незаметно
отблеск синий чудной
падает на глухую стену,
которая сочится, корчится в судорогах уремии,
и каждый кирпич бензином пропах, –
познал мир и
зачах.
Декабрь 2008