Распластались крылья, стали горными пластами
От безумного бессилья крыльев пред крестами.
Сквозь кармины и сангины взгляд пронзает небо.
Небу больно, небу стыдно за свою победу.
Но отныне и вовеки, в самый час зачатья
Выдается, как в аптеке, с подписью-печатью:
Живописцам - глаукома, нищета - поэтам,
Стон - Бетховену глухому; голове - кастеты,
Сердцу - пули, горлу - петли, строго чин по чину...
Перья сбитых крыльев ветер унесет в пучину,
Раздерет и разметает...
Но, взамен улова,
Чей-то сын перо поймает - и напишет слово...
***
Бунтующий отрок, в каком неумолчном огне
Ты сжег свои крылья и пепел их в кожу впитал?
Который по счету закат салютует весне...
Но ты ни весны, ни заката, ни Бога не звал.
В бессильном изломе навек обескрыленных рук
Последняя дерзость, последняя песня небес.
Лиловым кристаллам цветов, замыкающих круг,
Дано не услышать молящих и скорбных словес.