*
* *
Никто не знает таинства стихов.
И сам поэт не знает, где находит
Для рифмы окончанья нужных слов
И кто его рукой по строчкам водит.
Но Муза, притулившись в уголке,
Кивает головою для начала,
К губам подносит дудочку в руке –
И вот она запела, зазвучала!
*
* *
Я знала давно, еще в самом начале,
Что этого счастья нельзя отобрать,
Что просто нетленней любви и печали
Моя черновая тетрадь.
И, может быть, кто-то откроет страницу,
Нечаянно, вдруг, наугад,
И выпустит пленницу, певчую птицу,
В поэзии солнечный сад.
*
* *
Я так люблю мои черновики!
Еще слова в них ничего не значат
И только намечаются стихи,
Как будто цвет бутона только зачат.
В них можно рыться, как в земле, копать,
Отыскивать заветное корытце,
В котором золотая кладь
Момента ждет, чтобы стихами сбыться.
*
* *
Не спрашивай, как пишутся стихи.
Вдруг на меня накатывает что-то,
И начинается совместная работа
И разума, и сердца, и руки.
Трепещут мысли, и душа страдает.
Чужая боль становится своей.
И быстрое перо к бумаге припадает,
Другую жизнь в словах даруя ей.
*
* *
Прежде чем мой стих родится,
Сколько плакать я должна,
Сколько я должна трудиться,
Душу вылюбив до дна!
И носить слова подспудно,
Чтобы с мыслью увязать.
А сказать бывает трудно,
Но труднее не сказать.
*
* *
Как улицы сегодня строги.
Так четок линий ритм и лад.
Дома, как ломаные строки
В стихотворении, стоят.
И снова тайного волненья
Пришла незримая пора.
И снова мука вдохновенья
Висит на кончике пера.
*
* *
Свиданье с Музой
Заслышу вдруг за далью самой дальней,
Не знаю где, но где-то надо мной,
Особый звук – таинственный, хрустальный,
Как льдинок перезвон весной.
Как шелест трав во тьме глубокой ночью,
Как знак, заведомо понятный мне одной.
И хлынет на меня потоком многострочье,
Как ливня шквал, кипучий, проливной.
И кажется, что кто-то на пороге.
Пришел ко мне, и дверь не отворив.
Я гляну – то ОНА, в венце и длинной тоге,
Стоит, меня уже благословив.
*
* *
Время и пространство стиха
Как много всего у дикой природы:
Осенняя слякоть, весенние воды,
Холодные зимы и жаркие лета, -
И все умещается в сердце поэта.
Дожди моросили, стекали капели,
То стекла дрожали, то двери скрипели,
То солнце светило, то падал снежок.
Но все уместилось в короткий стишок.
*
* *
Среди словесной шелухи,
Средь мусора и хлама,
Среди безвкусной чепухи
Внезапно вырастут стихи
На дне больного шрама.
Как будто рана зажила,
Забылась, отболела.
Да видно сильною была
И глубоко задела.
А чтобы боль ее смирить
Достойными словами,
Я начинаю говорить
Не прозой, а стихами.
*
* *
Я не славы искала, а слова.
Да такого: нечаянно тронь –
Чтобы снова, и снова, и снова
Обжигало оно, как огонь.
Бескорыстно и искренне было,
Побеждало житейское зло.
Чтоб уставшему силы дарило,
А заблудшего к свету вело.
*
* *
Малая почка, как вдохновенье,
как пробивающийся исток.
Едва уловимое жизни движенье –
И вырастает зеленый росток.
Свежий и яркий, рожденный впервые.
Истины новое повторение.
Может быть, так и родятся простые
Строки хорошего стихотворения.
*
* *
Когда льет дождь тоски холодной серебро
И тишина нашептывает страхи,
Беру я в руки чистый лист бумаги
И старое чернильное перо.
Что мне теперь тоска и невезенье!
И сердца боль, и муки – все старо.
Есть у меня от них одно спасенье:
Бумага и чернильное перо.