Прячется,
дурочка,
в пасти
сезама,
пачкает,
глупая,
сети
экрана,
молится
тщетно
без клира, без храма -
лишь
растравляя
душевные
раны.
Видит,
что начисто
вымыты стены,
за одиночество
вспороты вены.
Карликом
в жизни
не проще, а гаже -
синею
курицей
на распродаже.
Ночь,
отдуваясь,
сползает пониже.
Детку во тьме
обокрали и бросили
там,
где ревущие воды
пожиже,
капелькой света
горящего просинью.
Ты
охраняешь
чужие оливы,
за искушеньем
ползешь
на карачках.
Нет бы
по жизни
идти горделиво,
пряники грызть
и бумажки
не пачкать.
Пьяной
игрою
шута- арлекина
мимо
проносятся
версты и вести.
Жизнь
взорвалась
как пехотная
мина,
клапаны
сумерек
к небу подвесив.
Переползая
от истины
к фальши,
мелется
время
протухшее
в фарше.
Шорохи
шепотом
шельмами
шли
по коридору -
сплошные нули.
Дождь
в подворотне
давно
перестал,
чей это
манит
вдали
пьедестал?