Они не любили друг друга. Пожалуй, даже не испытывали взаимной симпатии. Замени внезапно на доске матримониальных браков одна фигура другую, ситуация не потянула бы даже на бездарненькую драму. Никто не был отвратителен другому, и это можно назвать наиболее точным описанием ситуации.
Здорового молодого любопытства вполне хватило на преодоление кое-каких предрассудков. Запал прошёл через несколько дней, но к этому времени он сделал своё дело. И, нацепив саблю, с чувством выполненного долга отправился по своим мужским делам.
Он сражался, обороняя границы государства, хаживал и за них с недружественными визитами, пил, гулял и насиловал пленниц, вспоминая о семейном очаге лишь тогда, когда горы военной добычи не вмещались в телеги. Она воспитывала детей, управляла имением и ежедневно писала супругу любовные письма, больше похожие на финансовые отчёты.
Иногда глава семьи приезжал домой. Оставался ненадолго: заделывал ещё одно чадо и исчезал. Если честно, далеко не одно: многие дворовые девки ходили потом с животами. Хозяйка дома зла ни на кого не держала: что делать, коли племя мужское такое кобелиное. Привечала и своих, и чужих. Кто помирал, кто нет, и дети бегали по дому, дрались, ссорились и мирились. Потом взрослели, сыновья садились на коней и, в помощь папе, крепили границы державы да приумножали богатство семьи. Дочери выходили замуж за окрестных шалопаев соответствующего положения, чтобы рожать, вести хозяйство и ждать супруга. Дети девок дворовых тоже не оставались забыты, и мальчишки, превратившись в парней, становились верными холопами, боевыми товарищами своих сводных братьев. Девочки же вырастали в девушек и пристраивались в дома богатых крестьян рожать им дочерей, что в будущем примутся раздражать соседей непонятной мечтательностью и крайней дерзостью, и сыновей, сбегавших от размеренного крестьянского быта то в казаки, то в стрельцы, то в разбойники, чтобы с равным энтузиазмом двигать границы государства наружу и подрывать его устои изнутри.
А глава семьи взрослел, матерел, старел. Уж и дела порубежные полностью к сыновьям перешли, и девки по тёмным углам взвизгивать перестали. Тянуло не на подвиги, а к тёплой печке, горячему мёду, мягкой перине и пышному бабьему боку. Всё равно какому, пусть даже и законной супруги. Та не возражала: раз положено, то незачем и другого искать. И следила, чтобы терем был протоплен, мёд согрет, а перина взбита. Жили в мире да согласии, и умерли практически в один день.
-- Счастливый брак, -- говорили тогда.
-- Гармоничный, -- сказали бы сейчас.