Наверное, у каждой женщины есть, что хранить в потайном уголке, время от в времени извлекать оттуда на свет, радоваться, а может, и поплакать в тиши.
У моей подруги началось это в студенческое время, когда солнечными зайчиками выпрыгивали всюду ее стишки-шутки, а неправильность рифмы с лихвой компенсировалась живой непосредственностью.
«Приедешь ты издалека,
Ворвёшься так, как я ждала,
И растеряюсь я слегка,
Как пригласить тебя б могла?..
Ведь, в нашем доме теснота:
Мой пёс, моё перо и я.
Ещё бывает тень твоя,
Но так легка, и так тонка...
Смотрю под стол и под кровать,
Где для тебя мне место взять?"
Наверное, все же что-то тронуло в них журналиста, опубликовавшего подборку стихов с ее фотографией в Студенческом Меридиане. Напечатанные стихи окрылили девушку, тем более, что все это мысленно направлялось одному избраннику в далекий приволжский город, так, может, увидит в журнале. Против ожидания, большой реакции они все же не вызвали, и она об этом не говорила.
Спустя три года, находясь уже в серьёзном статусе жены и педагога, неожиданно получает на свою школу солидную бандероль с надписью: «Лично в руки!» Вручил директор ее молодой учительнице с какой-то, ей показалось, слишком понимающей улыбкой и напутственными словами: «Этот пакет долго находился в пути, пока редакция журнала Вас разыскивала!»
Вскрывала бандероль почему-то на чёрной лестнице. Там веером и вылетела из письма фотография незнакомого, коротко остриженного парня, а в руках у нее прочно застряла общая тетрадь. Сразу на ступеньках и начала всё это изучать. Фото принадлежало будущему капитану дальнего плавания из далёкой северной точки нашего, тогда большого содружества. Украдкой от самой себя, всё же с удовольствием отметила открытое лицо, широко расставленные живые глаза и что-то подкупающе волевое во всём облике незнакомца.
- Каким образом дошёл до него этот старый журнал? Когда успел понять, что она – «та самая «девчонка…»? И надо же, ее старая фотография из журнала, оказывается, уже давно сама по себе путешествовала, прочно устроенная над койкой будущего капитана и, по совместительству, поэта…
Сам он высылал ей свои стихи и просил поделиться опытом, "как надо писать, чтобы по-настоящему?" После всяческих добрых пожеланий на старинный манер, сохранившийся ещё где-то в глубинке, стояла самоуверенная подпись: «Целую, твой Коля».
- Что же теперь со всем этим делать? Женщина и так ощущала неловкость, а тут ещё прочитала, как этот, свалившийся на голову Коля спародировал ее стихи, развернув обращённое к мужу на себя, да со своими романтическими ремарками… «приеду я издалека», «найдём мы место…»
- Не буду отвечать! К чертям собачьим! – Решила сразу наша героиня. – Пусть, как бы не дошло… гуляла же бандероль столько времени, затерялась в пути… И всё!
«Прежде, чем писать пародии на чужие стихи, - мстительно выводила она на тетрадном листке, еле дождавшись, пока закроется дверь за последней занудливой сотрудницей, - нужно бы как следует отредактировать собственные!»
Они-то, его собственные, как раз и находились во второй части тетрадки, и по профессиональной привычке разом просмотрев всё, и дала на каждое стихотворение своё, как она считала, жёсткое, но честное резюме. Ещё посоветовала скорее выбросить ту старую фотографию, поскольку уже и совершенно изменилась, и замужем, и в гости пригласить не может…
«Вот так! – Отрезала она угадывающемуся чубчику на фотографии, и поскорее засунула её в глубь тетрадки. Подумав, залезла на стул и запихнула весь пакет между старыми пособиями.
Именно о своём приезде в наш южный край на причитающиеся ему продолжительные каникулы, Николай и сообщал моей подруге в одном из подробных посланий к концу лета. Она же, вызнав характер еще с первых его писем, вовремя почувствовала парня уже на подходе. Поэтому и, от греха подальше, поскорее уговорила мужа отложить начатый ремонт, чтобы провести оставшееся отпускное время вместе на турбазе в Карпатах.
Нет, о Колиных регулярных письмах, на которые почти не отвечала, тогда ничего мужу не сообщила. И правильно сделала! Зачем тревожить любящую душу? А, может, было почему-то жаль этого необычного Колю?..
Потом, когда письма перешли больше в открытки ко всем праздникам, все же пришлось, сбиваясь и оправдываясь, будто и правда, в чём-то провинилась, всё супругу об авторе рассказать. Зато, как легко стало оттого, что уже нечего больше прятать! Регулярная корреспонденция в прозе и стихах открыто поступала в нижний ящик нх письменного стола, за той же самой подписью: «Целую, твой Коля», в течение шести лет.
За это время стали сказываться их с мужем нестыковки характера. Обычно мягкая с друзьями, отвечающими ей той же предупредительностью, в семье моя подруга была редкой максималисткой, без цветов и оттенков. Опущенная ниже планка отношений ввергала ее в ужас.
Он же, урождённый интеллигент, не умел по-мужски взять ситуацию в свои руки. А может... но так ли уже важны теперь эти "может"? Через двенадцать лет они всё же мирно разошлись не по столь уж серьёзному поводу. И, оказавшись разными для совместной жизни, были вовсе не чужими, чтобы звонить друг другу и оставаться понимающими друзьями.
Натыкаясь в столе на Колины письма и открытки, она думала об этом странном человеке. - Что стало с ним после того, как он замолчал? Жив ли капитан? Стал ли настоящим поэтом? Ведь были же, были у него настоящие стихи, так напоминавшие чем-то и А. Блока, кем она восторгалась в юности, и Н.Рубцова, ставшим близким уже в дальнейшем. Не раз перечитывала теперь у Коли то, что раньше критиковала, заучив почти наизусть.
- Нашёл ли он свою настоящую любовь? И что случилось бы, если тогда, когда он приехал, спешно не удрала от неимоверного соблазна в Карпаты,
и они бы же встретились?
Послесловие
Она его не искала. Знакомый журналист напечатал в известном журнале этот очерк, годами отлёживаюшийся в моей папке.
И Николай Владимирович откликнулся. Ее фотография при нём, и хорошо, потому что у самой уже не оставалось ничего от той первой публикации. И, хотя, живут они сейчас по разным сторонам планеты, но одной же планеты…
И солнце им светит одно… Никогда не думала, что так сближает солнце!
Они переписываемся, и теперь она обращается за советами к замечательному профессиональному поэту. И растут ее, вдохновленные им неопубликованные стихи-посвящения.