Не могу думать ни о ком, кроме него. Не могу писать ни о ком, кроме него. Мне нравится одежда, которую он носит, что бы он ни надел. Мне нравится исходящий от него легкий, едва уловимый аромат. Мне нравится его мягкая скользящая походка и глубокий, нежный голос.
Все в мире напоминает мне о нем: мягкие лучи солнца и чарующий лунный свет, блеск звезд ясной ночью и легкий шепот, доносимый прохладным ветерком. Сверкающая водная гладь напоминает блеск его огромных изумрудных глаз. Его глаза… они просто не поддаются описанию. Кажется, они пронзают тебя насквозь, заглядывают в самую душу и словно дают безмолвное обещание, что все, о чем ты мечтаешь, скоро сбудется.
Он благороден, учтив… Да, со стороны он кажется совершенством. Он идеал моих самых сокровенных мечтаний.
Жаль, что я не знаю его имени, иначе оно постоянно было бы у меня на устах, на-вечно поселилось бы в моих мыслях и звучало как музыка, олицетворяя главную мечту в жизни… хотя это и не столь важно, ведь в своих грезах я могу называть его как захочу.
Я знаю, что его образ навечно поселился в моем сердце. Каждый день и каждую ночь, каждый час, минуту и секунду я вспоминаю о нем. Он украл часть моей души, мой по-кой, мое время, мои мысли, мои чувства, мои мечты... Он взял это с собой навсегда.
«Навсегда» - как обременительно звучит это слово, сурово, словно приговор, и в то же время мягко, как обещание.
Все, что связано с ним воспринимается мной… нет слов, к сожалению, нет слов, чтобы описать все это, все надежды и мечты, которые он мне подарил.
Тот, которого я ждал всю свою недолгую жизнь…
Навсегда…
Алый диск солнца медленно взбирался на небосклон. Его лучи бесшумно сколь-зили по низким двухэтажным домикам, проникая сквозь прозрачные чистые стекла в уютные комнатки жильцов улицы Индепенденс-Молл. Северо-западная часть Фила-дельфии пробуждалась ото сна, постепенно оживая под чарующими лучами довольно жаркого солнца. Во дворе прохладный ветерок шелестел облетающей листвой, словно напоминая, что лето уже прошло. Понедельник – это худшее, что может случиться с лентяями, уснувшими в воскресный вечер, а проснувшимися в самом начале рабочей недели.
Резкий пронзительный звонок кого угодно мог свести с ума. Не открывая глаз, Том протянул руку, на ощупь найдя кнопку, чтобы «заткнуть» назойливый будильник. После такого приятного сна совсем не хотелось вставать и идти в порядком надоевшую школу.
Ведь только половина седьмого, - с тоской подумал соня, нехотя открывая глаза. – И почему уроки всегда начинаются так рано!
Начиналась уже вторая неделя десятого, последнего года обучения Тома в школе. Несмотря на начало сентября, стояла удушающая жара. После потрясающих летних каникул, большую часть которых Том провел в летнем лагере для подростков, напо-минание о нудных школьных буднях казалось просто насмешкой, издевательством, не иначе. К сожалению, время постоянно «откалывает» такие шутки, будто нарочно ускоряя все приятные моменты человеческой жизни, словно стремясь поскорее превратить их лишь в воспоминания, пусть даже и хорошие. Вот и лето пролетело слишком быстро, оставив после себя ворох счастливых мгновений и грусть сожаления о том, чего не случилось… Наиболее ярко в памяти Тома всплывал его день рождения. Пятого августа, почти месяц назад, ему наконец-то исполнилось шестнадцать лет. В тот день они устроили грандиозный мальчишник с ребятами из отряда. Правда все жутко напились и чуть не попались в таком виде на глаза воспитателям… но все обошлось. А впереди его ждет лишь очередной нелегкий учебный год. И в этом году нужно учиться как можно лучше, чтобы успешно закончить школу Святого Доминго, которую посещал Том, и в дальнейшем поступить в какой-нибудь престижный уни-верситет. Мама давно допекала Тома необходимостью поскорее выбрать высшее учебное заведение.
С этими мыслями Том нехотя поднялся с кровати – пора было собираться в шко-лу. Большое зеркало, встроенное в дверцу гардероба, немедленно отразило его атлетическую фигуру. Лучи восходящего солнца, проникающие в комнату сквозь неплотно задвинутые шторы, сразу же окутали все его тело пестрым, переливающимся всеми цветами радуги, воздушным покрывалом. Это нежное прикосновение наполнило юношу приятным, покалывающим теплом, даровало ему ощущение счастья, покоя, сбывшейся мечты. Тому нравилось думать, что сама природа приветствует таким образом его пробуждение, а птичьи трели за окном воспевают его судьбу, судьбу такого прекрасного и такого печального творения природы.
Как и каждый день, Том внимательно оглядел себя в зеркало, и, как обычно, не заметил никаких изменений. Тот же маленький, дерзко вздернутый носик, ухмыляю-щийся рот и ярко-голубые глаза под шапочкой соломенных волос, рельефные мышцы и накаченный торс… Том по праву гордился своим телом. Многие находили его при-влекательным, обращали внимание на его по-женски красивое открытое лицо, порой не подозревая, что под этой внешностью скрывается чистая наивная душа романтика, еще не испорченного жизнью, глядящего на мир сквозь розовые очки.
У Тома, как и у всех подростков, был свой большой секрет, который он скрывал ото всех, кроме своего, недавно уехавшего друга, Малкольма. Ему тоже исполнилось шестнадцать, и год назад он переехал в другую часть Филадельфии, на улицу Пенн-Сентер.
– Малкольм обещал позвонить сегодня вечером, - пробормотал, глядя на часы, Том – Может он наконец-то пригласит меня к себе.
Загадочно улыбнувшись, он оторвался от зеркала и начал одеваться в школу. Со-брав все необходимое для школы, Том поставил портфель у лестницы и пошел, в туа-лет. Вообще-то, дом был устроен так, что первый этаж был как одна большая комната: в одном ее конце находилась кухня, которая отделялась небольшой кухонной мебелью от коридора (который начинался главной дверью, а заканчивался лестницей), по другую сторону коридора располагался большой зал (столовая); на втором этаже были туалет с душем, спальня-комната Тома, спальня мамы Тома (милой, высокой блондинки по имени Джесс) и гостевая комната.
Умывшись, он спустился завтракать. Положив два кусочка хлеба в тостер, Том на-чал готовить себе кофе. Доставая из холодильника джем он заметил спускающуюся по лестнице маму. Мама Тома работала в институте природных явлений, научным со-трудником, и ей тоже надо было к восьми. Но ее институт был ближе, чем школа, так что ей нужно вставать на пол часа позже, чем Тому. И вот она тихонько спускалась на кухню, все еще зевая после сна.
Сварив кофе, и, поджарив тосты, Том принялся намазывать на хлеб джем. Джесс, спустившись, как обычно поздоровалась с ним и, поставив себе очередную порцию тостов, поднялась умываться.
Позавтракав, Том посмотрел на часы – было уже семь часов и пора бы идти в школу. Он взял портфель и побрел обуваться. Надев кроссовки, он взял бейсболку и, перекинув портфель через плечо, попрощался с мамой. Вышел во двор и сел на вело-сипед, вспоминая сон, который невозможно забыть…
Прекрасный летний день, он стоит у окна в своей комнате и смотрит на дорогу, по которой идет, кто-то его возраста. Присмотревшись повнимательней… и его сердце затрепетало, стало страшно, потом тепло и, вконец, нежность переполнила его, и стук пламенного сердца отдавался в ушах быстрой барабанной дробью. Это лицо, такое родное и милое он видел десять раз в день. Но все эти мгновения он отдал бы всего за один поцелуй, человека, которого любил…
* * *
Дэниэл ехал на велосипеде, окутанный рассветными лучами солнца. Ехал в новую школу, в которую недавно перешел и где ему предстояло проучиться весь десятый класс. Его семья переехала в этот район, поэтому, чтобы каждый раз не мчаться через пол города в старую школу, Дэниэла решено было перевести в эту.
Он вовсе не сопротивлялся, даже был только рад избавиться от насмешек и далеко нелестного отношения одноклассников, которые завидовали его красоте и обаянию. Конечно, можно было ездить туда на школьном автобусе, но зачем терпеть еще один год с этими недоумками, когда на новом месте легче начать все с нового листа. Завести близких друзей, хороших знакомых. А если получиться, то и еще кого-нибудь.
Правда есть один человек, с которым Дэну очень хотелось завести отношения. Но как это сделать он не знал. К тому же, в силу своего характера и издевательств бывшего школьного окружения, Дэниэл стал замкнут, несговорчив. По нему нельзя было понять о чем он думает, что чувствует в данный момент. Лишь каменная маска безмолвия была ответом на эти вопросы. Он открывался только друзьям, и те видели в нем то, чего не дано увидеть никому. Лишнее все это. Пустые мечты.
Брайан, единственный с кем Дэниэл успел подружиться, познакомил его со мно-гими интересными на его взгляд парнями и девчонками. Здесь все были намного об-щительнее и добрее, чем в предыдущей школе. Все проявляли хотя бы немного внимания. Да и Брайан был очень веселым, так что скучать не приходилось.
Мимо проносились деревья, машины, люди. Скоро появиться новая школа, к ко-торой еще надо привыкнуть, в которой все узнают кто такой Дэниэл Фаррел. Он всем докажет чего он стоит. Они будут его уважать.
В школе номер 154.