Перевод с английского
Жила-была пожилая кошка, которую звали миссис Табита Твитчит. Она была очень беспокойной матерью. Каждый раз, когда ее котята терялись, она знала: обязательно напроказничают.
В тот день, когда она занялась выпечкой, она решила запереть их в чулан. Мопет и Митенс она поймала, а вот Тома найти никак не могла.
Миссис Табита обшарила все верхние и нижние этажи дома, мяукала и звала Тома. Она заглянула в кладовую под лестницей, искала в спальне для гостей, где вся мебель была покрыта чехлами от пыли. Она пошла наверх и облазила весь чердак, но Тома нигде не нашла.
Дом был старый-престарый, полный стенных шкафов и коридоров. Некоторые из стен были четыре фута толщиной, оттуда иногда слышался странный шум, будто там могла находиться маленькая потайная лестница. И, конечно же, в доме было несчетное количество маленьких резных дверей в стенной обшивке, а по ночам исчезали некоторые вещи, особенно сыр и бекон. Миссис Табита была расстроена и громко мяукала. В то время, как их мама искала Тома по всему дому, Мопет и Митенс начали проказничать. Дверь чулана была не заперта, они толкнули ее и вышли.
Они побежали прямо к кастрюле, из которой уже выглядывало поднявшееся тесто, и начали месить его своими маленькими мягкими лапочками.
– Давай сделаем маленькие миленькие булочки? – сказала Митенс.
Но вдруг в дверь кто-то постучал, и Мопет в испуге запрыгнула в бочонок с мукой. Митенс забежала в маслобойню и спряталась в горшке среди пустых молочных мисок, стоящих на каменной полке.
А это оказалась всего лишь соседка, миссис Риби. Она постучала в дверь, чтобы занять немного дрожжей. Миссис Табита сошла вниз, горестно мяукая.
– Входите, кузина Риби, входите и усаживайтесь. Я очень расстроена, кузина Риби, – говорила Табита, вытирая слезы. – Мой дорогой Томми пропал. Боюсь, что на него напали крысы.
Она вытерла глаза фартуком.
– Он непослушный котенок, кузина Табита. Помните, когда вы пригласили меня на чай, он сделал из моей самой лучшей шляпы кошачью колыбель? Где вы искали его?
– О! Я обыскала весь дом! Крысы – это уже слишком! А непослушные дети – увы! – есть в каждой семье, – сказала миссис Табита Твитчит.
– Я не боюсь крыс и помогу вам его искать. Когда мы его найдем, отшлепайте его как следует! Откуда эта сажа на решетке камина?
– Пора чистить дымоход. О, господи, кузина Риби, теперь и Мопет с Митенс убежали. Обе выскочили из чулана.
Риби и Табита снова принялись обыскивать весь дом. Они тыкали под кроватями зонтиком Риби, обыскали все кладовки и чуланы. Они даже принесли свечу и перетряхнули всю груду старой одежды в сундуке. Нигде ничего! Только хлопнула дверь, и кто-то сбежал вниз.
– Весь дом кишит крысами, – сказала Табита со слезами в голосе. – Я поймала семь крысят в дырке под плинтусом на кухне, они были у нас на обед в прошлую субботу. А однажды я видела Крысиного отца – это огромная старая крыса, кузина Риби. Я только собиралась прыгнуть на него, как он показал мне свои желтые зубы и нырнул в дыру. Крысы действуют мне на нервы, кузина Риби, – жаловалась Табита.
Риби и Табита продолжали поиски. Они обе слышали странные звуки, из-под пола чердака. Им казалось, будто кто-то раскатывает тесто. Но ничего увидеть они не могли.
Они вернулись на кухню.
– Вот, как минимум, один из ваших котят, – сказала Риби, вытаскивая Мопет из бочонка с мукой.
Они отряхнули ее от муки и поставили на пол в кухне. Малышка дрожала от страха.
– Мама, мама, – хныкала она, – на кухню приходила старая крыса и украла кусок теста.
Обе кошки побежали к кастрюле с тестом. Они увидели на тесте царапины от крысиных когтей, а часть теста исчезла.
– Куда она побежала, Мопет?
Но Мопет этого не видела, она была слишком напугана, и сидела в бочке, зажмурив глаза. Риби и Табита взяли ее для безопасности с собой, и пошли искать дальше.
Они вошли в маслобойню и первой, кого они увидели, была Митенс, спрятавшаяся в пустом горшке.
– Ой, мама, мама! – говорила Митенс. – Тут был Крысиный отец – ужасно огромная крыса. Мамочка, он украл кружок масла и скалку.
Риби и Табита посмотрели друг на друга.
– Скалка и масло! О, мой бедный сын Томас! – воскликнула Табита, заламывая лапы. – Скалка? Мне кажется, мы слышали звук, будто раскатывают тесто, когда заглядывали в сундук на чердаке.
Риби и Табита снова бросились наверх. Действительно, звук, будто раскатывают тесто, все еще слышался под полом чердака.
– Это серьезно, кузина Табита, – сказала Риби. – Нужно послать за Джоном Джойнером – столяром. Пусть возьмет пилу и бежит сюда скорее.
Да, да, именно это и случилось с Томом Китеном. Очень не благоразумно лезть по дымоходу в очень старом доме, где полно огромных крыс, и ты не знаешь всех ходов и выходов.
Том Китен не хотел, чтобы его закрыли в чулане. Когда он увидел, что его мама собирается печь пироги, он решил спрятаться.
Он подыскивал потайное местечко, как вдруг увидел дымоход. Огонь был только что зажжен, и в дымоходе еще не было горячо, только стоял белый удушливый дым от зеленых веток.
Том Китен забрался на решетку камина и посмотрел внутрь. Дымоход был достаточно широким, чтобы там мог поместиться даже человек, не говоря уже о маленьком котенке.
Он прыгнул в камин, пытаясь удержаться на металлической перекладине, на которой висел чайник. С перекладины Том Китен прыгнул вверх, сбивая сажу на каминную решетку, и приземлился на выступе высоко внутри дымохода.
Том Китен начал кашлять и задыхаться от дыма. Он услышал, как внизу в огне начали потрескивать ветки. Он решил лезть до самого верха, вылезти на кровлю крыши и поохотиться на воробьев.
«Назад лезть нельзя. Если я поскользнусь, то свалюсь в огонь и подпалю свой красивый хвост и новый голубой жакет».
Дымоход был большой и старомодный. Его строили в те времена, когда люди жгли в каминах поленья. Труба дымохода торчала над крышей как маленькая каменная башня, и дневной свет попадал через верхушку, прикрытую косыми шиферными плитками, которые не пропускали дождь.
Том Китен был сильно напуган. Он лез выше и выше. Ему пришлось пробираться через целые дюймы сажи. Он стал похож на маленького трубочиста.
В темноте все было так запутано. Один проход переходил в другой. Дыма стало меньше, но Том Китен чувствовал, что заблудился.
Он карабкался выше и выше. До верха осталось совсем немного, и вдруг он оказался на маленькой площадке, будто кто-то специально вытащил камень из стены. Вокруг валялись бараньи кости...
«Странно, – сказал Том Китен. – Кто это грыз кости в дымоходе? Жалко, что я не был здесь раньше! А еще этот странный запах! Пахнет мышами, только гораздо сильнее. Ой, сейчас чихну!» – сказал Том Китен.
Он протиснулся в дыру в стене и пополз по узкому проходу, где еле пробивался дневной свет.
Он полз наощупь несколько ярдов, пока не оказался в том месте плинтуса, где я на своей картинке нарисовала вот такую*.
Вдруг Том кубарем полетел в темноту и приземлился на куче очень грязного тряпья.
Когда он поднялся и оглянулся вокруг, то увидел, что находится в совсем незнакомом месте, хотя прожил в этом доме всю свою жизнь.
Это была маленькое затхлое помещение с досками и стропилами, затянутыми паутиной, с рейками и строительной штукатуркой. Напротив него – довольно далеко, но так что он мог его видеть – сидела огромная крыса.
– С какой стати вы завалились на мою кровать, да еще весь в саже? – щелкая зубами, сказала крыса.
– Извините, сэр, но дымоход нуждается в чистке, – сказал бедный Том Китен.
– Анна-Мария, Анна-Мария, – запищала крыса. Послышался топот, и в дыре возле стропила высунулась голова старой крысы. В то же мгновенье она бросилась на Тома Китена, и прежде, чем он успел что-то понять, он оказался без жакета, спеленат и связан веревками крепкими узлами.
Анна-Мария связывала Тома Китена, а старая крыса наблюдала за ней и нюхала табак. Когда Анна-Мария закончила, обе крысы уселись и уставились на Тома с раскрытыми ртами.
– Анна-Мария, – сказала старая крыса, которую звали Самуэль Вискерс, – Анна-Мария, сделайте мне на обед рулет с кошачьей начинкой.
– Для рулета нужно тесто, кружок масла и скалка, – сказала Анна-Мария, разглядывая Тома Китена со всех сторон.
– Нет, – сказал Самуэль Вискерс, – сделайте, как положено, в панировочных сухарях.
– Глупости, – отрезала Анна-Мария. – Только масло и тесто.
Крысы спорили несколько минут, а потом ушли. Самуэль Вискерс пролез через дыру в деревянной стенной обшивке, нагло спустился по парадной лестнице и забежал в маслобойню за маслом. Во второй раз он проделал то же самое, чтобы взять скалку. Он катил скалку перед собой, как это делает пивовар, когда катит бочонок с пивом. Он слышал, как разговаривают Риби и Табита, но они были заняты тем, что зажигали свечку и осматривали содержимое сундука. Они его не заметили.
Анна-Мария вылезла из-под плинтуса, а потом через оконный ставень залезла на кухню, чтобы украсть тесто. Она взяла маленькое блюдце и лапами выдрала кусок теста из самой середины. Мопет, которая сидела в бочонке с мукой, она не заметила.
Пока Тома Китена оставили в покое под полом чердака, он извивался и пытался позвать на помощь. Но рот его был забит сажей и паутиной, а сам он был так туго завязан, что никто не мог услышать его слабого мяуканья. Хотя кое-кто услышал – это был паук. Он выполз из трещины в потолке и критически осмотрел узлы с безопасного расстояния. Паук был экспертом по узлам, ведь ему приходилось связывать зазевавшихся навозных мух. Он даже не предложил помощи Тому. Том Китен извивался и корчился, пока не устал.
А тут и крысы вернулись и взялись за работу, чтобы превратить котенка в начинку. Сначала они намазали его маслом, а потом закатали в тесто.
– Тебе не кажется, что веревки плохо переварятся, Анна-Мария? – спросил Самуэль Вискерс.
Анна-Мария сказала, что она так не думает, но вот если Том Китен будет вертеть головой, он нарушит целостность теста и испортит выпечку. Она схватила его за уши.
Том Китен кусался и плевался, мяукал и извивался. Скалка пела: роли-поли, роли, роли, поли, роли, а мыши держались за ее концы.
– Его хвост торчит наружу! Вы принесли мало теста, Анна-Мария.
– Я принесла столько, сколько могла унести, – оправдывалась Анна-Мария.
– Не думаю, – сказал Самуэль Вискерс, делая паузу, чтобы посмотреть на Тома Китена. – Не думаю, что из этого котенка получится хорошая начинка для рулета. Он слишком закопченный.
Анна-Мария открыла рот, чтобы поспорить, но вдруг сверху послышались звуки – скрежет пилы, царапанье и тявканье небольшой собаки.
– Нас обнаружили, Анна-Мария. Давайте собирать свое имущество и всех остальных и сматываемся.
– Боюсь, что придется оставить этот рулет.
– Я уверен, что узлы веревки несъедобны, хоть вы и утверждаете противоположное.
– Пошли скорее, поможете мне завязать кости баранины в покрывало, – сказала Анна-Мария. – А в дымоходе я припрятала половину копченого окорока.
Так и получилось, что когда Джон Джойнер вырезал доску обшивки, под полом никого не оказалось, кроме скалки и Тома Китена, завернутого в очень грязное тесто.
Но зато очень пахло крысами, и Джон Джойнер пол-утра фыркал и скулил, вилял хвостом и вкручивался головой в отверстие, как буравчик.
Наконец он прибил доску на место, сложил инструменты в свою сумку и спустился вниз.
Кошачья семья пришла в себя. Они пригласили Джона на обед. Тесто с Тома Китена счистили и сделали из него пирог со смородиной, чтобы не видно было грязи.
Пришлось купать Тома Китена в ванне с горячей водой, чтобы смыть масло.
Джон Джойнер почувствовал запах пирога, но, к сожалению, у него не было времени, чтобы остаться на обед: он только что закончил делать тачку для мисс Поттер, а она еще заказала два курятника.
Когда я шла на почту после обеда, я решила срезать угол, и вдруг увидела мистера Самуэля Вискерса и его жену. Они очень спешили и катили тачку с огромными тюками, которая подозрительно походила на мою. Они как раз заезжали в ворота фермера Патейтоу. Самуэль Вискерс пыхтел из последних сил, а Анна-Мария продолжала с ним спорить визгливым голосом: она знает, куда идти, и знает, сколько у них багажа!
Только я совершенно уверена, что не давала им разрешения использовать мою тачку.
Они зашли в амбар и с помощью куска веревки затащили все свои тюки на сеновал.
После этого крысы из дома Табиты Твитчит исчезли надолго.
А вот что касается фермера Патейтоу, он чуть с ума не сошел. В его амбаре – крысы, крысы, крысы! Они съедают еду у куриц, крадут овес и отруби, прогрызают дырки в мешках с мукой. И все они – потомки Мистера и миссис Самуэль Вискерс: их дети, и внуки, и правнуки, и праправнуки.
Нет им конца!
Мопет и Митенс выросли и стали прекрасными крысоловами. Они охотятся на крыс в деревне, а там всегда для них работы хватает. Они считают их дюжинами и зарабатывают прилично.
Они развешивают крысиные хвосты на дверях амбара, чтобы показать, сколько поймали – и получается очень много.
А вот у Тома Китена испуг от крыс остался на всю жизнь, он старается не сталкиваться ни с кем, более крупным, чем МЫШЬ.