ПЕСНЯ СНЕЖНОЙ БАБЫ
Стою, и от холода руки свело.
Я знаю — и завтра не будет тепло.
Есть слово, и значит оно — Никогда.
О чем же мне петь, кроме снега и льда?
О чем же мне петь, кроме той белизны,
Которая дарит вам чистые сны?
О чем же мне петь, кроме той чистоты,
Которая с богом и с чертом на «ты»?
Недаром сама я чиста и бела.
Недаром я руки покорно свела.
1968
***
Во всем разберетесь сами.
А мне ничего не жаль,
Когда проходит лесами
Голодный месяц февраль.
Он шарит по всем берлогам,
Зовет на разбой зверье,
Его кривая дорога
Приводит в сердце мое.
А мне с февралем не спорится,
Я с ветреным не груба.
Не шьется, а только порется
Нынче моя судьба.
Латана-перелатана,
Как хочешь, так и надень!
Новой кладу заплатою
Этот февральский день.
Шагаю его путями,
Беру на себя вину.
Куда он меня утянет?
В какую введет весну?
1968
***
Ах, быть, ах, слыть, казаться дурой,
Молчать на эти «Почему?».
Накрою ноги волчьей шкурой,
Роман зачитанный возьму.
И словно вновь перелистаю
Судьбу неладную свою,
Просчеты все пересчитаю
И жизнь легко перекрою.
1968
***
Я по белым дорогам шла,
Все по белым дорогам,
Ничего на них не нашла,
Не узнала о многом.
Ведь на белых дорогах тех
Вечно долгий день повторялся,
Где сперва случался успех,
А потом терялся,
Где обиден каждый пустяк,
Где покой непрочен.
Мне на белых своих путях
Не хватало ночи.
Мне на белой своей судьбе,
На орбите круга,
Не хватало воли к борьбе,
Не хватало друга.
Не хотела с дружбой спешить,
Веря — день мой вечен,
Да к тому ж ее оплатить
Было нечем.
И не знать бы тоски лихой,
Если б вслед теперь не звенело:
Ни хорошей и ни плохой —
Никакой ты стать не сумела.
1968
***
Не печалясь, не горя,
На этом снегу,
Подари мне янтаря —
Я его сожгу.
Сладко теплится янтарь,
Сонная смола.
Жизнь попробуй разбазарь
Так, как я смогла.
Жизнь попробуй размотай
Так, как я мотала,
Все грехи пересчитай
И начни сначала.
Не печалясь, не горя,
На этом снегу,
Подари мне янтаря —
Я его сожгу.
1968
***
Снова похороны. Хоронят,
Может, друга, может, врага.
Снова чью-то судьбу уронят
В расступившиеся снега.
Но ведь в том, что в могилах мои враги,
Но ведь в том, что в могилах мои друзья,
Даже в том, что ночи мои долги,
Мне себя обвинить нельзя.
Так в угоду какому дню
Эта песенка полумертвая —
«Уж я золото хороню, хороню.
Уж я серебро хороню, хороню»,—
Словно денежка полустертая,—
«Уж я золото, уж я серебро»,—
Все звенит надо мной потерянно...
1968
***
В тот ли, в этот ли угол,
А верней — в никуда
Комбинат «Воссибуголь»
Протянул провода.
Провода проводины
Прозвенели и мне,
Отцвели именины
На родной стороне.
Даже милости ради,
Ради мира в дому
Отгоревшие пади
Я вновь не приму.
Не приму, не постигну
Через долгость годов,
Через ту паутину
Тугих проводов.
1969
ЗАБЕРЕГИ
В тумане том, а может, в зареве,
Что восходило от земли,
У берега лежали забереги
И холод свято берегли.
И ветры вечные шумели,
И шла пурга издалека,
А мы ходили там и пели
Про молодого ямщика.
Про то, как ехал он и плакал,
И слезы были так легки,
Про то, как колокольчик звякал
Вдоль белой скованной реки.
1969
Донный лед
Донный лед.
Донный лед.
Мой напрасный полет
Все равно не поймет
Никто.
Я сама не пойму,
Я сама не приму,
Но зато...
Буду думать о том
Дне моем золотом,
О серебряном денежном дне,
Буду помнить одна,
Когда плыл по волне
Донный лед,
Донный лед
Со дна.
1969
***
Отыгралась на мне игра
В одиночество и свободу.
выносите меня, шивера,
На большую воду.
Выносите меня, шевеля
Самой белой пеной.
Отошла от меня земля
Черноземной веной.
Я слезою волну солю.
Я себе не нравлюсь.
Выносите меня, молю.
Я одна не справлюсь.
1969
***
В.А.
Ручьи глубоки, реки же бездонны,
И родина отселе не видна.
Мы беглые чалдоны, мы чалдоны,
И в этом наша внешняя вина,
И вешняя поблажка даровая,
И горевая наша благодать,
Чтобы, глаза ночами закрывая,
Уж ни о чем доступном не гадать.
Чтоб, принимая дорогую долю,
Не спрашивая больше о цене,
Нам удалось повеселиться вволю
От давнего величья в стороне.
1969
*Стихотворение посвящено писателю Виктору Астафьеву
(Примечание Александры Плоховой)
***
Ты помнишь вкус дикого лука?
О, как эти дни далеки...
Вдоль длинного луга излука
Оставленной мною реки.
Обиженной мною природы
Сугубо разумная суть...
Но я не из стойкой породы,
И мне этот мир не вернуть.
Не тянет к родимому лону
Последнюю память почтить,
Я вся подчинилась закону,
Что завтра закончу учить.
Работа моя не напрасна,
И я не напрасно спешу —
Что новая ересь прекрасна,
Я завтра тебе напишу.
1969
***
Написано мною на ленте
На черной в те черные дни:
«Сибирский святой Иннокентий,
От новой любви сохрани!
Прошу, коль в твоей это власти,
Простив мне былые долги
От новой напрасной напасти,
От новой беды сбереги!
Веди под холодное знамя
В моей одинокой ночи!»
...Но гаснет неверное пламя
Отвергнутой, жалкой свечи.
1969
***
Я шаманю,
Я шаманю,
Вплоть до самого утра,
Утешаю твою Маню
У надежного костра.
Утешаю да голублю,
Голубикою кормлю,
Что не мной ты навек сгублен,
Нынче врать себе велю.
Не горжусь таким обманом,
За обман меня прости.
Говорю я, что туманом
Сбит ты с верного пути.
И смеюсь я и рыдаю
У огня средь темноты,
Убедительно гадаю,
Что еще вернешься ты.
1969
***
Бродит сладкий сок
В деревьях глухо.
Дождь ушел в песок,
И стало сухо.
Кончилось ненастье.
Сердце сжалось.
Наше счастье,
Ты на чем держалось?
1969
ПЕРВЫЙ СВЕТ
Первый свет показался над лесом.
Мы проснулись с тобой под навесом.
Петухи запевали.
Мы холодной водой запивали
Все вопросы.
Отошли эти давние росы.
Первый снег самым точным отсветом,
Первый снег самым верным ответом
Пал на пади.
Я давно просыпаю рассветы
Ночи ради.
Я застольем свой праздник престольный
Отмечаю.
Приговором осенним довольна,
Я его привечаю.
И под кроткими взорами матери
Расстилаю я белые скатерти.
— Сколько зим,— говорю,— сколько лет,
Самый первый сияющий свет!
1969
***
Даже теплому полушубку
Я довериться не хочу.
Подорожную прибаутку
Расставанием огорчу.
Приуроченную потеху
Отложу до другого разу,
Мне потеха эта не к спеху,
Осторожно вхожу я в разум.
Я теперь в расколе,
В отколе,
Сочиняю свою судьбу.
Я теперь в строжайшем остроге
Горожу свою городьбу.
Горожу и горжусь, печальная,
Что такое сама творю,
Что витая свеча венчальная
Заслонила собой зарю.
1969
***
Слышишь, мой милый, труба проиграла,
Всхлипнула прямо в окно.
Ты не дослужишься до генерала,
Это тебе не дано.
Я генеральшей веселой не стану,
Мне и веселье не впрок.
Я безымянной солдаткою кану
В точно означенный срок.
1969
***
...Малина сладка, но опасны
Зимою с малиной чаи.
Твои «намеренья» прекрасны,
Но лучше о них помолчи.
Полночной порою понурой
Забот заводить не хочу.
Пригревшись под теплою шкурой,
Чужие стихи бормочу.
Мне новых надежд не воздвигнуть
В просторах такой простоты.
Мне косным умом не постигнуть
Величья такой доброты.
1969
САД
Сумбурным цветеньем измученный сад...
Теперь умереть и проснуться
Четвертого мая, два года назад,
Но я не хочу оглянуться.
Руками, как ветви, года отвожу,
Запрета на радость не рушу.
Я в этом затишье давно сторожу
Случайную воду и сушу.
Случайность покоя в судьбу возведя,
Чем нынче итоги измерю?
Не верю я в силу живого дождя
И в засуху тоже не верю.
Мне, видно, такое желанно самой,
Самой мне отрадна награда —
Идти до заката дорожкой прямой
Цветеньем убитого сада.
1969