Михаил Давидович Яснов, поэт, переводчик, детский писатель, родился 8 января 1946 года в Ленинграде. В 1970 - окончил филологический факультет Ленинградского университета. С 1982 - член Союза писателей. В настоящее время - член Совета Союза писателей Санкт-Петербурга, председатель секции художественного перевода Союза писателей, руководитель студии художественного перевода при Французском институте Санкт-Петербурга, член ПЕН-клуба.
В 2002 г. стал лауреатом Почётного диплома Международного Совета по детской и юношеской книге (IBBY) за перевод книги Пьера Грипари "Сказки улицы Брока". В 2003 г. получил литературную премию им. Мориса Ваксмахера, которую вручает Французское правительство и Посольство Франции в Москве за лучший перевод французской художественной литературы. Премией отмечена книга переводов прозы Гийома Аполлинера "Гниющий чародей. Убиенный поэт" (2002).
Автор шести книг лирики, свыше тридцати книг стихотворений и прозы для детей, а также многочисленных переводов, преимущественно из французской поэзии (Верлен, Рембо, Аполлинер, Превер и др.).
Оригинальные стихи переводились на ряд европейских языков - французский, английский, польский, эстонский, латышский, румынский.
Записаны и вышли в свет многочисленные пластинки, кассеты и компакт-диски со стихами и песнями для детей.
Помимо собственного творчества, основной круг интересов - работа с литературно одарёнными детьми. В частности, в 1995-1997 гг. совместно с Международным домом поэзии (Брюссель) в Петербурге проводился конкурс детских стихов "Весёлый селезень". В 1996-1998 гг. в рамках культурного обмена между Петербургом и Западным Мичиганом (США) осуществлялся проект "Дети переводят детей". В начале 2000-х годов работал над книжной серией "Поэтический букварь", в рамках которой переводились и готовились к публикации стихи европейских поэтов в рамках проекта "Поэты мира - детям". Лауреат премии "Книга года" Московской международной книжной выставки-ярмарки (2007) за сборник детских стихов "Детское время".
С 1992 г. - автор и ведущий программ Петербургского радио, посвящённых детскому творчеству.
Страница на Стихи.ру http://www.stihi.ru/avtor/yasnov
ТАЛАНТЛИВЫЕ МАЛЬЧИКИ КОНЦА ПЯТИДЕСЯТЫХ
http://www.stihi.ru/2002/11/20-557
Талантливые мальчики конца пятидесятых –
уже по школам, как велось, портреты не висят их,
и свет медалей выпускных на бархате коробок
померк при серебре седин и золоте коронок.
Давно идет печальный счет дорогою истертой:
спились и первый, и второй, и третий, и четвертый,
и предал пятого шестой, как верный соглядатай,
и за бугром седьмой, восьмой, девятый и десятый.
Талантливые мальчики уходят без оглядки.
Я, слава Богу, уцелел: я во втором десятке.
Покинув старые дворы, подъезды, подворотни,
идет десяток наш вперед навстречу черной сотне.
Уже остались позади и трусы, и герои.
Уже осталось нас, как встарь, то ль четверо, то ль трое.
Но давний опыт не избыт и не забыты строчки, –
а это значит: как один, умрем поодиночке.
1988
ОТРОЧЕСТВО. ОСЕНЬ
http://magazines.russ.ru/zvezda/2007/9/ia1.html
Ненавижу прошлое за то, что
было все не так, не там, не то,
ненавижу прошлое за тошно-
творное, топорное пальто,
за носки, стоящие под стулом,
за тупую нищенскую снедь,
за проклятье вечно быть сутулым,
лишь бы на соседей не смотреть,
за вранье, за стыд, за обжималки
по углам, за гонор взрослых — “ты”,
за подлянку мелкую, за жалкий
детский бред, грошовые мечты, —
эти байки, сказочки, конь о конь,
жажда бегства, пот и страх погонь…
Отрочество! Что это за погань!
Да пожрет его святой огонь!
Чтоб о нем не ведая, не зная,
в детство наигравшиеся всласть,
прямо из младенческого рая
мы могли бы в молодость попасть —
а тогда одуматься, проснуться
и себя догадкой ослепить,
что без этой боли и паскудства
настоящей жизни не слепить.
СМЕРТЬ ПОЭТА
http://www.stihi.ru/2002/11/27-589
Не звонил ему никто.
Он лежал в постели жаркой
рядом с книжной этажеркой,
положив на одеяло
неподвижное пальто.
Вечерело. Холодало.
Не звонил ему никто.
В поликлинике сначала
не давали бюллетеня,
а потом он перемогся:
думал – осень на носу,
начались грибы в лесу,
и от службы по Вуоксе
был байдарочный поход.
Он поехал, перемогся,
перемаялся – и вот
закрутил его недуг,
и внезапно умер друг.
Все потом припоминали,
где его в тот день видали.
Выходило, как всегда,
в заведении питейном
(угол Невского с Литейным),
наверху, в "Аэрофлоте",
(где вы часто кофе пьете),
в Доме книги, возле Люси,
(с толстой книгою во вкусе
примитивном, как всегда).
Вспоминал усердно кто-то,
что сказал он в этот день:
выходило так ничтожно,
что и вспомнить невозможно, –
что-то вроде анекдота,
в общем, дрянь и дребедень.
Вспоминали те стихи,
что читал он в поза– поза-
позапрошлый выходной:
выходило, просто поза,
и при этом слог дурной.
Впрочем, был он милый малый.
Было жаль его, пожалуй.
Не звонил ему никто.
А Ткачиха с Поварихой,
с сватьей бабой Бабарихой –
весь набор соседских душ –
та пускала в ванной душ,
та бродила по квартире,
та кричала невпопад.
За стеною кум и сват
обсуждали, что в Каире
говорил Анвар Садат,
и куда поехал Никсон,
и куда поехал Нюксон,
и куда поехал Няксон,
про валютный кризис тож.
Так в последний раз глагол
слуха чуткого коснулся,
но поэт не встрепенулся:
был он немощен и гол.
Не звонил ему никто.
Пахли мерзостью ботинки.
Начался под вечер бред.
Вместо пишущей машинки
на столе сидел скелет.
И сочились вразнобой
ненаписанные строчки
из листа, как черный гной
из разорванной сорочки.
Не звонил ему никто.
Гарик был с женой на даче.
Маша с мужем не иначе,
как машиной разживались.
Волик с Аней разъезжались.
Славик лазил по тайге.
Марик лазил по знакомым.
Был Володя вдалеке,
а Регина просто дома.
Петя с девушкой скучал.
Витя Рильке изучал.
Вася пил. Борис молчал.
Николай ногой качал.
1971
КТО У НАС ДЕЛАЕТ ЛИТЕРАТУРУ
http://www.stihi.ru/2002/11/19-670
Уцелевшие двадцатых,
обреченные тридцатых,
перемолотые сороковых,
задушенные пятидесятых,
надеющиеся шестидесятых,
исковерканные семидесятых,
разобщенные восьмидесятых,
нищие девяностых –
уцелевшие, обреченные, перемолотые, задушенные, надеющиеся,
исковерканные, разобщенные, нищие...
1995
ПОСЛЕ ПРАЗДНИКА
http://www.materinstvo.ru/art/853/
Фонари, шары, снежинки,
Дождь, подсвечник на пружинке,
Серпантин и конфетти -
Всё в коробке,
Взаперти.
Звёзды, бусы и хлопушки -
Всё в чулане!
Все игрушки!
Дверь закрыли на запор,
Ёлку вынесли во двор.
Ёлка старая, больная,
Ёлка стынет у сарая.
Ни кустов кругом, ни леса,
Ни звериной стёжки...
У неё иголки лезут,
Словно шерсть у кошки.
Ветер ниточки ветвей
Раскачал до скрипа.
И никто не скажет ей:
"Бабушка, спасибо!.."
Только Мурка из подвала
К ней погреться прибежала,
И под елью
Мурочка
Села,
Как Снегурочка.