Ласкает ложе лунный луч,
часы устали,
сон тягуч,
ты отражаешь лунный свет,
пространство есть,
свободы нет.
Роняют души тихий звон,
то вразнобой, то в униссон,
забился ветер
и охрип,
забылся шум,
стреножен скрип.
Ты в черном пламене волос,
а сердце любит
на износ,
я превращаюсь в тонкий слух,
а на спине
глаза старух.
Играю краской на листе,
но без натуры,
в слепоте,
вот где-то плачет колыбель,
да слишком зыбка
акварель.
Я осужден на черный цвет,
в нем стужа слов
и строен бред,
я словно шахматный король
беспомощен,
не зная роль.
Двенадцать раз пробита ночь,
двенадцать ран -
уйти невмочь,
навстречу мне моя же тень
по лестнице...
И по сей день
тепло откинутой руки...
Отринуты мы
и близки,
а паутина за окном
хватает снег...
В забвеньи дом.