Я молод был когда-то, и притом,
Хорош собой, и вид имел довольный.
Когда-то был домашним я котом,
Но раз весною оказался вольным.
Сгорая страстью, метил все вокруг,
И жалобно вопил, уже «на взводе»,
Но тут хозяйка дверь открыла вдруг…
Вот так я оказался на свободе.
Весенний ветер нос мой щекотал,
И хвост стоял трубой. Собой довольный,
Я всех окрестных кошек записал
Себе в гарем (конечно, добровольный).
Я был вне конкуренции. Котов,
Что посягнули на моих наложниц,
Я больно грыз. За честь свою готов
Порвать в клочки их был, не хуже ножниц.
Под окнами мы песни распевали,
Любви свободной прелести познав,
За что жильцы помои выливали
На нас из окон, «к матери» послав.
И каждый год потомство прибавлялось
В подвале, там, где я счастливо жил,
Пока однажды слесарь, в стельку пьяный,
Водопроводный вентиль не скрутил…
В потопе том погибло нас не мало,
Но выплыл я, и, хвост подняв трубой,
Решил, что всё начну опять сначала,
В другом дворе, под крышею другой.
В таком ключе вся жизнь моя прошла,
Уж я не молод, мне уже пятнадцать…
И скоро жизнь свою окончу я,
Но не устал, о други, тусоваться!
Бывает, как и прежде, «вечный зов»,
И к кошке, хвост подняв, я подбегаю,
Но стервы кошки! С молодым котом,
Она, лишь фыркнув, от меня слиняет.
Так слушайте ж меня, мои сыны!
И на могиле накарябайте мне стройно:
«Пускай поэтом и не стал на свете ты,
Но был своей земли котом достойным!»