Вонзив в потолок остриё карандашное,
Я просто лежу на холодном полу.
Мой почерк бегущий, летящий, размашистый
Разрежет пространство в ближайшем углу.
И буквы посыплются мелкою крошкою
Ко мне с потолка на лицо и на грудь.
И будет глядеться цветными окошками
В жилище моё позапрошлая суть.
И к рельсам примёрзнут составы товарные,
Везущие главный на свете товар:
Бумагу, чернила и струны гитарные.
И над горизонтом расстелется пар.
Все встанут наутро безудержно пьяными,
Сменяя зрачки на живые цветы.
Наверное, стали за ночь хиппанами мы.
А к вечеру заново будем пусты.
Так дайте мне день и тетрадь столистовую,
Две ручки и музыки пару кассет!
И я сочиню Книгу Вечности новую
Как вызов для стопок желтушных газет.
Я стих напишу, я усну над страницами –
Уж лучше, поди, чем уснуть под столом.
Как нужно держаться! За что ухватиться бы?
За раму из золота с битым стеклом?
За трон с добела раскалённым сидением?
За терний в короне? За гвоздь средь перин?..
Теряю сознанье в безумном кружении,
Теряю себя в вихре бед и причин.
Не надо меня в сотый раз хрипло спрашивать:
«Рванёшь ли на небо, до неба? Смелей!»
Я в небо вонжу остриё карандашное,
Оставшись всей сущностью вновь на земле…
26.04. 2007. Днепропетровск.