Неуправляемый людской табун
Несется к пропасти, скуля,
И лишь один немой горбун
Открыл свои глаза.
Но как людей остановить -
Незрячих и больных?
Горбун не может рта открыть,
Чтоб вывести слепых.
Беззвучно слезы, бедный, лил
Спаситель наш немой
И в колокольчик все звонил:
«Глаза, глаза открой!»
Душой услышав звонаря,
Глаза открыли дети.
И испугались горбуна,
Расставившего сети.
Они кричали во всю мощь -
Толпа остановилась.
Горбун ушел от края прочь.
И все преобразилось:
Затихли люди и присели,
Глаза открыв.
Они тихонечко запели,
Про слепоту забыв.
А в стороне мычал звонарь -
Не пел, молился,
И клал кусочки янтаря,
Где свет пролился.
Горели ярче звезд, сияли
Те камушки в ночи.
И в темноте вдруг прочитали
Янтарное: «Не навреди...
Освобожденность, доброту
В себе ищите, люди!
А я в свои края уйду,
Но вас не позабуду».
Еще им написал немой:
«Любовь познайте...
Идите с радостью домой.
Дарить не забывайте».
Ораторов по миру развелось -
Хоть пруд пруди.
И как же так им удалось
Закрыться от любви?
Слова заветные твердят -
Не понимая.
От жизни только взять хотят -
Не отдавая.
Хотя читают каждый раз -
Янтарные слова.
И выставляют напоказ -
Как для костра дрова.
А виноват во всем старик -
Не уточнивший,
Как - просто быть, и как любить,
Сказать забывший.
Привыкли виноватого искать -
Так проще видно.
А вот себя, любимого, познать -
Неужто стыдно?
Признать, что ошибались
В своем упорстве.
Что в эгоизме искупались,
Застряв в потворстве.
Простое - сложным стало,
И сладкое горчит.
Достаточного стало мало.
Ну, как не навредить!
Душа болит, иль сердце -
Болью мается?
В воспоминанье дверца -
Тихо открывается.
Туда, где люди как табун,
К обрыву мчались.
И как их спас немой горбун,
Чтоб жить остались.
И чайки розовой крыло
Увидев в небе,
Откроем снова: Мы - одно,
Как крошки в хлебе.
Май 2004