Это был старый, с морщинами и трещинами, скособоченный от времени , стол. Да, обык-
новенный стол! Обыкновенный в том смысле, что в таких столах, со множеством ящиков,
тяжеловесных и пыльных, люди всегда почему-то хранят старые бумаги…Какие-то счета,
документы, а на них печати времен царицы Екатерины. Здесь можно встретить будильник
с торчащими странным образом стрелками, заглянув в папку для бумаг, можно увидеть ста-
рый стоптанный тапок,который в далекие времена прибрала, чтобы не пропал, твоя дальняя
родственница- старушка одуванчик…С треском выдвинув ящик из стола, отдуваясь и чихая
от пыли, томимый духотой забытого всеми чердака, Вы, наконец, окинете взглядом богатое
разнообразие безделушек, вещей и бумаг, наполняющих его…И , ясно сознающий, что ни –
чего ценного или , по крайней мере, интересного Вашему блестящему затаенной жадностью
взгляду не представится, все- таки , затаив дыхание, продолжите выдвигать ящики…Это не
та жадность…Эта жадность простительна. Ах, как тревожит дыхание старины, пусть неда –
лекой. Как хочется заглянуть и открыть что-то никому неведомое в этой, настоящей жизни,
то , что просто дышит стариной… Впрочем, это был старый, уже никому не нужный, пись-
менный стол, неведомо какими путями попавший на чердак и , наверное, никаких тайн в
нем не было…А я просидел на чердаке половину выходного. И не жалею!