Я с утра бродил и прилёг отдохнуть на голом склоне скалы
над океаном. Сквозь приоткрытые веки заметил, как кружит гриф
высоко в небе.
Рисуя круги в вышине, он летал, постепенно снижаясь, сужая свою
орбиту.
Я понял -
за мной ведут наблюденье. Я лежал неподвижно, как мёртвый, и слышал свист его крыльев.
Кружась и кружась надо мною, он приближался.
Я видел голую красную голову между двумя огромными крыльями,
что, не таясь, меня изучала. Я сказал: “Моя дорогая птица, мы оба напрасно тратим время.
Эти старые кости ещё послужат, они не для тебя.” Но как же красив
он был,
когда парил, спускаясь вниз
на огромных крылах, как же красив он был, когда, развернувшись назад, над
бездной нёсся,
в волнах морских отражаясь. Клянусь,
мне было жаль его огорчать. Быть съеденным этим клювом
и
частью птицы стать, делить с ней эти глаза и эти крылья –
какая возвышенная смерть, вознесенье души в небо, какая жизнь
после смерти!
Robinson Jeffers – Vulture
I had walked since dawn and lay down to rest on a bare hillside
Above the ocean. I saw through half-shut eyelids a vulture wheeling
high up in heaven,
And presently it passed again, but lower and nearer, its orbit
narrowing,
I understood then
That I was under inspection. I lay death-still and heard the flight-
feathers
Whistle above me and make their circle and come nearer.
I could see the naked red head between the great wings
Bear downward staring. I said, 'My dear bird, we are wasting time
here.
These old bones will still work; they are not for you.' But how
beautiful
he looked, gliding down
On those great sails; how beautiful he looked, veering away in the
sea-light
over the precipice. I tell you solemnly
That I was sorry to have disappointed him. To be eaten by that beak
and
become part of him, to share those wings and those eyes--
What a sublime end of one's body, what an enskyment; what a life
after death.