Почти на нет сошла с Москвы зима,
И был намечен тепло-серый вечер,
Когда она пришла к нему сама
И отдала под поцелуи плечи.
Лил свет фонарь сквозь низких окон клеть,
И ночь была то ласковой, то грубой.
И он ее пытался пить, и петь,
И медом лить в искусанные губы.
А за окном метался снегопад,
И становился мир былым и белым,
И только гуще становился взгляд,
И вечер - для него который пела.
Она ушла - под утро снег утих.
Но каждый раз, когда метель над домом,
Он слышит снова вечера мотив,
И знает, что она поет другому.