Я рифмую: доска-тоска,
Кровь-любовь, человечный-увечный.
Знаю, гибель моя близка,
Потому в меланхолии вечной.
Да и с женщинами давно
Отношения – воспоминанья,
Лишь поэзия и вино
Провоцируют существованье
Я рифмую: менты – скоты,
Хоть и не подвергался их козням,
Вянут не распустясь цветы
В моём творчестве раннем и позднем.
Знаю, кое в ком из ментов
До сих пор тлеют, теплятся люди,
Ничего нет в них от скотов,
Только я как икона на блюде.
Хоть бы кто с эстакады мне блок
Сбросил на голову силикатный,
От паршивой овцы шерсти клок,
От меня только шорох невнятный.
То депрессия, то запой,
А что делать, готовишься в гроб раз?
Совершенно веду тупой,
Бестолковый, пустой жизни образ.
С плеч в канаву не сбросить крест.
Сила воли или мягкотелость?
Ни одна сука мой протест
Не воспримет так, как бы хотелось.
Угости, поделись, отдай,
Ничего не оставив в заначку.
Все пути в камышовый рай
За глоток водки и «Примы» пачку.
- Тормози! – сам себе кричу,
Это гибель, но как говориться,
По инерции в ад лечу
И не знаю за что ухватиться.
Праздник жизни, он не для меня,
Там гораздо упитанней рожи.
Сам себя опрокинул с коня,
И с телеги наверное тоже.
Сам себе затянул аркан,
Сделал мир ненавистным, поганым.
В каждой строчке – самообман,
Что изысканным словом, что бранным.
Злейший недруг себе я сам,
Вырвал крылья и хвост синей птице
И везу себя в чёртов храм
В запряжённой быком колеснице.
Далеко позади и суть,
И мечты, и надежды остались.
Сердце бьётся набатом в грудь,
В венах кровь с аммиаком смешались.
Впереди – рак, цирроз, психоз,
Лихорадка, гангрена, горячка,
А пока – атеросклероз,
Отпуск творческий и Музы спячка.
Так пробейте мне череп бревном,
Утопите меня в самогоне,
А потом, если это не в лом,
Закатайте в асфальтобетоне.
апрель 2004 г.