Часть вторая
5 баллов!
Глава первая
Фильтр
1
Двухэтажное здание Фильтра стояло посреди огромного старинного парка, окруженного высо-кой крепостной стеной с башенками через каждые двадцать пять метров. С наружной стороны стены шла контрольная полоса, вдоль которой беспрерывно вышагивали друг за другом охранни-ки с собаками. Но эта крепостная театральность была для блезиру: штатской публике, если вдруг она ненароком забредет сюда, пыль в глаза пустить и мозги запудрить, что здесь, мол, территория какого-нибудь олигарха.
Десять силовых сфер, как определила Анна, защищали Фильтр.
– Эй, любезный, не подскажешь, как мне в ваш фильтрушник попасть? – крикнул одному из охранников Максим после десяти безуспешных попыток пробить эти сферы и проникнуть «само-стоятельно» на территорию Фильтра. И чего они только не делали с Анной, чтобы эти сферы про-бить, какими только полями их не обрабатывали, даже туннель под землей прорыли… Дохлый номер!
– Сейчас подскажу, – ответил охранник – и спустил на него волкодава!
Собаку он не стал убивать. Нежно и бережно приказал Анне отшвырнуть ее от него метров на сто. С охранником обошлись мене гуманно. Он мордой землю пропахал… прежде чем до Мак-сима «дополз». А пропахать ему пришлось добрых тридцать метров!
– Ну, и как к вам попасть? – поднял его за шиворот Максим.
– Первый, первый! – залепетал охранник. – Я – контур двести второй. К вам тут гости!
– Вижу, – ответил лениво кто-то охраннику. – Пусть подождет.
Ждать пришлось минут десять.
– Что так долго? – спросил недовольно Максим человека, неожиданно появившегося у него за спиной. На нем была черная форма лейтенанта ГРУ – три серебряных черепа на узких черных па-гонах. В руке он держал обыкновенную резиновую дубинку.
– Так и вы, господин полковник, почему-то напролом решили проникнуть к нам?! – оскла-бился лейтенант, играя своей дубинкой. Ох, с каким бы удовольствием он залепил бы ей господину полковнику в лобешник! Но вон что он с охранником сотворил, не коснувшись даже его пальцем. Вся рожа залита кровью, и глаз один, кажется, выбит. Ничего, сейчас с полковника в приемном покое все его прибамбасы смотрящего снимут, тогда можно будет поговорить с ним по-человечески. И сказал вполне миролюбиво: – Пока проверяли вас и прочее, время и набежало. – И приложил руку к виску. – Лейтенант Крол! Служба ГРУ!
– Серьезная контора, – усмехнулся Максим. – И это все ваши люди? – кивнул в сторону крепо-стной стены.
– Нет, это не люди, а биороботы, – ответил лейтенант Крол.
– А биороботы чьи, лейтенант? Вашего или нашего ведомства?
– Не могу знать, господин полковник, – ответил лейтенант и сказал: – Следуйте за мной след в след! – И зашагал по довольно замысловатой кривой вдоль крепостной стены, то и дело останав-ливаясь.
– Лабиринтный замок, – сказала Максиму донна Анна. – Весьма надежная штука.
– А я что, без тебя не знаю этого? – ухмыльнулся он, идя следом за лейтенантом. Это весьма надежная штука пару раз уже притормозила его, когда он нарочно сделал было шаг в сторону.
– А биороботы не наши, а ГРУ, – сказала она Максиму на «ушко», чтобы лейтенант ее не ус-лышал. И пошел между ними обмен, так сказать, мыслями.
– Откуда узнала?
– Оттуда же, откуда и ты узнал про лабиринтный замок! – Все эти сведенья она почерпнула из той тонкой металлической папки, которой сегодня секретарша Марта попыталась было срезать голову своему шефу, генералу Гаверту. – Ну что, – продолжила она, – убедился, что просто так сюда не проникнешь?
– Но ведь проник кто-то! Ведь не мог же… безоружный… у этой суки Клауса все внут-ренности выжечь!
– А почему ты решил, что кто-то из смотрящих убил Крамера? Может, кто из контролеров?
– Я еще ничего не решил. Просто отрабатываю версии. Первая, самая логичная и правдоподоб-ная отпала… пока. Крамера убил, наверное, все-таки не посторонний. Что ж, Анна, будем искать среди обитателей Фильтра убийцу Клауса Крамера. Не ахти какая сложная задачка. Их там всего десять человек. Трое смотрящих, четверо из контрольной команды, главврач госпиталя и старшая медсестра Роза Рентель. Кстати, – прибавил Максим, – надо ее будет спросить при случае: а над кем она старшая, если из медсестер она там одна? Где младшие?
– Над вами, кобелями, она старшая! – зло ответила Анна. – И не все так просто, – продолжила спокойно. – Смотрящие-то: Отто Читтер, Кристи Матарник и Слепой – и все они с Герды! А Кра-мер брат Марты.
– Что ты этим хочешь сказать?
– Пока ничего. Но мне очень не нравится, что Гаверт именно тебе поручил расследовать это убийство.
– Потому и поручил, что и я с Герды.
– Вот то-то и но! Зачем он вас всех вместе в этом фильтрушнике собрал? Для чего?
Максим хотел было возразить, что обыкновенное стечение обстоятельств, но действительно, оно было настолько маловероятно, что Анна была права. Фильтрушников таких с тысячу, а смот-рящих тысяч сорок! И надо же такому случится, что все смотревшие за Гердой оказались в одно и тоже время в этом ничем непримечательном Фильтре, где начальником контрольной команды был Клаус Крамер – брат Марты.
– Ладно, разберемся, – сказал Максим. – А Гаверта я спрошу, почему он нас в этом клоповнике собрал?
– Спроси-спроси! Но думаю, он ответит, что так вышло и он здесь не причем.
2
В приемном покое пахло хлоркой и еще чем-то противным, пардон, до блевоты. Одним сло-вом, в приемном покое Фильтра пахло сортиром, когда туда вошел Максим в сопровождение лейтенанта ГРУ.
У окна за столом, застеленном старенькой клеенкой, сидела в белом халате старшая медсестра Роза Рентель, пухлая толстозадая рыжая стерва. Так отозвалась о ней донна Анна, как только ее увидела. Максим не согласился с ней. Нет, Роза была даже очень ничего. Анна просто с ходу при-ревновала его к ней. У Розы были весьма симпатичные коленки – и все остальное, что уходило под белоснежный халатик. А ее тугая грудь!.. Нет, Анна была не права.
– Полковник Лаптев, вы что стоите? – посмотрела строго на Максима огненно-рыжая краса-вица с точеной грудью. – Раздевайтесь!
– И как раздеваться? – улыбнулся ей Максим. – До трусов?
– Все снимайте!
– Даже так?
– Послушайте, полковник, – возвысила голос Роза, – вы что себе позволяете?
– Виноват, – ответил Максим. – Все понял.
– Ничего ты не понял, урод! – сказала она ему равнодушно. – Тим, – обратилась к лейтенанту, – проследи, чтобы полковник все снял с себя. – И вышла из приемного покоя в соседнюю комнату. Вернулась через минуту. – Так, – посмотрела на Максима бесцеремонна и насмешливо. – И этот бестолковым оказался! Я же вам, полковник, ясно же сказала… все снять с себя!
– А вот теперь я вас не понял! – зло ответил Максим и развел руки в стороны. – Что мне еще снять с себя?
– Вот это, – подошла Роза к нему и дернула его за тонкий металлический поясок, туго перетя-гивающий его талию. – И все остальные ваши украшения смотрящего!
– Пояс смотрящего? – удивился Максим. – Нет, мы так не договаривались! – И стал было оде-ваться.
– Перестаньте валять дурака! – Вырвала из его рук одежду Роза. – Снимайте, снимайте… и жи-во!
– Снимай, Максим, – проговорила обреченно Анна. – Такие здесь порядки.
– Ничего себе порядки! – возмутился он. – Раздеть, а потом разоружить. Ладно, проехали. Сда-юсь! – Снял с себя пояс смотрящего и отдал Розе – и только тогда почувствовал себя голым! Он, пожалуй, с себя лет восемнадцать, как из Корпуса вышел, не снимал его. И в Присяге Смотрящего о нем слова грозные есть. Типа того, что беречь до последней каплю крови. А за утерю – расстрел! Понятное дело, серьезная вещь – три космических флота прошлого века в этом поясе! И чего туда только не понапихано: «нулевка», блок питания, генераторы полей, нуль-связь, читалка чужих мыслей и прочие прибамбасы. Сколько стоит на черном рынке такой пояс, знаете? Нет? И я не знаю. Это только в наших фильмах-ужастиках про мафии они там продаются. Вот такие дела. А стоит он, уж скажу по секрету (и не падайте только со стула – или на чем вы сейчас сидите?), пять таких планеты, как Паларис! Точно. Об этом мне Максим в следственном изоляторе на Ганге рас-сказал, когда мы с ним коротали время между допросами.
– И браслеты снимайте… и цепочку! – сказала Роза ему. В них было то же самое вмонтиро-вано, что и в поясе. На всякий, как понимаете, пожарный случай – вдруг что сломается. – Не бойтесь, все вернем в целости и сохранности, – насмешливо заверила она Максима и сама сняла с его шеи цепочку, стянула с рук браслеты. Улыбнулась. – Горе мне с вами, смотрящими. Тим, проводи господина полковника в дезактиваторскую, а потом в его комнату, – сказала лейтенанту.
– А поговорить?
– С кем, полковник?
– С вами! С кем же еще?
– И о чем?
– О многом, Роза. В частности, о Клаусе Крамере!
– Так вот зачем вы здесь, – ответила сдержанно Роза. – Поговорим, – сказала после долгой пау-зы. – Я к вам приду, полковник. Идите в дезактиваторскую!
«И тебя бы не помешало дезактивировать», – брезгливо подумала Анна.
– Полковник, уймите свой биокомп! – неожиданно крикнула Максиму в спину Роза.
– Ее донна Анна звать, – смущенно проговорил он. – А как вашего биокомпа зовут?
– У меня его нет. А ей передайте, что я обязательно сейчас же вымою руки с мылом. Я всегда их мою… после общения с такими особами, как она!
– Вот те раз, – удивилась Анна, – она наши мысли читает. Вот влипли.
– Влипли… и еще как, – ядовито ответила Роза. – Вы же теперь безоружны! Помните об этом. – И улыбнулась лейтенанту Тиму, сопле этой из ГРУ.
– Угу, – кивнул он ей в ответ и сказал грубо: – Лицом к стене, руки за спину, полковник!
– Чего? – вмазал ему по скуле Максим. Кулак у него был тяжелый и без его, смотрящего, при-бамбасов. Лейтенант отлетел к стенке и медленно сполз по ней вниз. – Смирно! – поставил его на ноги Максим. – Хотите так же кончить, как ваш начальник?
– Нет!
– Тогда вперед! – вытолкнул он лейтенанта из приемного покоя. – Показывай, где тут у вас де-зактиварий. – И улыбнулся старшей медсестре. – Так я вас жду у себя, Роза, – сказал нахально и дерзко, – в любое время дня и ночи! – И тихо прикрыл дверь за собой.
3
В дезактиваторской точно так же пахло сортиром, а вода из душа хлестала черного, болотного, цвета. Донна Анна хотела было, привычно, определить ее химический состав, но обломилось ей, так сказать, сделать этот анализ. Без пояса смотрящего и она, откровенного говоря, мало чего мог-ла.
– Привыкай жить, – сказал ей Максим, – как люди живут! – Сам-то он кое-что в фильтрушник пронес, но даже мысленно не мог сообщить ей об этом. Да и зачем? Ведь с ее подачи он все это сюда пронес. И как пронести, она подсказала, чтобы не учуяли эти волки позорные из контроль-ной команды. – Эй, лейтенант, – крикнул он молокососу этому из ГРУ, – спинку не потрешь? И что за гадость течет? Не из соседнего болота?
– Я счас тебе спинку так, полковник, потру, что, – занес дубинку над ним Крол – и…
– Тиши, Тим! – впихнул ему в рот эту самую его дубинку Максим. – Не задохнись. И будешь вести себя хорошо, останешься жив, – добавил с издевкой. – И не надейся, твои дружки не видят и не слышат нас, – показал глазами на потолок. – Им сейчас мы другой мультик крутим. Понял или нет? – Выдернул дубинку изо рта.
– Понял, не дурак, – ответил Крол, хотя ни черта не понял, что с ним произошло! Руки его были связаны за спиной тонкой веревкой, и сам он, голый, стоял под ледяной водой, а Максим в его форме стоял рядом.
– Вот ведь как все обернулось! – сказал он ошалевшему лейтенанту. – Теперь ты – это я. А я это – ты. Не веришь? Погляди в зеркало! – И Максим выдернул Крола из кабины душа и ткнул мордой в зеркальную стену дезактиваторской. Действительно, голого полковника с перекошенным от страха лицом, держал за плечо молодчик Крол! – Что, убедился? А теперь рассказывай, как ты убил своего начальника!
– Я его не убивал, – простонал Тим.
– А кто же тогда его убил?
– Я не знаю!
– Хорошо, – сказал ему Максим. – Верю! – Но о том, что с тобой здесь произошло, думаю, бу-дешь молчать. – И они опять… поменялись телами.
– Даже, если и расскажет, – засмеялась донна Анна, – кто ему поверит? Да и сам сейчас в этом убедится, поди. Ведь не утерпит, в операторскую побежит смотреть, что здесь мы его дружкам показали. Ведь побежишь, Тим? Или так нам поверишь?
– Побегу! – честно ответил Крол. Он все никак не мог прийти в себя от этого фокуса, что с ним Максим проделал. – А чем вы меня так, господин полковник? – робко спросил он его.
– Чем-чем? – ответили они ему разом – и дружно засмеялись. – Поленом по башке! Чем же еще?
4
В комнате, в которую после дезактиваторской проводил Максима Крол, ничего, кроме крова-ти, застеленной по-армейски серым одеялом, не было. И стены были выкрашены соответственно – в цементноказарменный цвет. Голая лампочка под потолком. Тюремный глазок в двери.
– Не курорт, – сказал ему виновато лейтенант ГРУ. – Карцер. Но мы здесь ни при чем. Главврач вас сюда поместить распорядился. – И вышел, заперев за собой дверь.
Максим прошелся по комнате, подошел к окну. Вид из окна был унылый – в клеточку.
– Ну и попали мы с тобой в переплет, – сказал Анне насмешливо. Открыл окно и выдрал с треском решетку из оконного проема. – Гнилье! И выучка у них… дрянь. – И добавил, помолчав: – Так что убить Клауса мог любой.
– Пожалуй, – согласилась она. – При определенной сноровке и наличии некоторых спец-средств, – заговорила рассудительно, – Клауса замочить… как до ветру сходить… по маленькому. Но все же определенная сноровка такая не у всякого смотрящего, а класса элита, да и спецсредства на дороге не валяются. Так что думай, Максим. Только вот незадача какая!.. думать-то про это нам нельзя. Сканируют, суки позорные, все наши мысли. А кто-то из них ведь убийца! Что же мы с тобой, дураки, читалку не захватили? А давай с Гавертом свяжемся, – пришла в голову ей вдруг светлая мысль, – пусть он им прикажет, чтобы нам нашу читалку вернули. Невозможно же так работать. Он, убийца, в твоей голове шарит, а ты в его нет! Согласен, Мак-сим?
– Я-то согласен, и Гаверт, думаю, будет не против, но кроме него… тут еще ГРУ должно дать разрешение на это.
– И я, батенька, добро должен вам на это дать. Но не дам – не просите! – вошел в комнату глав-врач госпиталя Владимир Архипович Грумов, благообразного вида старик.
Такая порода людей уже повывелась лет восемьсот тому назад. Интеллигент до мозга костей, в пенсне на шнурке и с трубочкой слуховой в кармане халата. Само воплощение медицины и гуманности! Только вот что это воплощение в фильтрушнике делает, скажите мне, пожалуйста?
А то и делает! На страже стоит здоровья и жизни всего человечества. Мало ли какую заразу смотрящие могут подхватить? Вот и фильтруют! В позапрошлом веке четверть всего населения Вселенной вымерло от болезни, которую один смотрящий от шлюшки, пардон, на Вереске под-хватил. После этого контроль ГРУ и ввели – и методы фильтрации ужесточили! А как вы хотели, батенька, по другому? Никак нельзя по другому! Да-с!
– Зачем вы здесь, господин полковник, генерал Гаверт мне сообщил, – продолжил говорить Владимир Архипович. – Но вы для меня прежде всего пациент, уж простите меня великодушно. Поэтому никаких вам послаблений! И будьте любезны, отдать мне то, что вы к нам незаконно пронесли.
– Что пронес? – неподдельно удивился Максим.
– Не лукавьте. Пронесли. Полагаю, пси-генератор… и еще кое-какие штуковины, с помощью которых вы только что чуть с ума не свели лейтенантом Крола. Да-да, я видел, что вы с ним в ду-шевой проделали.
– Вы подсматривали, доктор, в замочную скважину? Ах, как нехорошо! – рассмеялась донна Анна.
– Нехорошо, конечно, подсматривать, – согласился Владимир Архипович. – Но когда дело имеешь с вами, все средства хороши. Знаю я вас, смотрящих! – Он, действительно, подсматривал в отверстие, проделанный в стене дезактиваторской, не доверяя всем этим камерам наблюдения. Их, сами понимаете, можно обмануть. Собственными глазами надежнее. – И не пытайтесь на меня воздействовать, – добавил строго, – как на лейтенанта! Бесполезно.
– Не буду, – виновато проговорил Максим. – Ваша взяла. – И высыпал на ладонь главврача с десяток крошечных чипов.
– Вот и хорошо, – сказал ему Владимир Архипович. – Теперь я готов ответить на все ваши во-просы.
– Пока никаких вопросов у меня к вам, доктор, нет, – сказал ему Максим. – Может, у Анны… они есть?
– Пара вопросов, – заговорила возмущенно Анна. – Это что, госпиталь или тюрьма? И что за беспредел вы тут творите? Почему нас в карцере заперли… как какого-нибудь преступника?
– Заперли потому, что вы на карантине. А что в карцере, – мягко улыбнулся Владимир Архипович, – извините, госпиталь наш маленький, все палаты заняты. А поселить в служебном флигели я вас не могу. И уверяю, вы заблуждаетесь. У нас тут, я бы сказал, все по-домашнему, и к своим пациентам мы с Розой относится хорошо. Строго, разумеется, но и только! А как же иначе? Ведь смотрящие, не в обиду вам будет сказано, все больные люди. Да-с! Еще не было не одного такого, кто бы к нам незараженным поступил. И вы, господин полковник, не исключение!
– И чем же я болен? – насмешливо и спокойно спросил его Максим. Что на Герде он какую-то заразу подхватил, он не сомневался, и интересно же – какую?
– Диагноз я пока вам не поставил. Но то, что вы больны, несомненно! – И Владимир Архипович вышел из комнаты. Дверь, разумеется, он за собой запер.
5
Роза к Максиму пришла ночью. Вид у нее, мягко говоря, был испуганный.
– Что с вами? – удивленно спросил он ее.
– Я боюсь, – сказала она ему и зарыдала, прижавших к его груди.
– Чего вы боитесь? – обнял он ее за плечи.
– Я… я, – заговорила она, размазывая слезы по щекам, – всех здесь боюсь. Они убьют меня. Защитите меня, умоляю! – И нервно, до крови, прикусила верхнюю губу, чтобы сдержать рыда-ния.
«Начинается», – брезгливо подумала Анна и тяжело вздохнула. Сейчас он затащит ее в по-стель, и все ее страхи кончаться.
– Цыц, – осадил свою донну Максим, а Роза отстранилась от него.
– Вот, – сказала сухо она, перестав плакать, – возьмите. – И достала из кармана халата пояс смотрящего. – Только не говорите, что это я вам его вернула, – добавила торопливо.
– Не скажу, – ответил он ей, одевая пояс. – И ничего не бойтесь. Теперь вы под моей защитой. – И приказал Анне включить режим невидимости.
«Обижаешь, – ответила ему мысленно Анна, – все уже запустила на полную катушку. Теперь хрен они нас найдут! И уж фиг им… мысли наши прочесть. Но и порядочки, скажу я тебе, в этом фильтрушнике, – не отказала она себе в удовольствии позлословить. – Медсестры шастают ночью по палатам, рыдают в жилетку больным и ищут у них защиту. От кого только, интересно знать?» – «Перестань валять дурака, будто не знаешь от кого!» – ответил ей Максим. «Представь себе, не знаю… пока. А Розе передай мое спасибо!» – «Передам обязательно. И займись делом, не отвле-кай меня», – добавил строго и продолжил разговор с Розой.
– Так кого вы боитесь? – спросил он ее как можно мягче. – Говорите. Никто нас не видит и не слышит.
– Точнее, – поправила его Анна, – видят, что Максим пристает к вам, Роза, а вы ему… по мор-дасам, по мордасам – и вон от нас. Сейчас вы бежите по коридору в процедурную.
– Нет, только не туда! – испуганно выкрикнула Роза.
– Почему?
– Вот, – достала она из кармана халата смятый листок, – читайте, что он мне написал. Я эту за-писку пять минут тому назад в своей кровати, под подушкой, обнаружила.
«Я тебя, Роза, этой ночью точно так же убью, как убил твоего Клауса – и будешь ты шариком воздушным вместе с ним в процедурке под потолком болтаться! Так что одень чистое нижнее бе-лье. В розовом пеньюаре, думаю, отлично будешь смотреться!» – прочитал Максим записку, напи-санную корявым детским почерком.
– Да уж, – проговорила громко вслух Анна, – убийца извращенец, но фантазией не блещет. – И добавила «шепотом», чтобы Роза не услышала: – Но заметь, Максим, каракули эти твоей рукой написаны. И графологическая экспертиза подтвердит, что ты ее написал! – И спросила Розу: – Как вы думаете, Роза, кто вам эту записку мог написать? Может, почерк вам знаком?
– Нет, не знаком, – резко ответила она – Найдите этого ублюдка!
– Найдем, – спокойно сказал ей Максим и прибавил для своего биокомпа: – И разберемся с этими детскими каракулями.
– Ты уж разберись, пожалуйста, – ехидно проговорила Анна. – И позволь мне задать Розе не-сколько нескромных вопросов.
– Задавай!
– Роза, – заговорила напористо Анна, – какого черта вы прошлой ночью с Клаусом Крамером любовью заниматься поперлись в эту процедурную? Что, других укромных мест в фильтрушнике нет?
– Нет! – ответила сдержанно Роза. – Только в процедурной нет камер наблюдения.
– Почему?
– Не знаю. Спросите у главврача. Это он их оттуда убрал.
– Понятно. Второй вопрос. Крамер зашел в процедурную ровно в час ночи, а вы появились там только через полчаса. Что вас задержало?
– Меня срочно вызвали к пациенту.
– Кто вас вызвал? Главврач госпиталя Владимир Архипович?
– Нет. Меня позвал сам пациент. С ним случился сердечный приступ, вот он и вызвал.
– Почему вас, а не главврача?
– Это входит в мои прямые обязанности.
– Понятно. И кто же вас вызвал?
– Меня позвал к себе Гарри Сид.
– Вот те раз! – Анна даже присвистнула. – Гарри Сид вас позвал к себе? – И добавила про себя, для Максима: – Вот… сучка… Марта. В ее папке об этом Гарри ни слова. К чему бы это, Максим? – И продолжила разговаривать с Розой: – Приступ был настоящий… или он Гарри причудился?
– Настоящий, – ответила Роза. – Обширный инфаркт. Мне пришлось реаниматором его с того Света вытаскивать.
– Все. Спасибо. Больше у меня к вам, Роза, вопросов нет.
– А вот у меня к тебе, Анна, – зло проговорил Максим, – один вопрос появился! Ты все-таки накапала на Сида Гаверту?
– Нет! – ответила возмущенно Анна. – Хочешь верь… хочешь… как хочешь, но я ничего не пи-сала Гаверту! – И спокойно сказала: – А убийца-то с этой запиской прокололся. И теперь я почти наверняка знаю, кто убил Крамера!
6
– И кто же? Хотя… не говори. Хочешь, с первого раза угадаю, кого ты подозреваешь?
– Ну, я слушаю?
– Марту, секретаршу Гаверта!
– Рассмешил. Но ты, Максим, отчасти прав. И она к этому убийству руку приложила, и навер-няка эту записку она состряпала. Кроме нее, никто не знает твоего почерка.
– А Гаверт? Ты его не подозреваешь?
– Пока нет. Гаверт с тобой мог бы проще расправится, а тут уж больно замысловато. Убить сна-чала Крамера, а потом – Розу – и эти убийства повесить на тебя. Но прокололись! Не учли, что Роза к тебе за защитой обратится.
– Убедительно, но все же, Анна, зачем все это?
– А ты не понимаешь – зачем?
– Нет!
– Все дело в лошадях Герды! Неужели не понимаешь?
– Понимаю, – не сразу ответил Максим. – Ну так я с Гавертом связываюсь?
– Погоди. Ему нужно более убедительные доказательства предъявить.
– И какие же?
– С поличным убийцу поймать! Засаду, думаю, лучше всего устроить в комнате Розы. И пото-ропись, – сказала наставительно, – Он в любую минуту может к ней заявится. Розу оставляем здесь!
– Нет, – возразила Роза, – я с вами!
– С нами нельзя, – сказал ей Максим. – И не бойтесь. Вас никто здесь не найдет.
– Сколько раз вам, Роза, повторять, – возмущенно заговорила Анна, – вы защищены силовыми полями… как смотрящий, к тому же невидимы. И вас здесь просто нет. Вы спите у себя в комнате. Поняли?
– Поняла, – тяжело вздохнула Роза.
– Вот и отлично, – сказала Анна. – Пока. Все будет хорошо.
7
Комната, в которой жила Роза, располагалась на первом этаже госпиталя рядом с приемным покоем. Удивительно, но она мало чем отличалась от карцера, в котором поместили Максима. Такая же кровать, застеленная армейским одеялом; голая лампочка под потолком. Единственное отличие – не было решетки на окне и тюремного глазка в двери, да и с мебелью было побогаче: кожаное кресло с вытертой спинкой в углу, журнальный столик возле кровати и платяной шкаф рядом с дверью.
– Убожество! – возмутилась Анна, когда все это увидела. – Каменный век. А удобства, навер-ное, на улице, – добавила насмешливо.
– В морге, – мрачно возразил ей Максим и уселся в кресло. Что убийца появится здесь, он со-мневался. Не такой же он дурак, чтобы здесь ее убить. Комната находилась под наблюдением ка-мер слежения.
– Он ее выманит отсюда под каким-нибудь предлогом туда, где этих камер нет, – заверила его Анна.
– Не тупой, – ответил ей Максим, – сам знаю, что выманит. Но вот куда? В процедурку вряд ли. А камер наблюдения вроде бы только там нет.
– Что гадать? Ждать надо. Надеюсь, что скоро. А пока поспи, Максим. Я разбужу.
– Какой уж сон! Лучше расскажи, что ты накопала на эту компанию.
– Да ничего особенно, – заговорила равнодущно Анна. – Эти уроды вывезли за четыре года с Герды около десяти тысяч лошадей. Сколько они на этом заработали, сам подсчитай. Самая заху-далая кобыла стоит чуть меньше двадцати миллионов рублей. Но не в этом суть. Они в основном жеребых кобыл вывозили. А знаешь, что с тем жеребенком стало, что ты покойной Марте на свадьбу подарил?
– И что же с ним стало?
– А то, что убили твоего жеребенка. Ликвидировали!
– Почему?
– А потому, что он из жеребенка во что-то такое превратился, что пришлось срочно ликвидиро-вать. Ликвидировали его люди из ГРУ.
– А поточнее, Анна, во что… или в кого он превратился?
– А вот это я пока не знаю. В материалах этого дела об этом ни слова. С теми сотрудниками Института космической биологии, кто с этим жеребенком занимался, надо бы поговорить.
– Давай поговорим. В чем проблема?
– А никакой проблемы. Погибли они все через полгода после ликвидации жеребенка.
– Все?
– Все, Максим!
– И как они погибли?
– Не знаю. Обстоятельства их гибели засекретили. Будет время, займусь. Нам бы только убийцу Крамера споймать, – добавила насмешливо, – тогда и все остальное размотаем.
– А Крамер был в той команде ликвидаторов?
– А ведь был, – не сразу ответила Анна. – Эх, каким же ты у меня умным стал… не по годам, Максимушка!
– А то, – улыбнулся Максим. – Но ты мне зубы не заговаривая, – добавил строго, – Как они по-гибли? Колись!
– Я правда не знаю. И тихо, – сказала предостерегающе, – за дверью кто-то стоит.
8
За дверью стоял Крол.
– Роза, – постучал он осторожно в дверь. – Что случилось? – спросил чуть погодя, когда никто ему не ответил.
– Я сплю! – ответила ему Анна голосом Розы. – Что тебе надо?
– Это не мне надо, а тебе. Зачем вызывала?
– Никого я не вызывала. Проваливай, Тим!
– Ну как знаешь, – ответил Крол и пошел от двери.
– Так, – сказала Анна, – начинается. Приготовься, Максим. – Но прошел час, другой, третий. Ничего не происходило. И только в шесть часов утра раздался над головой Максима металличе-ский голос: «Срочный вызов. Сердечный приступ у пациента в карцере!»
– У меня, что ли? – резко встал с кресла Максим.
– У тебя, милый, – ответил ему кто-то ехидно, когда «нулевкой» Анна перебросила его из ком-наты Розы в карцер, и добавил издевательски уверенно: – Или будет непременно. Посмотри на потолок!
Под потолком, в розовом пеньюаре, воздушным шаром, парила Роза.
– Бл…, – выругался Максим. – Где ты, сука?
– Я везде! – ответил ему тот же голос. – А вот где ты завтра будешь, не знаю. Хотя… нет… знаю, но не скажу.
продолжение следует