Я страшный человек, ужасный монстр,
Чудовище, зажатое тисками.
Я в ножнах нож, что обоюдоостр,
Опасней чем в праще зажатый камень.
Ведь стоит лишь освободить тиски,
Нож вынуть, запустить меня как бульник –
Хватать начну прохожих за грудки,
Трясти, всем объяснять, как их надули.
Давида нет, меня чтоб раскрутить
Пращою в цель, бить ножкою от шкафа
И мною черепушку раскроить
Моральному уроду Голиафу.
Но верю я, придёт издатель мой
И весь мой пафос вырвется наружу,
Где отомрёт тихонько сам собой,
Сойдёт на нет уж никому не нужный.
Устроюсь вновь в удобные тиски,
Залезу в ножны лишь наполовину,
Теперь уж не со злобы, а с тоски
Ругаться буду разве что для виду.
Боюсь, когда ворвётся человек
И скажет: я Давид, готовься к бою -
Ему отвечу: поздно, всё к вдове...
А вам я даже двери не открою.