В.Б.
У меня есть твоя фотография.
Как и положено, она стоит в рамочке на пианино.
Фотография черно-белая,
Но я точно знаю, что рубашка на тебе розовая,
И своим цветом напоминает галстук,
Который я летом продала одному жениху.
В своем белом костюме и этом галстуке,
Он был похож на Кена.
Хотя фотография черно-белая,
Я точно знаю, что у тебя карие глаза,
Как бы ты не отрицал это.
Может, они и не карие, но
Все равно похожи блеском на спелую черешню.
Они мне напоминают о том, как я на даче
Десять лет назад сидела на черешневом дереве
И из-под панамки смотрела на соседский бассейн.
У меня есть твоя фотография,
И она знает мантры.
Когда я просыпаюсь, она улыбается
Светлей обычного и говорит
Первую мантру «доброе утро».
Я ей сонно киваю, поправляю сползшую
Бретельку пижамы и выползаю из-под одеяла.
Когда я мечусь по комнате как лев
И с бешенством гипнотизирую телефон,
Она тоскливо протягивает
Вторую мантру «скучаю».
Я останавливаюсь, перестаю
Хмуриться и недоверчиво смотрю в ее сторону.
Когда в полночь я укладываюсь спать,
Она ласково бормочет
Третью мантру «спокойной ночи»,
Но точно знает, что я не усну.
И тогда, когда я вдоволь наверчусь в кровати,
Изломаю карандаш,
Испишу еще один блокнот
И бессильно зальюсь слезами,
Которые утром застынут солью на ресницах,
Она укоризненно скажет
Четвертую мантру «не нагнетай».
Я собираюсь научить говорить фотографию
Пятую мантру.
Она несложная.
Но фотография – это не попугай.
В общем, она пока вредничает.
А ведь хорошая же мантра «люблю»…