Владимир Михайлов
ЖИТИЯ ЧЕЛОВЕКОВ
( С натуры )
2009
« Все мы люди, да не все есть человеки.»
(В. Даль)
Вещала про судьбу
Мне бабка Степанида:
«Всяк божьему рабу
Дана своя планида».
Я ж не поверил. – Нет,
В своей судьбе я властен!
И тщетно много лет
Искал по жизни счастье…
Увы, закончен бал –
Настала жизни осень…
Теперь я стар, устал
И это дело бросил…
Нашел я счастья мало…
Зато друзей – навалом!
Борис Корнаков
(словесный портрет в трёх частях)
Часть первая
На работе
Все говорят про Корнакова
«На все копыта он подкован.
Начальство сплошь из …удаков,
Нормальный только Корнаков».
Часть вторая
На воле
Семьи железные оковы
Лишь дома держат Корнакова.
А вот вне дома Корнаков
Большой знаток пивных ларьков.
В пивных базарит Корнаков
Приятней многих …удаков
Все говорят: «Со всех боков
Мужик душевный Корнаков».
Часть третья
С высоты веков
А можно ль жить без Корнакова?
Нельзя! –
В России нет такого.
И славен будет Корнаков
На протяжении веков!
Возникновение жизни
на ул. Дачная 13
( Хроника совместной жизни
Толи и Али Бойцовых )
( Мелодрама в 4-х действиях )
Действующие лица и исполнители:
Толя …….Толя
Аля………Аля
Искуситель…..Лев Хаскин
Действие 1-е: БЕЗ ГРЕХА
Ещё до брака Толя с Алей
Без смысла (просто так) гуляли.
Но было сыро между тем.
И Толь сказал: «Пойдэм в эдем!
Там, говорят, тепло и сухо,
Висят различные плоды
Давай обсушимся, подруга.
Она в ответ: «О`кей! Лады!»
Действие 2-е: ЭДЕМ
Эдем – прикол, как не крутите!
Там развлеченья ещё те!
Чуть прилегли – змий искуситель
Ползёт к ним с яблочком во рте!
Они сжевали плод из сада
И сразу стало всё не так…
А чтобы было всё как надо,
Помчались в ЗАГС – оформить брак.
Действие 3-е: ЗМИЙ НЕ СПИТ
Всё сразу сделалось как надо…
Так жили много лет подряд,
Покамест из того же сада
К ним не приполз всё то же гад.
Теперь он стал совсем противным,
Пройдя, проплыв немало миль.
Покрытый, вероятно, тиной,
Зелёным стал коварный змий!
Но Аля тут же: «Чё те надо?
Здесь не Эдем – здесь дом жилой!
А ну дай зад – я дам по заду!
Катись отсель пока живой!
Действие 4-е: ЗМИЙ СНОВА НЕ СПИТ
Змий, зашипев в ответ на это,
Уполз из глаз.
Но был не прост –
Теперь в квартире из буфета
Торчит его зелёный хвост.
Пусть загрызёт его собака! –
Хороший брак не терпит брака!
8-е февраля 2004 г.
ул. Дачная 13.
Друг – это третье моё плечо…
Посвящается А.Г.Обрубову
Саша учил меня что по чём,
Другом мне был давно.
Он – это третье моё плечо,
Крепкое, как бревно.
Когда мы шагали с ним в дождь, в снега
Тернистым путём непростым.
Он был, как третья моя нога,
Как надёжный костыль.
Женщин могу я обнять пока –
Он научил меня:
Он - это третья моя рука,
Цепкая, как клешня.
Когда я, напившись, людям грубил
И всякую чушь порол,
Он мне второй головою был.
(Первой, а не второй).
Саша учил меня что почём,
Другом мне был давно.
Он – это третье моё плечо,
Крепкое, как бревно.
Он отдал всю душу и тело мне
И сделался сам неказист…
За это ценю я его вдвойне
И зову - протезист.
21-е февраля 2004 г.
Ретроспектива сочинений,
посвященных баритону
и одновременно доктору наук
Галкину Владлену Сергеевичу
« Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины»
( Константин Симонов )
Ты помнишь, Сергеич, дела наши прежние? –
В науке – идеи, в колхозе – мещки…
Ты помнишь, как в позе вальяжно-небрежной мы
Курили «Дукат» у пожарной кишки?
Ты помнишь, Сергеич, улыбки нежнейшие
И пламенных взоров настойчивый зов,
Которые страстно бросали нам женщины
Внутри помещений и вне корпусов?
Ты помнишь Хрипань, перелески с опушками?
Романсы, которые там распевал?
Как пили «Сучок» из единственной кружки мы
И более тонкий на вкус «Коленвал»?
От счастья того не осталось и малости…
Наш путь стал короче, а годы длинней…
Из прежних прекрасных стремлений и радостей
Находим лишь скудную радость в вине…
Наука лежит. И колхозы разложены.
Растаял дымок у пожарной кишки.
Хрипань же загажена и загорожена,
А я, вот, пишу не стихи, а стишки…
Рождение ( 1932 г. )
Когда младенец сочным баритоном
Пропел в роддоме первое «у-а»,
Сказала медсестра районного роддома:
«Ребёнка этого прекрасно амплуа!
Я слышу, слышу, – так она сказала, –
За этим восхитительным «у-а»
Восторг оваций зрительного зала
И крики «бис», и возгласы «Ура!».
Певцом великим станет мальчик вскоре…»
Но тут младенец, повернув лицо,
Ей руку протянул и предложил
: «Поспорим! –
Учёным стану я и никогда певцом!».
И он пошел вперёд научною дорогой,
Где и сумел наделать очень много…
За колючей проволокой
............ института
В краю, где лишь забор и лес,
От склок житейских в отдаленьи
Не сгинет твой научный блеск
И дум высокое стремленье!
Придёт прекрасная пора!
Ты снова будешь в вольной стае!
Ну, что ж, ни пуха – ни пера,
Хотя без перьев не летают…
Но, если дашь ты мне «добро»,
Я вставлю и тебе перо!
Спасибо, соратник
Судьба простых людей – тревоги и печали…
Моя бы жизнь уменьшилась на треть,
Когда бы, твоего не чувствуя плеча я,
Превратности судьбы не смог преодолеть.
На службу, как дурак, ходил бы каждый день я,
Чтоб обсудить футбольный гол и пас.
Но, глядя на тебя, я стал врагом безделья –
Теперь на службу я хожу в неделю раз.
В науке классик ты! – Изюм в сырковой массе!
Окно в тюрьме! И я тобой горжусь.
С тобою рядом я такой же крупный классик,
А без тебя , мой друг, ни к чёрту не гожусь.
С похмелья я всегда значительно болею.
Но стоит вдруг припомнить мне тогда,
Как после твоего болел я юбилея,
И боль похмельная – не боль, а ерунда.
Я мог бы стать давно безнравственным повесой,
Бежать, как пёс, за сучкою любой.
Ты пробудил во мне другие интересы,
Когда с надрывом пел романсы про любовь.
Побор на юбилей ведёт к душевной драме:
Зайти бы в бар, но денег нет уже…
Но вспомню сколько «рэ» на твой банкет «содрали»,
И кошки не скребут в моей больной душе.
Судьба простых людей – тревоги и печали…
Моя бы жизнь уменьшилась на треть,
Когда бы, твоего не чувствуя плеча я,
Превратности судьбы не смог преодолеть…
Олег и Мэри
(МЮЗИКЛ)
Посвящается доктору наук
Кузнецову Олегу Алексеевичу
Когда-то мы у нас в эСэСэСэРе
Найти пытались девушку свою.
А он в Нью-Йоркском сквере с крошкой Мэри
Sit in the bench, твердя ей: “I love you!”.
Олег (поёт):
Ночь коротка,
Спят облака,
И лежит у меня на ладони иностранная ваша рука
Пусть я с вами почти не знаком,
И далёко отсюда мой дом,
Я, как будто бы снова
Возле дома родного
В этот чудный момент,
Что б продлить week-end,
Вы скажите хоть слово
На моём языке!
И надо ж было этому случиться! –
Из-за каких-то неотложных дел
К себе в Москву – в российскую столицу
Он с тяжкой болью в сердце улетел.
Олег:
Мы, друзья, перелётные лица –
За границу привыкли летать.
Мы в России успели жениться.
За границей неплохо б опять.
Так как мы, так как мы интеллигенты –
Высший свет мы, высший сорт мы, высший класс!
Мы умны, и мы «с иголочки» одеты,
И портрет лица совсем другой у нас.
Рыдает Мэри, запершись в квартере,
В слезах твердя: “Love you, love you, my friend!”
А ночью Мэри часто видят в сквере –
В её руках его лица портрет.
Мэри:
I look на твой лица портрет
And «Беломор-канал» смолю…
Родней тебя в России нет,
Love me, love me, as I love you!
А он в Москве лежит в своей квартере,
Вздыхая мощной грудью без конца,
Поскольку он у милой крошки Мэри
Не взял, дурак, портрет её лица.
Олег:
Живёт моя отрада
В Нью-Йоркском терему.
А в терем тот высокий
Нет ходу никому!
Мне тоже к милой в терем
Давно уж ходу нет…
Займите, братцы, денег
На авиабилет!
Пять тысяч баксов денег
На авиабилет!
……………………………………………
Любовь нигде ничем нельзя измерить.
Хотя в сердцах всегда живёт она…
Сейчас старушкой дряхлой стала Мэри
Но и сейчас она ему верна!
А он давно пьёт водку и лекарства
И, сединой красиво убелён,
«О Мэри! Где ты Мэри?» шепчет часто…
Жене своей, однако, верен он…
Мэри:
…Я тебя никогда не увижу…
…Я тебя никогда не забуду..:
Олег:
…Я тебя никогда не увижу…
…Я тебя никогда не забуду…
Жизнь товарища Б.
(Детство, юность, любовь)
(Поэма)
Посвящается Аркадию Белозёрову
К сведению читателей:
Эпиграфами к главам поэмы выбраны слова из песен
А. Н. Белозёрова, а также строчки из популярной
народной песни о нём самом.
Глава 1 (Детство)
«Сижу в муке, держу в руке,
И что-то в ки… , что-то в кислом молоке».
А. Белозёров, «Унылая песня».
Аркаша проснулся. К окну подошёл.
И сразу застыл ошалело -
На улице сделалось так хорошо:
Снег выпал и всё побелело.
В квартире все спят. Тишина и покой.
Но скоро спокойствие рухнет:
Аркаша на кухне мешочек с мукой
Нашёл и рассыпал по кухне.
Да, скоро он ввергнет родителей в шок,
И вздрогнет от криков квартира:
Аркаша бутылку кефира нашёл
И пол поливает кефиром
Всё так – не прошло и минуты одной,
Когда (я не вру вам нисколько)
Соседи, что жили у них за стеной,
Проснулись и сели на койках.
Но стало соседям совсем не до снов,
И сердце заныло у многих,
Когда к ним донёсся младенческий рёв,
Подобный воздушной тревоге.
………………………………………………
Растаяло детство, как сон, вдалеке,
Но часто Аркадий угрюмо
На стуле сидит, но поёт, что в муке,
При этом в руке его рюмка.
Глава 2 ( Юность)
«Через речку через Дон плыл в гондоле Аркадон…»
Русская народная песня «Через речку…»
Прекрасно знаю, что эрудированный читатель,
анализируя эпиграф, возмутится: «Дон не Венеция!
И не втирайте мне очки по части гондолы!»
Успокойся, приятель, и послушай как было дело.
В далёкой Венеции милая донна
Куда-то в гондоле плыла с Аркадоном.
Но вскоре на пристани от Аркадона
«Арриведерчи» услышала донна.
И донна в гондоле помчалась на Дон -
По слухам живёт на Дону Аркадон.
Весь Дон осмотрела влюблённая донна
Но даже в бинокль не видать Аркадона.
Наверно в Дону утонул Аркадон…
И донна от горя бросается в Дон.
А где-то у берега тихого Дона
Печально застыла пустая гондола…
………………………………………….
На этой гондоле потом через Дон,
Как в песне поётся, и плыл Аркадон.
Глава 3 (Любовь)
«Или рыбку съесть, или «дилику»,
Иль на что-то сесть, иль на «дилику»…
А. Белозёров, «Песня удачи».
По вечерам в дали туманной
Мужчины ищут свой причал.
Там, на причале в ресторанах
«In vino vеritas!» кричат.
И там же молча, на отшибе
Аркадий пищу принимал.
Он кушал рыбу - фосфор в рыбе,
А фосфор нужен для ума.
Внезапно в лоно ресторана
Вошла Лариса*. И она,
Дыша духами и туманом,
Присела рядом у окна.
Был тонкий стан шелками схваченый,
Белели зубы словно снег…
Аркадий замер озадаченный,
Кость заглотил и покраснел.
Тогда ему промеж лопатками
Она ударила слегка,
И в кольцах тонкая и гладкая
На лоб ему легла рука.
В нём, как луна меж кипарисами,
Скатилось плавно сердце вниз…
Встречаясь с многими Ларисами,
Он не встречал таких Ларис.*
В свой номер он с Ларисой прибыл –
Необратим стал их роман…
…………………………………………….
Друзья! Подруги! Ешьте рыбу! –
Она не только для ума!
* Здесь имеется в виду нынешняя
жена Аркадия (прим. ред.)
Быть хорошо лауреатом
( Популярная песня,
посвящённая лауреату
госпремии Юрию Живову )
Мечтает каждый идиот,
Когда с кровати он встаёт,
Вползая в брюки не спеша,
Что может быть ему за труд
Получку всё-таки дадут,
А то полгода – ни шиша!
Жена, забыв про все дела,
Упорно пилит, как пила,
Над ухом целый день поёт:
– Эй, кандидат наук, скажи,
Прожить мы можем на шиши?
Дай денег, идиот!
Припев:
Как тяжело быть кандидатом,
Как тяжело быть кандидатом!
Что за работа, если в кармане нет ни гроша!
Надо бежать из кандидатов,
Надо бежать из кандидатов
В официанты, в рецидивисты и в сторожа!
Но способ есть уйти от бед,
Не растеряв авторитет,
Не преступив ни в чём закон,
Не став инспектором ГАИ,
Иметь средства для всей семьи
На ширпотреб и на прокорм.
Мозгами надо шевельнуть,
Изобрести чего-нибудь,
И раззвонить про крупный вклад.
В соавторы начальство взять,
А неначальников изъять,
И ты – лауреат!
Припев:
Быть хорошо лауреатом,
Быть хорошо лауреатом!
Лучше работы я вам, сеньоры, не назову!
Буду ходить в лауреатах,
Буду ходить в лауреатах,
Если без денег, если без денег я проживу!
Блестит медаль, в руках букет,
Вокруг тебя шумит банкет,
Жена молчит, как партизан,
Зато, шампанского налив,
Бубнит какой-то подхалим…
В глазах у дам блестит слеза.
…………………………………..
Минует год. К начальству вхож,
Ты сам в начальство попадёшь.
Сойдёт на нет твой интеллект.
Но все дела пойдут на лад,
И станет возрастать оклад –
Ему предела нет!
Припев:
Быть хорошо лауреатом,
Быть хорошо лауреатом!
Лучше работы я вам, сеньоры, не назову.
Буду ходить в лауреатах,
Буду ходить в лауреатах,
Если без денег, если без денег я проживу.
Будь человеком, Костюшин!
«Призрак бродит по Европе…»
(Карл Маркс)
Солнцем и ветром иссушен,
С юности день ото дня
Бродит по свету Костюшин,
Что возмущает меня.
Всех, кто слыхал его речи,
Сбив с трудового пути,
Он на всю жизнь искалечил,
Всех от труда отвратил!
Этот бездельник-бродяга
Много наделал вреда –
Нет обороту в продмагах,
Нет на заводах труда!
Лучше б лесными грибами
Он бы в ларьке торговал!
Люди грибочки рубали б,
Был и доход бы не мал!
Лучше с туристским бы пылом,
С полной отдачею сил
Воблу и ящики с пивом
Он по пивным разносил!
Лучше бы платные фото
Делал людям без затей,
А не снимал бы в болотах
Потных и грязных людей!
Поднакопил бы деньжишек,
В банки ложил бы паи,
А на деньжишек излишек
Нас ежедневно поил.
Хватит мутить наши души!
Всё, что ты сделал – мура!
Будь человеком, Костюшин, –
Делом заняться пора!
Жили – были…
Прекрасному врачу и великолепной
женщине Галине Поплавской посвящается.
Жили-были дед да баба,
Ели кашу с молоком.
Не сердился дед на бабу,
Так как не был дураком.
Дед был очень умный кореш –
На учёного похож.
Он усёк – с женой повздоришь
И костей не соберёшь.
Постепенно, зная это,
Стал он клёвым стариком:
Сам привык варить обеды,
Мало пил (и то тайком).
Раз в неделю постирушку
Делал дома в меру сил.
Сам, как мог, чинил избушку,
Лично бегал в магазин.
Как-то я спросил у деда:
А пошто ты, дед, сробел?
Не боись сказать, поведай –
Повезло с женой тебе?
На мои вопросы эти
Дед замялся, но ответил:
В бытность я рыбачил шибко
И поймал златую рыбку.
Я отнёс её в избушку
(А не как придумал Пушкин)
А когда принёс в избу,
То согрел, одел, обул.
Вон, гляди – от счастья тает!
Это ж рыбка золотая!
Не найдёшь жены пригожей –
Обойди пешком всю Русь!
Всё, что хочешь сделать может!
(Только я просить боюсь…)
…………………………………….
Жили-были дед да баба,
Ели кашу с молоком.
Не сердился дед на бабу,
Так как не был дураком.
Стрелковина
Ода на 50-тилетие гл. инженера
Стрелкова Константина Сергеевича
Люблю Стрелкова я, но странною любовью!
Не победит её рассудок мой,
Ни слава, купленная кровью,
Ни путь в поэты, словно молния прямой.
Ни крашеных девиц дурные притязанья
Не шевелят во мне отрадного желанья…
Но я люблю, за что не знаю сам,
Его очков хрустальное сиянье,
Его телес обширных колыханье,
Покров главы его, подобный волосам.
Вечернею порой люблю в субботу в бане
Среди его друзей отвлечься от забот
И, на полке сгрудясь, почти касаясь лбами,
Ловить из уст его банальный анекдот.
Люблю ходить к Стрелкову в гости,
Где на закуску только сныть.
Люблю в его блестящем тосте
Искать часами мысли нить.
Люблю гараж в античном стиле,
Где я на склоне лет своих
Сумел заметить в Константине
Талант разлива на троих.
Лишь у него во всей округе
Я день и ночь глядеть готов
На скорбный взгляд его супруги
Под топот пьяных мужичков.
О СМЫСЛЕ ЖИЗНИ
Виктору Гусеву
“ Без женщин жить нельзя на свете”, –
Твердят в одной из оперетт.
Я не согласен в корне с этим! –
Без смысла жизни жизни нет!
Я заявил ещё в студентах:
“Идите к чёрту, лектора!
Самим студентам в жизни этой
Соображать пришла пора!
Про жизнь пора нам думать часто,
Ум до предела загрузив!”
………………………………..
Один студент был головастый
И он воспринял мой призыв
Зимой, «сообразив» под вечер,
Он шел во двор, ложился в снег,
Чтоб там, покуда не замечен,
О жизни думать без помех.
Потом он стал большим учёным
Легко, изящно, без труда,
Поскольку с чувством, увлечённо
«Соображать» привык всегда.
С людьми большими совокупно
Соображал он много лет
И сел, конечно, в очень крупный,
Ну, в очень крупный кабинет.
Теперь к нему на юбилеи
Мы ходим не для кутежа –
Идем, витая в эмпиреях,
От предвкушения хмелея, Что будем там соображать!
………………………………….
Мой друг! И ты войдёшь в скрижали!
Как он, соображать решись! –
Чем больше мы соображаем,
Тем больший смысл имеет жизнь!
Со смыслом жизнь всегда дороже,
Пусть нет зубов и нет волос!
Со смыслом день недаром прожит! –
Уж так в России повелось!
Про конструктора Витю
Ильина и его жену Таю
Можно ль жить полвека с мужем
И причём с одним к тому же?
А полвека жить с женой
И притом всегда с одной?
Знают все – в одно мгновенье
Может кончиться терпенье.
Так как муж жену не ценит –
У него другие цели:
Для него приятней в бане
Пиво пить с другими лбами
Иль с соседом в гараже
И покрепче что уже…
Вот поэтому жена
Каждый день раздражена
И в стандартном женском стиле
Регулярно мужа пилит:
«Гужевался вновь, бездельник,
А семья опять без денег!
Ой ты горе моё, горе –
Ты же горький алкоголик!»
Слава богу, наша Тая
Абсолютно не такая.
И понятно, что на Таю
Я ничуть не намекаю.
Не относятся и к Вите
Все упрёки в том же виде –
Если взять его отдельно,
Он никак уж не бездельник!
И поэтому (пока)
Их семья весьма крепка
Персонально Витя с Таей –
Две скреплённые детали.
Их уже не разберёшь –
Так задуман их крепёж.
Это сразу сделал Витя
(Он, конструктор, всё предвидел).
Да и Тая тоже вроде б
Не была при этом против.
Семья Вали и Саши
Безголосовых в свете
законов физики
(поэма в пяти частях
со вступлением и заключением)
«Бесспорны физики законы.»
В.В.Михайлов (зпиграф)
Часть 1
Вступление
Когда я Валю встретил где-то,
Она сказала мне в глаза:
«Стихов хочу –
По всем приметам
Ты самый лучший из поэтов,
Мой разум твёрдо верит в это!»
И я не смог ей отказать!
(Поскольку все должны быть рады,
Когда в глаза им скажут правду).
Часть 2
О законах физики
Бесспорны физики законы.
Их суть по сути не хитра –
Как белки, скачут электроны
Вокруг да около ядра.
Всё дело в обоюдном поле –
Друг друга держат минус – плюс.
Все знают это.
А тем боле
Тот, кто сумел закончить ВУЗ.
Все носят знак определённый.
Вещей нейтральных нет нигде.
Отсюда мысль:
И для людей
Бесспорны физики законы.
Часть 3
Аномалия семьи Безголосовых
Бесспорны физики законы.
Неколебим её статут!
Но Саша с Валей неуклонно
Законов этих не блюдут.
Полвека хвалятся зарядом:
И Валя – плюс, и Саша – плюс.
Плюсам отталкиваться надо!
Но нерушим у них союз!
Как можно двум плюсам ментальным
Полвека дружно жить вдвоём?!
Явленье это аномально.
Пора бы разобраться в нём.
Когда плюсы мужья и жёны,
Здесь явно что-то не того…
За исключеньем одного –
Бесспорны физики законы.
Часть 4
Отбросив лесть
Бесспорны физики законы.
Я, взвесив их, увидел сам,
Что в этих двух моих знакомых
Есть и большие минуса.
Возьмите Сашу. Стелет гладко,
Но муж должон качать права,
А не твердить на задних лапках:
«Во всём ты, Валечка, права!»
Опомнись, Саша!Ты смешон!
В узде должны держать мы жён!
У Вали минус много хуже.
Похоже, он неизлечим.
Ну как так можно, кроме мужа
Не замечать других мужчин!
Я, например, пусть плоше Саши,
Но кое в чём красивше даже!
……………………………………
Мы Безголосовым поклоны
Напрасно стали бить, друзья!
Плюсами звали их зазря –
Бесспорны физики законы!
Часть 5
Заключение
Хотя писал я по заказу,
Какой шедевр я написал!
Какой шедевр!
Об этом сразу,
Напрягши свой могучий разум,
От всей души (не по приказу)
Скажите правду мне в глаза!
ВОССТАНОВЛЕНИЕ ЗРЕНИЯ
(Три дня в клинике им. Фёдорова)
Нас в палате четверо: Витёк (двадцать два года), Артём (двадцать восемь), Николай ( сорок три) и я – очень старый.
Из всех нас самой потрясающей внешностью обладает Витёк. Он – цветной. Но не подумайте, что Витёк негр или, скажем, китаец. Он – чистокровный русский серо-зелёный специалист по противопожарной сигнализации. Серо-зелёный от татуировки. В сумерках, когда мы готовимся ко сну, белыми пятнами мелькают лишь Витины лицо и ладони рук. По этой причине мы зовём его «человек – невидимка».
Главный щёголь в нашем квартете – охранник склада бытовой техники Николай. Несмотря на солидный возраст, он подстрижен «под скинхеда», носит обклеенные лэйблами джинсы и белый пуловер с надписью New York USA.
Вполне вероятно, что этот шик связан с его необъяснимыми отлучками в ночные часы.
Типографский дизайнер Артём, как это и положено творческому работнику, длинноволос, небрит, одет в просторную робу неопределённого цвета и широкие полосатые штаны. После приёма процедур, он молча валяется на койке, тыча длинной иголкой в экран карманного компьютера.
И, наконец, я, научный работник, выделяюсь огромными чёрными очками, прикрывающими синяк под оперированным глазом, а также маленьким чёрным радиоприёмником, настроенным на «Эхо Москвы».
…Время к вечеру. капли «вкапаны», уколы «вколоты»… Лежим… Отдыхаем… Беседуем… О чём? Конечно, о самоых важных для мужчин проблемах – в частности, об автомобилях.
– Всякая тачка, – изрекает Витёк, – с движком меньше двухсот кобыл, не тачка, а инвалидная коляска…Для нищих, престарелых и работников умственного труда.
– Спасибо, дорогой, – откликаюсь я, – твоё тонкое наблюдение тронуло меня до глубины души.
– А скажи-ка нам, любезный Витёк, – ухмыляется Артём, – на кой фиг тебе маленькому двести лошадей? Может быть своей силы не хватает и тебя девочки не любят?
Витя обижается и начинает доказывать, что женский пол никакого отношения к лошадиным силам не имеет. Вполне естественно, что разговор тут же плавно перетекает на женскую тематику и…
Однако (прошу прощения у читателей) мне необходимо сделать в данный момент небольшое отступление:
Я (да и не только я) давно заметил, что даже наш самый общительный в мире русский человек редкому, очень редкому собеседнику открывает сокровенные «фибры» своей души. Этой чести не удостаиваются ни отец, ни мать, ни, тем более, супруг или супруга. На это могут рассчитывать только случайные недолговечные знакомые в купе поезда или в больничной палате. Им и только им дано узнать потаённые и часто весьма непривлекательные подробности жизни соседа по полке или кровати…
И вот тогда, в этот вечер именно такой «момент истины» наступил в нашей палате… И тогда…
Тогда выяснилось, что у Николая помимо двух детей от второго брака и одного от первого есть ещё и внебрачный ребёнок, о котором никто не знает. Затем интеллигентный Артём, ни капли не смущаясь, сообщил, что не может больше года жить с одной и той же женщиной, поскольку она «приедается». Он даже признался, что сейчас у него три подруги, которые остаются верными ему, хотя и знают про эту любовную карусель. И только Витёк (не считая меня - старика) не сказал ничего. Судя по всему, его отношения с женщинами настолько просты и бесхитростны, что они не могут служить предметом обсуждения.
В этот мой последний больничный вечер, я думал, что уже не смогу добавить ничего нового к портретам моих новых знакомых. Но я ошибался…
…Меня разбудила приглушенная, но оживлённая беседа Артёма и Николая. На светящемся табло приёмника половина второго… За окном редкие огоньки в окнах высотных московских домов...
Говорил Николай:
– Артём, ты заметил, что наша Русь, погибает! Ты видишь, что после татаро-монгольского ига наступило иго чурок. На стройках – чурки, во дворах – чурки, за прилавками – сплошные чурки. И у каждого восемь- десять чурчонков.. А у нас – у русских? У тебя – никого, у меня только четверо детей, хотя даже и это хорошо. А представь, если ещё кто-то из моих потомков снюхается с чуркой! Не дай-то бог! Но тогда я его прокляну и выгоню на улицу к чёртовой матери! Скажи – я не прав?
Артём ответил не сразу:
– Красиво излагаешь, Николай. Слушая тебя, я вспомнил один случай из моей жизни.
Я учился в шестом классе, когда у нас появился новый ученик. Он был маленький, круглый, чернявый и плохо говорил по-русски. Учительница объяснила, что он приехал из Армении, что там произошло землетрясение и его дом разрушен. Тогда в душе у меня (да и не только у меня) появилось что-то типа сочувствия, но…
Но мы считали себя в это время не слезливыми девчонками, а «крутыми» парнями и не приняли его в свой круг. Более того – двое самых «крутых» начали издеваться над «чужаком». Я пытался пристыдить их, но тщетно.
Однажды дело дошло до того, что они прижали «армяшку» к стене и начали ему «отвешивать пенделя». Я не выдержал и бросился на обидчиков с кулаками. Тогда мне здорово досталось. Однако я не жалел и сейчас не жалею об этом.
– Артём! Ты, конечно, молодец. Но я же говорил тебе совсем о другом! И потом армяне в общем-то не чурки. А намёк я понял.
– Нет, Коля, ничего ты не понял… И, похоже, никогда не поймёшь… А жаль… Впрочем, давай спать…
Утром, пройдя заключительный осмотр, я собрал вещички и попрощался с Витьком и Николаем – Артёма на месте. не было. Дожидаясь его, я присел у входа в палату. Зазвонил мобильник. Жена сообщала, что приехала за мной и ждёт внизу…
С тех пор прошло полгода. Зрение наладилось, и я теперь тепло вспоминаю своего хирурга и те несколько дней, которые я провел в больничной палате. Меня угнетает лишь то, что, уходя из клиники, я не пожал на прощание руку Артёма.
2007 г