Открой окно – за ним стихотворенье,
как летний полдень, полный птиц и трав;
как берег моря, где проворный краб
в узорной пене ищет прокормленья
и греет панцирь – крохотный гоплит,
отбившийся от войска Митрадата
и загремевший в жернова судьбы,
где стёрты в общий прах цари, рабы,
красавицы, разбойники, солдаты,
чьи профили глядят с надгробных плит,
но неизвестны имена и даты.
Любой червяк или моллюск любой
не меньше ведал радостей и горя,
чем грешный царь или хоть мы с тобой.
На камне, что вчера исторг прибой
из древних рифов в чёрном чреве моря,
начертаны неведомой рукой
гексаметры диковинных историй
про жизнь палеозойских инфузорий,
которых вверг в забвенье мезозой.
Ничтожное – нетленно на века,
великое – осуждено к забвенью…
Открой окно – за ним стихотворенье,
как пенный пшик, как посвист ветерка,
как шёпот Пенелопы у станка,
как белый шум от ниточки песка,
змеящейся в стеклянном заточенье,
чтоб время отмерять наверняка.
ПРИМЕЧАНИЕ.
Написание "Митрадата" вместо "Митридата" - не ошибка и не опечатка: сам царь Понта именовал себя только так (Mithradates), и этот вариант выбран из фонетических и смысловых соображений.