В ночном томленье стихло все вокруг,
верхушки елей приютили небо,
луна играла атласом из снега,
Когда, предвосхищая тайну эго,
живой родился звук…
Он в голосе ветров и цветников,
он стал началом музыки и слов.
Так в шелесте травы и звуках грома,
среди немых, как зрители, камней,
в изменчивости чувств от новых дней,
не в силах выдержать молчания людей,
рождалось слово…
Пока часы нанизывает год,
а годы собираются в века,
свой бесконечный водят хоровод
слова.
И все могло бы так остаться вечно,
но муки голоса и жажда мыслей вслух,
когда в предчувствии томится пылкий дух,
дитя ждет ласки материнских рук…
рождались речи.
Покуда мысль плетет узоры из речей,
не будет неприкаянных ночей.
Сменяя милосердие и грубость,
глаголет каждый, юный и седой,
монах и вор, влюбленный и слепой,
а тот в ком пробудился глас земной,
рождает мудрость.