Бывают дни, я чую вдохновенье
Вокруг меня витает и горит,
То песнею сердечной прозвучит,
То проскользнёт, как райское виденье.
(Евдокия Ростопчина)
Пытаться смысл волнений осмыслять,
В душе возникших без причины
И их слова стараться оформлять
Трудней чем разгружать машины.
Но всех чувств не описать,
когда приходит вдохновенье,
Вам, несчастным, не понять эйфорию души:
Творение стихов похоже на совокупленье,
Где разум с подсознанием зачали откровенье
Всей сути неба и земли.
Я не знаю, когда ко мне Муза вернётся,
Нахлынет волной, иль заденет слегка,
В автобусной давке ко мне пробьётся,
Или быть может, спящей коснётся,
Или в ванну бесстыдно ворвётся
И, с приходом её, вдохновенье проснётся
Как в оргазме, потоком польётся.
Во всём прочитанном пойму я суть,
где видела раньше лишь фиги,
И, лихорадочно ища бумажного клочка,
Я буду писать, на чём доведётся:
На вырванной странице из книги,
Иль на коробке из-под стирального порошка.
Что есть поэту в руки лира?!
Тебе скажу, а ты, пожалуйста, пойми:
Поэзия — язык другого мира,
А поэты — посланцы вселенской любви.
Они миссионерами пришли
К дремучим племенам ожесточённых индивидов,
Пришли сказать, где б люди счастье обрели,
Угнетённые завистью, злобой, обидой.
Но как сказать, как достучаться до людей?
Нас все за скоморохов принимают,
За предназначенных для развлечения шутов.
Нам рукоплещут, но душой не принимают.
Хотела бросить и забыться,
Душою очерстветь в обыденности серой,
Устав об стены головою биться,
Умом, как все, уснуть хотела.
Но, как ловят командиры дезертира,
Как ищут сбежавших из дома детей,
Так эти силы из другого мира
Душу будят кипеньем страстей.
Появляются сны, при смеженьи ресниц,
Со мною начиная говорить
И под масками знакомых лиц
Меня побуждают творить.
Являются знамения, чрез бытовую круговерть,
Одно и тоже стремясь повторить;
Ко мне приходят в сновиденьях
Одиночество и Смерть
Чтоб меня за молчанье корить.