Однажды я, под утро засыпая,
Увидел необычно-странный сон...
Туманный свет. Природа. Ночь глухая.
И разговор каких-то трех персон.
Все трое – седовласые кавказцы
За рубежом семи десятков лет.
Но только я не знал, что эти старцы –
Художник, Композитор и Поэт.
А понял это я немного позже,
Когда один вдруг начал говорить,
Что музыка – таинственное ложе
Его души и творческая нить:
Рожденная нести покой и ранить,
Стремясь из ниоткуда в никуда,
Она навеки оставляет память
В сердцах людей, как яркая звезда.
Но возразил Художник возмущенно:
«В картинах тоже можно передать
Мелодию и чувственные волны,
Выласкивая кистью благодать.
Поэзия под светом ночи лунной,
И та по сути, не сравнится с тем,
Как в переливе радужные струны
Звучат, не умолкая, на холсте.»
Тогда Поэт ему ответил пылко:
«Я и без музыки, и без картинных поз
Могу стихами подарить улыбку
И довести читателя до слез.
Куда слабей вид вашего искусства!
Ведь живопись слепому не нужна...
Ну, а в глухом не тронет лира чувства,
Как бы звучаньем ни была нежна.–
Потом добавил холодно и сухо –
А ценность строк лишь не оценит тот,
Кто при наличьи зрения и слуха
С душою запечатанной живет.»
И вынес я о том свое сужденье,
Остановив их споры меж собой:
«Все, на кого снисходит вдохновенье,
По-своему отмечены судьбой!
В каком бы лике муза не явилась,
Не лучше ли, живя, благодарить
Нам Бога за дарованную милость –
Искусно и неистово творить?»
25.01.2009 год