Этот город рожден умерщвленным заживо,
перекроен под смерть, перечерчен на'черно,
принимая всё, что ему назначено,
он забыл в обломках своих людей,
тех, что либо мертвы, либо взбудоражены,
задаваясь вопросом о том, когда же он
перестанет в домах их буравить скважины
перекрёстным воплем очередей.
Я, погибшая где-то в дыму Осетии /
перестрелках Грозного / взрывах Косово,
молодая, яркая и раскосая,
и давно уставшая умирать,
я смотрю на тебя с этой нежной сепии
и не пла'чу, ты знаешь, в таком бесцветии,
безоглядно смирившись с твоим бессмертием
и — уже — своим, чтоб тебе под стать.
В этих чёртовых войнах за независимость
нет свободы прийти невредимой с улицы;
если что обычно и адресуется,
то дробящий нервы шальной снаряд.
Генералам кричат без конца: «Брависсимо!»,
если сшили сраженье, слатали миссию.
Я прошу тебя, Господи, прекрати сие
и в другой Вселенной устрой свой ад.