из сборника Вилянская мозаика"
Может быть меня кто-то и упрекнёт,
но я так чувствую...
Пред взором памяти блокадная тетрадь,
исписанная детскою рукой...
И чувства, чувства - их не передать,-
так и захлёстывают горечи волной.
Уж сколько лет с той памятной поры!
Град ожил вновь над вольною Невой.
Но Пискарёвское, как памятник войны,
всегда стоит в глазах передо мной.
Могилы братские стройны, и в них,
с одною горькою, жестокою судьбой,
спят ленинградцы - нынче нет таких,
кто так бы смог пожертвовать собой.
Стою, склонив главу, но думы об ином:
хочу понять, как это всё случилось?
Кто не сумел спасти погибший миллион
простых людей, чья жизнь остановилась?...
Чужим каким-то стал мой Ленинград,
где власти лишь свою удачу ловят...
Что им до памяти? Ведь мёртвые молчат!
Живые же - мертвы! Они не прекословят...