Ты в своей гостиной уютной
За бокалом вина сидишь
И, противясь тревоге смутной,
Равнодушно в книгу глядишь.
Ты не слышишь как за стеною
Раздается осенний стон?
Может, вспомнишь, Что ты со мною
Навсегда теперь разлучен?
Мелкий снег над землей кружится,
Тени быстро мелькают во тьме
И стенает, страдает, томиться
Что-то жуткое в этой земле.
И ломаются ветки деревьев,
И вскипает вода у моста,
Расплывается как приведенье
Сине-белая пустота. –
Это я туманы отчаянья
По твоим болотам гоню,
Это я своими печалями
Все поля твои затоплю.
Тебе страшно, а может быть, холодно?
Или совесть проснулась в тебе?
И проклятьем живого голода
Волчий вой звучит в тишине.
Исцарапаны руки белые,
Ярость слезы выжгла во мне,
Неприметной совою серою
Я сижу на твоем окне.
Помнишь розы, такие нежные,
Помнишь что ты тогда сказал?
Я смешалась со мглою снежною,
Я уже влетаю в твой зал!
И шипы – они же отравлены-
Незаметно кину в вино;
Видишь – руки твои окровавлены,
Пей скорей, ты же мертв давно!
И последние алые капли
На губах твоих ярко блестят
И смолкает буря внезапно,
Брызги света над тучей блестят.
Ты по-прежнему в кресле уютном,
Только выпал из пальцев бокал
И, последний раз яростно вздрогнув,
Навсегда успокоился шквал.
Входит старый слуга несмело –
Что за ужас – мертв господин!
На столе перо птицы серой,
Слишком сильно дымит камин