На листке расплываются строки,
Ведь опять не сумею сказать,
Что расходятся наши дороги,
Что, наверное, боги жестоки,
Что так страшно себя потерять
И ,пожалуй, тебя не понять.
И опять не выходит по сути:
Я зачем-то пишу о себе,
О такой непонятной судьбе,
О сплетении крыл голубей,
Томных белых ночей ворожбе,
О касаньях и губ перепутье.
И так страшно закончить письмо,
Ведь сейчас я как будто с тобою;
Синей гладью застыло окно,
Тонкой долькой луна, как лимон,
Чай горяч и душист – бергамот?
Только горек, как терпкий алоэ.
Ведь не душу тебе продаю,
А пишу будто собственной кровью,
Вся, как есть, пред тобой предстаю,
Все, что было, назад отдаю
И своей задыхаюсь любовью,
И так сильно стыжусь многословья.
Написала. Рукой в океан.
Будто это в бутылке посланье;
Отдаю – на потеху волнам,
Древним скалам и острым камням,
Позабывшим любовь морякам
И ундинам ночным в назиданье.
И не важно, что скажешь в ответ -
Приговор мне заранее известен,
Льется странный задымленный свет,
Вспоминаю обрывки бесед,
А по краю абсентовый бред
И по кругу мелодии песен.
Отправляю. Не знаю, зачем,
Видно, сердце давно кровоточит;
Так ведь проще – без пафосных сцен,
Без таких многосложных дилемм,
Без открытых и тайных измен
И несохнущих слез, ближе к ночи.
Что ответить? Могу подсказать:
Ты запутался этой зимою,
Слишком трудно кого-то узнать
Под кружащейся мглой снеговою,
Когда слепит глаза белизною
И следы засыпает золою.
Промолчи. Не пиши ничего.
Я всего лишь хотела проститься.
Знаю – нет впереди берегов,
Ни тенистых лесов, ни лугов,
Вижу только вершины Голгоф,
И кружат хищнокювые птицы
И остов поселенья дымится.