Серебристый родник
Эта история случилась давным-давно, в Средневековье, когда солнце, заходя за горизонт, ложилось огненными лучами на бескрайние, отливающие золотом поля, когда, проходя через звуки лязга мечей и натягивающейся тетивы, весёлые лесорубы и камнетёсы шли добывать для Замка ресурсы, когда, сняв лёгкие кожаные туфли, винодел вставал в огромный деревянный колодец и начинал давить сочный, спелый, ничем не испорченный виноград, на котором кокетливо резвились отражения речных бликов...
Среди всей этой красоты имела место быть Война. Формально люди решили назвать процесс истребления друг друга "Великой родовой войной". Наверное, эти строки - единственное, что имело смысл в то время, но, как бы там ни было, именно два, как ни парадоксально, благородных рода развязали эту войну. Многовековая традиция была нарушена в ряде причин, терзавших сердца глав обоих родов на протяжении многих веков - роды Акея Мирного и Хирона Доброго разделились. Сами собой со временем сформировались два Замка, два фронта, и каждый род укреплял свою крепость, собирал своё войско, то и дело вспоминая былые времена. С тех пор история помнит множество мелких стычек и грандиозных сражений, осаждённых стен и пробитых доспехов, но ни одно столкновение не могло выявить победителя. Даже вооружение у войск-соперников было одинаковое, ведь оба рода брали начало от одного предка, одних традиций.
По прошествии нескольких десятков лет вечно усталые, но заряженные на бессмысленную борьбу войны воевали и воевали, пока кое-что не случилось, и это кое-что - виновник написания этой истории.
Таинственный лес не ожидал увидеть людской отряд в самый разгар томного сна в беспросветной тьме, тем более, что эти люди им уже и так порядком надоели. Люди, вместе со временем, вечно куда торопятся. Деревья спокойно доживают свои века, а кто и тысячелетия...
Из всего леса следует выделить одно необычное дерево. Если горящие стрелы людей, или их же баллисты, не дойдут до этого места, то через год ему исполнится пятьсот лет. Множество листьев украшали его. Этот дуб можно было бы назвать "деревом жизни", или самой жизнью, ведь оно, как и жизнь, вечное. На нём ежегодно сменяются листья. Встречались яркие и талантливые, с румяным багрянцем и с золотым сердцем. Они рождались яркими и такими же улетали. Встречались зелёные, "стандартные", что спокойно отбывали свой срок и улетали, ничем и никому не запомнившиеся. Были и третьи, по своей неординарности схожие с первыми, но, в то же время - полная им противоположность. Это серые, затхлые, тёмные листья, рассыпавшиеся от свежего ветерка бодрости с родника неподалёку. Улетая, они всегда падали вниз, на землю. Будучи вконец истоптанными и заблудшими, они больше никогда не возвращались на это дерево. Улетая, подталкиваемые ветром яркие листья воспаряли к небу, а возвращались лишь через долгое время, пусть оно и не бывает ни коротким, ни длинным. У бесконечности и вечности вообще нет качеств, разве что суровая, милая, задумчивая, открытая, неприступная хладнокровность.
За все годы жизни мимо дуба, закованного в лучший доспех - кору, так кокетливо прикрывающий от солнца невидимые, мудрые глаза пушистой и свежей, наполненной жизнью шевелюрой, проносился отряд, похожий на обезьян. В грубом меху и с топорами, затем, через года, лучники в кожаных доспехах, и в, видимо, модных, поножах на застёжках из волчьих клыков, а сейчас мимо шли закованные в латы отважные ребята с тупыми выражениями лиц, кто с булавой, кто с мечом - кому что больше нравится... Среди них был один светловолосый принц рода Акея, на красивом, белом коне, так гармонировавшего со сверкающими на солнце доспехами юного принца. С невидимой людям грустной улыбкой, дерево впитывало волшебный аромат беззаботного бриза, идущего к нему с серебристого родника...
Густая, непроглядная ночь. Подкованные копыта белоснежного коня, ещё несколько тёмных лошадок и множество грубых сапог – остального за завесой листвы было не разглядеть. Над лесом мерцали звёзды, то появляясь, то исчезая. Принц посмотрел на небо усталым, ищущим ответа на извечный вопрос взглядом. Точно таким же взглядом на Акея смотрела не похожая ни на одну другую звезда: она была намного ярче и больше других. В то время существовало поверье, что если следовать за этой звездой, а точнее идти по тому направлении, которое указывает самая длинная «стрелка» звезды, то искавший обязательно найдет свою любовь на этом пути. Принц не был суеверным, но и не отвергал всего этого. Он был как бы в стороне и плыл по течению реки, которую частенько кто-то пытался перейти вброд. Рыцарь тоскливо, не без труда отвёл завороженный взгляд от тёмно-синего неба и продолжил путь, повернув лошадь немного левее, чтобы её направление было параллельно самой длинной стрелке полярной звезды. Он очень любил свою лошадь, ухаживал за ней, рассказывал ей все новости и делился разочарованиями. Лошадь смотрела на него большими глазами, иногда хлопая ими, будто кивая, говоря: «Я понимаю тебя, продолжай, я всё понимаю, не думай, что твои слова уходят впустую...»
Из раздумий Акея вывел всё усиливающийся шум множества капель, разбивающихся о землю, или беспокойной реки – в любом случае, там была вода.
-Ты слышишь, Дионис? Вода! – спросил своего ближайшего советника и гвардейца озадаченный принц.
-Да, сэр. Полагаю, это какой-то источник, или кто-то льёт воду на землю, ведь реки в этой местности наши разведчики не обнаружили.
-Ты уверен? Почему же они не обнаружили источник?
-Точно сказать не могу, знаю только, что реки здесь нет. Наверняка они просто не услышали звука из этого источника. Скорее всего, это человек, который льёт воду.
-Хороши разведчики. Продвигайтесь дальше, если увидите крепость, окопайтесь в ней, я пойду, посмотрю, что там.
-Вы уверены, Ваше Превосходительство? Король дал мне задание не спускать с Вас глаз, так как ему известна Ваша опрометчивая натура, тем более что враги могут быть где-то рядом, это опасно, и...
-Помолчи, Дионис. Ты хорошо мне служишь. Будем считать, что также хорошо ты служишь и королю, а теперь я попрошу тебя и этих оборванцев удалиться. Это приказ. Не волнуйся, иди.
-Но сэр...
-Дионис. Ты знаешь, на что способен мой конь, если что. Там явно что-то скрывается, и это что-то уготовлено только для меня, так что ступай. И обучи этих недорослей хоть каким-то правилам этикета, мне с ними ещё во дворец идти, повышать им звание.
-О, простите сэр, сейчас не время, но какое звание им уготовлено получить?
-Не знаю, решает Старший Гвардеец, но, я думаю, Вооружённые варвары, чёрт бы их побрал. Ступай.
-Будет сделано, сэр. Берегите себя.
Слово «себя» прозвучало отрывками и нечётко, так как грохот копыт уже всполошил слушавших беседу на деревьях мелких пташек. Акей сам не знал, что тянет его туда – туда, где мельчайшие элементы воды объединялись и мощным потоком лились на вновь живую землю. Принц даже не рисковал – он скакал туда неосознанно, а течение реки, по которому он стремительно нёсся всю жизнь, поменяло направление, река – цвет, а вода – свойства.
Родник был где-то совсем рядом, если это, конечно, родник, думал Акей. Конь ловко перепрыгнул через упавшее полено, на котором трудились муравьи. Лиственница, влажная ель, толстая ветвь – пришлось пригнуться, ещё одно полено, сплошная листва... Наверное, это последнее, подумал рыцарь, сбавил ход и поскакал рысцой. Раздвинув руками лиственную завесу, взору искателя приключений открылось бесчисленное множество брёвен, почти полностью покрытых мхом, несколько невиданных им ранее грибов. И наконец... Узкий канал, по которому весело бежала вода. Он слез с коня, взял с седла меч и привязал к бедру, забыв привязать коня к одному из многочисленных деревьев и, словно в забытье, завороженный, стал подниматься в горку, параллельно роднику. Он думал, что это мираж, видение, очередное деревце, по форме очень напоминающее человека. Человека неземной красоты, грации, заставляющих часто смотреть на них глаз...
Рыцарь подошёл к источнику, звеня доспехами. Казалось, что этот родник – аллегория, он будто бы олицетворял жизнь – из прощелины, из глубины утробы, земли, нескончаемым потоком сочится жизнь. Она идёт через камни, препятствующие свободному, беспечному течению, затем, не в силах преодолеть полено, разветвляется на нём, иногда на две, иногда на три или даже четыре части, и каждая капелька решает, по какой ветке ей совершить этот маленький подвиг – проплыть от начала и до конца, преодолев и камни, и брёвна, а в конце слиться с общей массой других капелек и завершить путь. Кто-то завершит его с улыбкой, так как в своё время выбрал правильный пусть, кто-то с застывшей гримасой мучения – все они впитаются в землю, чтобы потом выйти из ключа в каком-то другом, очень далёком месте, забыв прошлые течения и подвиги, которые. Всё же, окажут влияние на будущее.
Юный герой подошёл достаточно близко, чтобы понять: тот человек, которого он видел, действительно всего лишь мираж... так как сейчас на него, неотрывая взгляда, смотрело юное, прекрасное, божественное создание, по сравнению с которым ещё минуту назад поразившее его воображение чудо казалось тускнее догоравшей свечи... Перед ним стояла неземной красоты девушка. Они оба молчали, но понять всё можно было по одному только взгляду друг на друга. Их мысли были чисты и безгрешны, у них словно выросли крылья и они летели сквозь время на парах влюблённости, встретившись здесь и сейчас, в третью фазу Луны у Серебристого Родника.
Описывать их чувства бесполезно, так как их так просто не ощутить. Стоит только отметить, что в ту самую ночь, вернувшись на Землю, принц обнаружил на груди красавицы медальон. Он по привычке чуть было не взялся за оружие – такой медальон носили только подданные Хирона. Принц оторопел, не знал, что ему делать... «Такое не могло случиться со мной, я должно быть, влюбился с первого взгляда, да ещё и в кровного врага, не может быть!» - но это был не сон и даже щипать себя ему не пришлось – всё равно не помогло бы.
Девушку звали Акация. Она была дочкой самого Хирона, как это обычно и бывает. Она тоже часто не слушалась отца, убегала из замка, подкупая стражу и совершала опрометчивые поступки, самый значимый из которых она совершила в эту волшебную ночь – во время прогулки Акация потихоньку отходила в конец группы, а в самый подходящий момент, что-то прошептав последнему солдату, рванула в лес. Она увидела родник однажды, но отец собственноручно предотвратил побег, усадив её на коня и окружив гвардейцами. В эту ночь вполне могло случиться что-то очень и очень плохое, так как войны Акея пошли дальше по еле заметной тропинке, которая резко сворачивала в другую сторону, где по такой же тропинке шагала дружина во главе с Хироном, что-то горячо обсуждавшим с начальником королевской стражи. Там, где тропинка круто сворачивает, можно найти некую середину между воображаемыми продолжениями этих тропинок, которые тогда образуют букву Х, но об этом пути ещё пока никто не знал и не узнает ещё много лет.
Девушка коснулась лица рыцаря и внимательно посмотрела ему в глаза. Из головы Акея не выходила мысль об амулете. Он осторожно, благоговея, взял её руки в свои, убрал со своего лица и показал ей на амулет, а затем на свои доспехи, где был выгравирован аист – символ считавшегося благородным рода Акея. Они говорили на разных языках, издевательски похожих друг на друга, но на одном эти кланы говорить не могли из-за глупых, но неоспоримых принципов. Внезапно влюблённые услышали крики. Судя по ним, Акацию разыскивали. Она испугалась, попыталась убежать, но Акей остановил её и как мог объяснил ей, что будет ждать её на этом самом месте на следующий день. Она неуверенно кивнула, но всё-таки поняла, что принц хочет встречи, ведь она хотела того же, и, задержав на таинственном пришельце взгляд, убежала. Принц, видя, как она с прелестной лёгкостью несётся мимо лесного города, всё ещё вспоминал её глаза. Вдруг его разбудил крик Хирона и его дружины. Очнувшись, он побежал к коню, укорив себя за излишнюю мечтательность.
Вот то место, где он оставил его, вот то дерево, где мох на дереве «смотрит» на родник... Коня не было. Он прошёл пару шагов, присвистнул, но никто не отзывался... Он пошёл к тропинке, где расстался с Дионисом, вспоминая Акацию, волнуясь, что она не придёт, что с ней сейчас и что он больше никогда не увидит своего коня...
Тем временем, Акация вышла на тропу, где пыль от скачущих коней заслоняла обзор. «Акация! Где ты была? Мы обыскались тебя, мы кричали, что... Что ты там делала? Где твой амулет?» Девушку посадили на коня. Она всё это время молчала, лишь коротко сказав про амулет: «потеряла». Она отстегнула его, когда Акей язвительно указал ей на него. Но она поняла его и решила не церемониться - ей было всё равно, как, в общем-то, и Акею, если этот амулет носит Акация. Гвардия вместе с Хироном неожиданно развернулась и галопом понеслась обратно, как только Хирон, ответив на вопрос Старшего гвардейца, спросил: «Ты согласна, доченька?», и не услышал ответа. Тем временем, недалеко оттого места, Дионис шёл по тропе, честно выполняя приказ молодого принца, то и дело оглядываясь, в надежде увидеть его, а затем с тоской продолжая путь. Даже «Вооруженные варвары» замолкли, поглощённые магией ночи. Стычки не произошло. Хирон вёл гвардию с Акацией обратно в замок, Дионис круто повернул в конце тропы и поскакал рысцой. В очередной раз оглянувшись, он вдруг засиял: белоснежные копыта, поднимая пыль с дороги, неслись быстрее ветра. Через несколько секунд он ужаснулся: на коне не было всадника. Конь проскакал мимо и, круто свернув, помчался дальше по нижней части таинственного перекрестка. Дионис погнался за ним, подняв тревогу среди своих и заставив их также пуститься в погоню. Любимец Акея, заметив это, сбавил ход, так как никому тогда за ним было не угнаться. Черная кобыла Диониса виновато и стыдливо перешла на галоп, догоняя снежного родственника. Акей не нашёл ничего лучше, чем вернуться к роднику и пойти по стопам Акации. Он перебрал в голове все исходы этой беды, и худший из них – уснуть рядом с этим родником и дождаться следующей ночи, когда Акация придёт и спасёт его, или до этого его разыщет Дионис. Пока не прошло много времени со всех событий, в которых принц принимал участие, он решил двигаться дальше, но теперь уже вслед за Акацией. Через несколько минут Акей осматривал следы пыльной дороге. Внезапно он услышал цокот копыт. «Кажется, это мой конь». Он через силу улыбнулся и на всякий случай скрылся за ближайшим кустарником. Белый конь притормозил, встал на том месте, где было с тысячу запахов, но один был сильнее других – запах хозяина. Акей вышел навстречу и обнял коня. Дионис вскоре подошёл к тому месту. Акея усадили на коня и повезли обратно в столицу...
Акей всё наладил перед тем, как совершить очередную ночную прогулку. Дионис стал умнее и внимательнее, осведомлялся о действиях принца у всех, кто хоть раз видел его за день. Дионис знал о поездке и снарядил лошадь ещё раньше Акея. Принц же взял уздечку покрепче и отправился в путь, миновав заранее открытый барбакан. Он ничего не заподозрил, в любом случае он шёл к своей цели и достиг её – когда тень на луне перевалила за половину, они снова встретились при свете звёзд, ночных трелях птиц и нескончаемых ворчаний насекомых. Теперь их никто не трогал. Они просто были вместе, думали друг о друге, любили друг друга. Подошёл час расставания, и они решили встретиться у Серебристого родника снова, взяв немного еды, чтобы долгожданная встреча не была голодной. Но Любовь побеждает и голод. Тем временем, Дионис уже сладко спал в спальне, куда вёл широкий коридор. Стража уговорила его остаться, а Дионис согласился, но на тех же условиях, на каких отпустили Акацию.
Жизнь во дворце и одного и другого рода шла своим чередом. Хирон уехал в провинцию, оставив за главного болтуна и мошенника Старшего Гвардейца, а Акей-Старший проводил время за надзором над тренировками солдат и обстановкой в государстве. Кстати, в Хиронии тоже знали о похождениях Акации, и решили, что если она не вернётся в обещанный срок три раза, то на родник поедут вместе с ней. Они бы и так могли это сделать, не заручись Акация поддержкой отца и его приказами о неприкосновенности. Тоже самое было и с Акеем, только отец почему-то перестал осведомляться о сыне, мудро посчитав, что в период бурной молодости принца лучше не трогать, проще переждать. Но скоро отцу Акея предстоит отойти от мирских дел по причине одного события, о котором он ещё не знал. Скоро отцу Акации придётся вернуться в столицу, чтобы взять командование над армией Хиронии, так как Старший Гвардеец, много наслушавшись от короля, предаст его.
Почему-то именно в ночь, когда луна сместилась выше полярной звезды и тень закрыла почти её всю, казалось, что время остановилось. Возможно, так и было – звёзды сверкали, как и несколько минут назад, а деревья всё в той же позе еле слышно шептались, потряхивая влажными от молниеносного дождя кудрями. Небесная пелена закрыла от глаз родника Вселенную, космос. Некто, кто может исцелить, способен на любое чудо, подвиг, словно неискушённый, спокойный художник, нанёс на синее, лазурное полотно маленькие мерцающие огоньки. Белочка выглядывала из дупла и рассматривала их. От испуга она нередко зажмуривалась, так как звёздочки, небесные фонарики, тлели и грозились вот-вот погаснуть, погаснуть навсегда. Белочка внезапно скрылась в дупле, так как услышала топот копыт и какие-то шаги.
Тяжёлой поступью шли по тропинке два войска, с обеих сторон. С одной – Акей и Дионис с дружинниками, лучниками и ополченцами, с другой – рыцари и лучники. К сожалению, хотя, скорее, к счастью, время не остановилось. Не остановилось для всех, кроме Акея и Акации, которые проводили время под густой листвой близ родника, раскладывая провиант на одиноком пеньке и набирая воды из неистощимого природного источника. Им было очень хорошо вдвоем, и вновь описывать их чувства становится бесполезным. Лёгкость, полёт, красивейшие цвета, чистые, беспечные мысли, радость видеть её, радость слышать его, радость жить, существовать, чувствовать... Всё приобретает смысл, лёгкость, блаженство...
«Ты слышишь?» - спросил Акей и показал на пальцах шаги. Акация кивнула. Акей внимательно посмотрел на неё и поднялся. Вместе с ним встала и принцесса. Жестом принц дал ей понять, что пойдёт посмотреть, в чём дело, после чего Акация схватила его за руку и пошла вместе с ним. Они прошли несколько шагов по направлению к источнику. Он олицетворял мир и надежду, которых тогда так не хватало, да и сейчас сердца людей не ломятся от избытка этих чувств. Акей и Акация почуяли что-то неладное, подумали, что их ищут и это был действительно так. Итак, возлюбленные всматриваются в темноту ночи у Серебристого родника. Войско Акеев входит в лес с западной стороны, минуя те же места, что ещё неделю назад, когда луна была открыта, миновал всадник в сверкающих доспехах на белоснежном, как ангельские крылья, коне.
Тяжелая поступь сапог пехотинцев, натянутая тетива и беспристрастная, шальная, смертоносная стрела. Всё это представляет себе хорошо знающий состав своих войск принц Акей и смотрит именно на запад. Акация же, держа любимого за руку, смотрела в другую сторону, на восток. Там звенели тяжёлые пластинчатые доспехи, а лучники, на тот момент слышавшие лучше, предвкушали нечто грандиозное. Дионис и Акей встретились глазами, оба вытащили клинки и смотрели друг на друга. Они оба пытались понять, что происходит, тысячи мыслей ежесекундно сменялись в их голове. Акация встретилась глазами с вытаращенными глазами Хирона, искавшего ответы на несколько вопросов сразу: Что она здесь делает, что здесь делает этот рыцарь из рода Акеев и что дочь Хирона делает ночью рядом с принцем Акеев? Акей стал искать любимую и увидел растерявшихся врагов, явно настроенных на бой. В последний раз он посмотрел на Диониса, налево и сделал резкий рывок мимо Серебристого источника в темноту леса. Король Акей и Хирон рванули вперед, и тут же замерли – их взору открылась толпа солдат.
Акей, несясь сквозь стволы очнувшихся деревьев, не чувствуя ног и времени, но чувствуя лишь тёплую руку Акации, осознавал, что, возможно, сделал непоправимую, роковую ошибку, там его отец, его друзья, хотя, останься он там, они оба с Акацией могли бы погибнуть. Он замедлил шаг, вот он и вовсе остановился, поймав вопросительный взгляд принцессы. Акей хотел развернуться и пойти обратно, надеясь что-то исправить, хоть что-то спасти... но вот за спиной он услышал крики невинных солдат, звуки выпускаемых в воздух стрел, которые градом сыпались на его товарищей, лязг мечей и клинков... Началась битва, было свершено непоправимое, которое повлечёт за собой большие потери для обоих родов... Почему они пришли сюда оба именно в эту ночь, почему в таком количестве??? И тут принц взглянул на Луну, пока Акация сидела на пеньке и плакала. Его осенила жуткая мысль – его осведомитель ведал ему о слухах, разговорах и планах акейской армии, во главе с Дионисом. Принц знал, что опоздай он домой хоть три раза, Дионис соберёт своё войско и пойдет, наконец, разбираться, в чём дело...
В итоге, Акей и Акация встречались у Серебристого родника каждую ночь, а все, кто знали об этих встречах, лишь грустно улыбались в надежде полюбить также, как и они, всячески помогая им и убирая все возможные препятствия на пути друг к другу. Бой в лесу ярко показал, какие бывают люди, и как устроен сам человек. Всё закончилось далеко не так хорошо, как мы обычно того желаем. И всё равно не так хорошо, пускай мы самые настоящие оптимисты. Акей и Акация были счастливы, и это главное. А теперь настало время вспомнить те самые тропинки в виде буквы Х. Возлюбленные поселились между верхними дорогами. Их жилище образовывало как бы компромисс между двумя врагами-крепостями, но может ли Любовь быть компромиссом для всего человечества? Думаю, да, но только в том случае, если всё человечество разобьётся на пары и эти пары будут любить друг друга так же, как и своих собственных возлюбленных.
Вечер, шестой день после новолуния, запись 8.
Вчера мы с Акацией перекусили, немного поучили друг друга языкам, а затем, под умиротворяющее журчание родника, мы уснули... И проснулись, когда золотое солнце только-только поднималось из-за крон деревьев. Мы посмотрели друг на друга, Акация была немного напугана, но Я успокоил её и попросил посидеть ещё и встретить рассвет, пока весь золотой, божественный запас солнца не будет исчерпан. Она лишь покачала головой, поцеловала меня и убежала. Помню, когда я подходил к городским воротам, стрелки на башнях стали нервно шептаться, коситься на меня. Стражники с пиками неохотно открыли барбакан, а затем долго ещё смотрели мне вслед, пока я шёл в замок мимо приятно пахнувших пекарен, где уже повалил дым из печи, мимо охотников, несущих добытую уже с утра оленину. Под ногами болтался маленький щенок, друг каждого охотника, символ удачной охоты. Я немного успокоился и с интересом оглядывался по сторонам, чувствуя, что привязан к этому быту, к этим людям, к этому городу, к этому времени новых идей и старых раздоров. Я, окрылённый утренней встречей с Акацией сразу после сна на природе, зашёл по ступенькам на стену, перемахнул через низкий отступ между двумя зубчиками стены, сел на него, свесив ноги и почувствовал себя крошечным щенком в этом неизведанном мире, который так и останется неизведанным через тысячелетие, когда, я надеюсь, кто-то вспомнит, обо мне и об этом времени, об этой странице Истории и о Любви, объединившей под своим знаменем всех, кто нуждался в ней, то есть каждое создание на свете...