Почему Смерть входит без стука,
И уходит всегда – не прощаясь,
Лабиринтами мерного звука
В жизненосной росе растворяясь?
Чем исполнена снежность одежды,
Белизной белый свет затмевая?
Неужели хрустальной надеждой,
Преломляющей крайности края?