Хозяин, в общем-то, давно себе я сам,
И не умея церемониться с гостями,
Я каждый вечер поднимаюсь в небеса,
Чтоб потянуться вдаль за дикими гусями,
Я каждый вечер поднимаюсь в небеса.
Вот так и я: мечтаю уже с утра! То мне кажется, что я выиграл в лото огромные деньги, которых хватит, чтобы откупиться от своих близких, помочь нуждающимся друзьям, а потом, по чертежам известных дизайнеров, построить себе современное уютное гнёздышко в лесу, у моря, где можно будет с новой, молодой, умной и красивой женой, ещё раз продолжить свой род и, выходя на благообразные прогулки по-вечерам, вызывать умильные улыбки прикормленных соседей.
И мне не важен от синоптиков прогноз,
Плевать на всё, когда идёшь на шторма штурм.
Я пролетаю над Валдаем в море гроз,
Вжимая в пепельницу тлеющий окурок,
Я пролетаю над Валдаем в море гроз.
Или представляю, что я нашёл свою первую и настоящую любовь, уехал к ней и, не замечая, что прошло уже 25 лет, купаю её в ванной, а потом покрываю её каким-то особенным кремом, она снова молодеет и, звонко смеясь, дарит мне те самые ощущения, которых последнее время так не хватает. А я начинаю преподавать юриспруденцию и уже через несколько лет cтановлюсь знаменитым адвокатом, открываю свою школу, что-то вроде: "Школа практического администрирования" и московские специалисты приезжают ко мне на установочные семинары.
Вокруг меня - обожающее семейство, почитатели моего ума, уважение, любовь...
На землю брошенных российский деревень
Я опускаюсь - далеко лететь не просто.
И отдыхаю на полуденной траве,
Лицом уткнувшись в опостылевшую простынь,
Я отдыхаю на полуденной траве.
А иногда - проще: немного денег, переезд в далёкую крымскую деревню, молоко по утрам, пескари в реке, свой огородик, но потом, всё-таки, председатель сельсовета, почёт и уважение, делегируют лучшую женщину, продолжение рода, мальчик Ваня, кучерявый, с кривоватыми крепкими ножками, дом из можжевельника и "Тойота", для выезда на пикники.
Дальше-больше. Строительство "Крымской Рублёвки", знакомство со знаменитостями, печатание сборника стихов, шлягеры, где имя автора называют первым.
Летит над морем терпигорец - старый гусь,
И я стараюсь не отстать, машу крылами.
А там тепло, на дальнем южном берегу,
А здесь, на кухне, греет нас горелки пламя,
А там тепло, на дальнем южном берегу.
А может не надо выдумывать велосипед?! Туда, в Феодосию, к хозяйке маленькой гостиницы, которая ждёт, малюя свои картины. Устроенный быт: пол-года - отдыхающие, пол-года - отдых от них и творчество. Можно будет ещё, факультативно, набережную подметать: очертить себе мысленно участок, где больше всего людей по утрам ходит и подметать, и принимать людскую благодарность, и отзываться на радушные зазывания в кофейни, и пить кофе, выкуривая по сигаретке с каждой барменшей, и слушать их истории, и записывать их, и издавать книги, и стать известным, и продолжить род...
Воображение - не детская игра,
Разорван мозг мой разноцветными огнями,
И я ложусь в районе Мурманска в вираж,
Оставив два пера охотнику на память.
И я ложусь в районе Мурманска в вираж.
Или положиться на шестое чувство и отнять у мира эту харьковчанку, с чудесным слогом и некоторыми признаками того, что она ещё долго не постареет, и сцепить зубы, пообещав больше ни за кем не "волочиться", и выполнить обещание, и привыкнуть быть заботливым каждый день, и готовить для неё шашлыки из сома, и посвящать ей стихи на украинском, и петь ей раннего Высоцкого, и взять её фамилию, и любить её внуков, и продолжить её род...
Как надоело все, от кукол и до баб.
Отдать бы жизнь природе-матушке на откуп,
Но сил хватает лишь на то, чтоб сесть в кабак,
И заказать, как встарь, шашлык и двести водки.
Мне сил хватает лишь на то, чтоб сесть в кабак.
И спросить себя: а хватит у тебя сил, сделать, хоть что-нибудь из того, о чём мечтаешь? И сходить к врачу, и серьёзно заняться здоровьем, и бегать, и похудеть, и считать калории, и бросить пить и курить, и перестать жрать жирное на ночь, и заметить, что стихи больше не пишутся и пропал интерес к женщинам, и купить таблетки, и восстановить интерес к женщинам, и снова писать стихи, и снова пить и курить, и жрать, но уже осторожнее, и опять начинать мечтать...
Хозяин, в общем-то, давно себе я сам,
И, не умея церемониться с гостями,
Я каждый вечер поднимаюсь в небеса,
Чтоб потянуться вдаль за дикими гусями.
Я каждый вечер поднимаюсь в небеса.
А, если на Север? Алтай или Архангельский край? Морозы, звонкие и честные русские девчата, патриархальный быт, пар из коровника, рубить дрова, еда - исключительно простая: картоха, капустка, ягоды, в Храм ходить, быть внимательным к детям, чинить лыжи и велосипеды, забросить компьютер, писать письма только родным, и, запечатывая конверт, отправлять в нём остатки своей души...