С выступа каменных ротовых затворов
Скатываются глаза, подступая к кончикам белых веток,
Уши вобрали в свои чаши волнистости моря,
Живи в своем невозмутимом сознании – в божественной сфере,
Линзе прощений,
Твои марионетки
Плывут в заточении тени моего корабля
И бьются, подобно сердцам,
Red stigmata at the very center, / Красная стигмата в самой середине,
И лавируют на рваной волне до ближайшей точки
Отправления,
Влача за волосы своего Иисуса.
Так вырвалась ли я?
Сознанье мое стремится к тебе,
Старая пуповина, обросшая ракушками, атлантический кабель,
Действующий, как ни странно, до сих пор.
Что бы ни случилось, ты всегда там,
Неровное дыхание на конце моей лески,
Изогнувшаяся струя, взметаемая
Моим водяным проводом, слепящая и благодарная,
Ты трогаешь и засасываешь.
Я не звала тебя.
Я никогда тебя не звала.
И все же, и все же
Ты летела ко мне через море,
Толстая и красная, плацента,
Что парализует протестующих любовников.
Свет кобры,
Выжимающий дыхание из кровавых колокольчиков
Фуксии. Я не могла вздохнуть,
Мертвая, обнищавшая,
Примелькавшаяся, будто рентгеновский луч.
Кто ты, по-твоему?
Печать причастия? Мария-Медуза?
Я ни разу не откушу от твоего тела,
Бутылки, в которой живу,
Устрашающего Ватикана.
Мне до смерти надоела горячая соль.
Зеленые, как у евнухов, твои желания
Освистывают мои прегрешенья.
Прочь, прочь, скользкое щупальце!
Между нами ничего нет.
Sylvia Plath – Medusa
Off that landspit of stony mouth-plugs,
Eyes rolled by white sticks,
Ears cupping the sea's incoherences,
You house your unnerving head--God-ball,
Lens of mercies,
Your stooges
Plying their wild cells in my keel's shadow,
Pushing by like hearts,
Red stigmata at the very center,
Riding the rip tide to the nearest point of
departure,
Dragging their Jesus hair.
Did I escape, I wonder?
My mind winds to you
Old barnacled umbilicus, Atlantic cable,
Keeping itself, it seems, in a state of miraculous
repair.
In any case, you are always there,
Tremulous breath at the end of my line,
Curve of water upleaping
To my water rod, dazzling and grateful,
Touching and sucking.
I didn't call you.
I didn't call you at all.
Nevertheless, nevertheless
You steamed to me over the sea,
Fat and red, a placenta
Paralyzing the kicking lovers.
Cobra light
Squeezing the breath from the blood bells
Of the fuchsia. I could draw no breath,
Dead and moneyless,
Overexposed, like an X-ray.
Who do you think you are?
A Communion wafer? Blubbery Mary?
I shall take no bite of your body,
Bottle in which I live,
Ghastly Vatican.
I am sick to death of hot salt.
Green as eunuchs, your wishes
Hiss at my sins.
Off, off, eely tentacle!
There is nothing between us.