Жанне Воробьевой посвящается
Из туманности зари,
Весенним сердцем предо мной
Представший лик, как воскового пламени отлив,
Был лик жены.
Закрыты в сон глаза любимые мои,
Гладь нежности живая,
Ребенком на плече моем
Проснется и уснет.
Проспится и замрет в стоячей жизни дня,
Так правильно ласкающей черты лица,
Как буд-то обрамляющей.
Вдыхая пар моей любви,
Она, как фея Питер Пена,
Сочит блестящие слова
Мне в поклоненья ей.
Снег идет, и шампанское льется каникулами,
Звон церквей, иллюминация,
Аллюминий...
Пробки метели просвечивают,
Шаги, все шаги,
Голоса объединений,
Мне в глаза вползает, шмотками,
Дурновкусие елок,
Но шелест листка на ветру -
Смеха ее, умиления,
Умиления просто детьми,
Дарами случайной вселенной -
Ощущение яви, как легкой воды...
Водички.
Я приемами пользовал,
Ты - красотой.
Я описывал ламами,
Ты - простотой:
"Яркость - просто яркость".
Мысли - холостой блеф.
"Смыслы подозрений?".
Языками чувства лижем,
Масло сладкое питаем:
- И полезно, и прекрасно.
- Я люблю тебя.
- Нет я тебя люблю.
Сухим стихом дорожка под каблуками нашими,
И даже "му-у-у-у" коров слышится, как "Мы-ы-ы-ы",
А "Мяу" кошек, словно "Ман",
И весь французский вошел в "Жанн".
Гудение частот сердец,
Каблуками - ступнями, по красивым словам, как по облакам,
И сквозь облака, как вектор картины, из Ренессанса,
Естественно движется в нас, зарождается луч,
Освящается луг,
Плуг в виде слияний,
Наше слюнявье - росой,
Луна - златосеребро - пудрой,
Припудрено, запудрено, попудрено,
Златосеребро:
"-Зай! Зай!З-зай! За-а-а-ай!"-
Праздник жатвы добра.
Золотое руно пшена -
Российское поле, Российские зори ночью,
Пред накалом струн из зерна -
Воспламеняются - перед жатвой
Ей маячок: - Пора! -
Обрамление светлого дня.
Всё на свет,
Пещера из разноцветного света в бесконечную вечность,
Я скалолазом, по ней к тебе:
- Иди ко мне. Да-а.
- Да-а.
Плуг из слияний косит луг любви:
- Мой ёбырь!
- Шлюшка моя.
И она такова:
- Хм, кто она?!
- Ну, ты знаешь любовь моя.
Когда спим - нагота к наготе -
Это гладко и очень приятно:
- Я пошла заниматься своей крассоттой.
- Так хочу стать твоим первым, единственным, бессрочно годным, короче вечным...тампоном.
На многих зрачках зевает, зеркалясь, Москва,
Суетой до week-end-а.
Все так бодро спешат в опылении снежном,
Во имя тяготы дел.
- А мои в твои танцуют.
- А мои твои целуют.
- Как чутко ощущал Маяковский и это, и то, и другое.
- Это Бродский?
- Нет, Пушкин.
- Так не может быть...Это Я тебе говорю... Так не может быть.
- Может.
- Так не может быть... я говорю...я...
- Может.
- Так не может быть...
Я тебе говорю...
И внезапно оброненный слог -
Случайный, ни о чем, твой или мой,
Дурнем, беспечно счастливым в Божьей душе,
Хлещется.
Слова влетают в слова, шьется дерево,
Дни наши - ветви,
Дела - табуретки.
- Хм...Та-бу-рет-ки. Ми-но-но-сец.
- Пади на грудь мне, жена.
(2009)