ВОСПОМИНАНИЕ
Как цепко за память цепляются годы
Всеми своими приметами.
Детям важно хвастаться чем угодно,
Отцами или конфетами.
Резвятся взрослые, как хотят,
Сладки им речи тронные.
Из взрослого мира в детский летят
Легкие похоронные.
Но белый свет — это белый свет.
Привычкам — своя судьба.
— У нас-то убили, у вас-то нет! —
Военных лет похвальба.
1967
***
Единоверие.
Единовластие.
Единокровие.
Книгу закрыла и отложила,
Сдвинула брови я.
Чуть повела плечьми,
Сбросила тяготы.
Вспомнила красные,
Спелые ягоды,
Мох на болоте,
Вздох о заботе
Духа и плоти.
Красные ягоды,
Вязкие соки.
Самые краткие,
Крайние сроки.
Губы запачканы.
Руки замараны.
Встало густое,
Гудящее марево.
Мох на болоте.
Вздох о заботе.
1967
***
Взоры твои любопытны, но благостны.
Что же, смотри.
Русские церкви снаружи радостны,
Мрачны внутри.
Ты это знать по крови обязан.
Знаешь — гляди!
Ты еще верой чужою не связан.
Все впереди.
1967
***
Приходит глухота от крови,
От густоты ее и силы,
Где сердце с чувствами — не вровень,
Где милые — уже не милы,
Где тяжко веки поднимаем,
Глаза к чужому повернув,
Где мы других не понимаем,
В своих глубинах потонув,
Где нам помочь бессильны знанья
И иноземные цветы,
Где мы ущербны от сознанья
Непоправимой правоты.
1967
***
Чтобы праздники справить январские,
Надеваю я серьги боярские.
Так мне надобно выйти парадно,
Чтобы стало однажды отрадно.
Я на плечи бросаю цветастый,
Ненаглядный, нахальный, глазастый,
Расписной среднерусский платок,
Тот, что в яркости алой жесток.
И, поверив рисованным розам,
Я рисково иду по морозам,
Я ступаю легко и надменно,
Говорю высоко и отменно,
Проходя через сны наяву.
В этом празднике я и живу.
1967
Сон
Эта белая жуть.
Эта белая жуть.
Я видна.
Мне с нее
Никуда не свернуть.
Я заметна.
На ужасе белых снегов
Громок хруст
Моих медленных,
Мелких шагов.
Я заметна.
Мой черный
Огромный платок
На снегу —
Как внезапный,
Контрастный цветок.
Как оживший цветок,
Бьется черный платок,
Он кричит на ветру,
Что один на миру.
В беспощадности
Белого бьющего света
Он пока еще жив,
Но заплатит за это!
1967
***
А нашим семьям не до нас.
И вот, едва кивнув друг другу,
Мы прогибаем прочный наст
И вновь пускаемся по кругу.
И сильный снег идет, не тая.
И сладко сонно повторять:
— Ах, дорогой, приобретая,
Мы всё сумели потерять.
Но снова любим, снова дружим,
И липнет жизнь сама к рукам,
Не открывая нам, что кружим
По концентрическим кругам.
1967
МОЙ МОНАСТЫРЬ
Мой монастырь весь на чужих уставах,
Весь на чужих запретах и заставах,
Но в том беда, что синяя река
К монастырю немыслимо близка.
Но в том беда, что, слабое созданье,
Я так люблю опасное желанье
Загадывать и строгий знать ответ —
Не для монашек светит синий свет.
И обливаться светлыми слезами,
Узнав, что люди с синими глазами,
Не ведая, кто я и как зовут,
Лишь по другую сторону живут.
1967
***
Все мы сидим на крылечке
И постепенно стареем,
В небо пускаем колечки,
Души табачные греем.
И постепенно стареем
В этом высоком лесу...
Думаем сладко, что зреем,
Копим по капле красу.
В небо пускаем колечки,
Думаем — неба прибавим,
Воду притихнувшей речки
Новой волною разбавим.
Души табачные греем
Зельем сухим, как из печки.
В облаке птицею реем.
Тихо сидим на крылечке.
1967
***
И хоть углядела в тебе врага,
Твоя правота права,—
Пройдут и белые эти снега,
И черные эти слова.
Все будет прекрасно. В двенадцать уснем,
Как дети чисты и ясны.
Устав от черно-белого днем,
Увидим цветные сны.
1967
***
А что я ведаю?
Что горести отведаю,
И что опять домой приду с победою,
И что опять судьбу свою устрою,
И что опять беду свою утрою.
Всеведущая, злая, осторожная,
За мною мягко вьется пыль дорожная.
Настырная, прилипчивая, легкая,
Пыль, налетая, забивает легкие,
Пыль оседает густо на губах,
Хрустит с насущным хлебом на зубах.
Ой, ведаю,
Опять иду с победою!
1967
ВЫБОР
Глупостью живу или корыстью,
От своих привычек — ни на шаг.
Перевоплощусь и стану рысью
С кисточками на ушах.
Чтобы выбор — перегрызть ли горло
Глупому оленю на бегу
Или тихо подыхать от голода
На колючем северном снегу.
1968
***
Что само далось без боя,
Без утраты минуло.
Птичье счастье голубое
Было, да отхлынуло.
Божья птица на ладони,
А кругом ветра.
Я о доле, я о доле
С самого утра.
За ленивыми лесами
Злому декабрю
Я о маме, я о маме
Нынче говорю.
1968
***
А мне уже не станет лучше.
Моя удача не со мной.
А песни Севера тягуче
Тропою тянутся ночной.
То Север снова сводит счеты,
Чтоб мне друзей не забывать,
И поднимает самолеты
Туда, где больше не бывать.
Играет Север не на равных.
Мне та игра не дорога.
...Качаются легко и плавно
В снегах оление рога.
Качается легко и мерно
Над стойбищами вертолет...
Ответь мне точно и наверно —
Какой мне сделать поворот?
Какие мне глаза увидеть?
Какие руки мне пожать?
Какие сны возненавидеть?
Чего на утро пожелать?
1968
КНЯЖЕНИКА
Княженика, княжья ягода,
Сила вечная моя.
Протекли уже давно года
Знаменитого житья.
Протекли года горенья.
Утешение одно —
Много сварено варенья,
Много впрок запасено.
Много сладкого на доле,
Так и тянется вослед...
Так чего ж желать мне боле,
Кроме памяти тех лет?
Княженика, княженика
Бережет мою красу,
Не мала и не велика
Княжья ягода в лесу.
1968
***
До чего ж я от тебя далека!
Запрокинула лицо в облака.
Я закинула за тучу тоску,
Видно, выплакала все на веку.
Видно, выплакала все,
Видно, вылюбила,
На корню свои леса, видно, вырубила.
На порубках расцветает иван-чай.
Ты порушенной любви не привечай.
Ты теперь уже себя пожалей,
Ни души своей не трать, ни рублей.
1968