Записки с войны. южная осетия

Пролог
Как-то теплым сентябрьским  вечером я прогуливался по Западному микрорайону донской столицы.
С утра в Ростове прошел дождь и в парке было несколько довольно больших луж. К вечеру погода прояснилась,  молодежи высыпало на свежий воздух много. По дорожкам стайками прогуливались студентки, благо общежития  Ростовского госуниверситета  находились рядом. В  открытых  кафешках звучала музыка, за столиками отдыхали компании. Прекрасный осенний вечер в красивом городе. В одном из кафе девчонки  радостно завизжали, зааплодировали, начали целовать именинника.  И тут началось…
 На клумбе что-то жутко зашипело,  раздался вой и визг, что-то громко бабахнуло… И в зенит вечернего ростовского неба начали вылетать огненные смерчи, которые лопались и расцветали необыкновенными, сказочными цветами праздничного салюта. Это было завораживающее зрелище. Но еще более завораживающим оказалось то, что шедшие впереди меня три атлетически сложенных парня с короткими стрижками, как по команде плюхнулись наземь, перекатились в сторону и, уткнувшись лицами в лужу, закрыли головы руками.  Все было выполнено безупречно точно, как учил сержант в учебке. Девчонки за столиками кафе захохотали, начали показывать на этих «олухов» пальцами. А они лежали в луже, вжимаясь в землю всем своим существом…
Непонаслышке зная, что это за реакция, я присел рядом на корточки и скомандовал: «Отбой артналету! Подъём, воины! Вы в мирном городе!». Они медленно поднимались, ненавидяще глядя на праздный народ, на эту мирную и веселую  жизнь, на людей, гуляющих по аллеям парка. 
Потом мы сидели в какой-то подворотне, среди гаражей, мусора, куч разбитых ящиков. Молча пили водку. Мальчишки, а им всем по двадцать-двадцать два, совсем не пьянели и постепенно приходили в себя. Они два дня назад,  приехали из Цхинвала. Приехали проведать своих раненых сослуживцев в окружном военном госпитале, и дальше - в Кремль - получать государственные награды из рук Президента РФ. Боевые ордена и медали, которыми они награждены за выполнение миротворческого долга в Южной Осетии. « Дядя Саша, мы думали это начал работать «Град» По нашему расположению» - смущаясь, оправдывались ребята. Миротворцы, познавшие войну в её сумасшедшей ипостаси.
***
Осетия (Владикавказ – Алагир - Цхинвал – Джава) 9-25 августа.
Август в Ростове начался как всегда – жара под 40. Духотища страшная, в городе пробки. Дома от жары можно спастись, приняв душ и завернувшись в мокрую простыню. На работе, естественно, это сложнее.
Все только и говорят, что об отдыхе на море. На сегодня, вопроса, где именно этим летом отдохнуть для наших граждан не возникает. Туристические буклеты, объявления в газетах и по телевидению просто зазывают на курорты Турции, Арабских Эмиратов, на Кипр, в Грецию, Испанию. Как говорится, все зависит от толщины вашего кошелька. В советское время, когда  по осени мы приходили в школу после летних каникул, то с завистью слушали рассказы одноклассников про море в Гаграх и Сухуми, рассматривали фотографии с настоящими пальмами, перебирали раковины и цветные камушки, привезенные с пляжей Абхазии. А рассказы  про экскурсии на озеро Рицу,  дорога к которому, сама по себе прекраснейшее приключение! Прекрасные фрески византийского письма Новоафонского монастыря, подземное царство Иверской горы, водопады и реки, горы, покрытые  реликтовыми лесами и все это Абхазия, край в котором хочется жить всегда.
Один недостаток – там стоят миротворцы, которые вроде, как и не воюют, а охраняют мир и покой в непризнанной республике  от возможного нападения грузинских вооруженных сил.  Обстановка в регионе очень  взрывоопасна и война между Грузией и Абхазией может начаться в любую минуту.
   На работе, в редакции окружной газеты, кто-то собирается в Анапу, кто-то в Сочи или Адлер. Многие, по старой советской привычке, планируют свой отдых в Гаграх и  Сухуми. Мол, море там теплое, цены на проживание и питание значительно ниже, чем на курортах Краснодарского  края. И бытовых проблем в здравницах Абхазии вроде, как меньше. Но, вот что делать со слухами о возможном военном решении стародавнего конфликта между Грузией и Абхазией?
Но впереди Олимпийские игры и народ, уверен, что войны не будет. Поэтому пакуются огромные чемоданы, покупаются супермодные купальники и шорты. В конторе настрой отпускной и ничего с этим поделать просто не возможно.
Первый звоночек, что не все так просто и хорошо в  «королевстве Датском»,  прозвучал 6 августа. Именно тогда, казаки Всевеликого войска Донского, привезли из Осетии на автобусах в Ростов-на-Дону около 400 человек. Это беженцы из Цхинвала – женщины и дети.  Их разместили  в лагере отдыха на Азовском море. Под охраной казаков и милиции отдых этих людей больше похож на заточение или арест. В Ростове народ спонтанно начал собирать одеяла, одежду, продукты питания.  Новостные каналы начали крутить эту новость каждые полчаса. Картинка просто удручающая. Перепуганные матери прижимают к себе плачущих детей и рассказывают об ежедневных провокациях и стрельбе  из автоматов со стороны Грузии по Цхинвалу.
 Но в новостях  из Москвы говорят, что все нормально, мол, ситуация под контролем и нечего забивать себе голову разной ерундой. Смотрите лучше открытие Олимпийских игр в Пекине…
Именно в день открытия Олимпиады из Цхинвала посыпались известия, что город подвергся массированному артиллерийскому обстрелу, на улицах идет бой. Заявление «по наведению конституционного порядка  в Южной Осетии» сделал на русском языке командующий грузинскими миротворцами Курашвили. При этом, глаза у него были,  как у пойманного на месте преступления татя, ворующего постиранное бельё на соседском чердаке. 
Грузинские «миротворцы» начали боевые действия  со своих позиций против наших миротворцев, осетинской милиции, ополченцев и мирных жителей.  Есть многочисленные жертвы среди миротворцев и мирного населения.
 Путин из Пекина заявил, что Грузия столкнется с адекватными мерами. Никаких переговоров с Саакашвили больше не будет. Какие переговоры могут быть с патологическими лжецами?
***
 У Грузии около 400 танков – это главная ударная сила  и средство прорыва. Саакашвили может рассчитывать только на блицкриг. На длительную и затяжную войну у него не хватит ресурсов и средств. Вывод напрашивается сам по себе -  мощный огневой удар по Цхинвалу. Но не по боевым позициям осетинской (2,5 тысячи человек)  армии, а по городу. Чтобы морально подавить, напугать, принудить отказаться от сопротивления, обратить в бегство.  И ночная танковая атака.
Не понятно, как можно было проспать  скопление большого количества военной техники реактивных систем залпового огня «Град», 122 миллиметровых самоходок, танков Т-72, пехоты  у границ Южной Осетии?  Это полная недоработка «компетентных» органов.
***
В редакции ситуация на гране шока - все прилипли к экранам телевизоров. Новостной канал Россия не выключается круглые сутки. Все обсуждают увиденное и строят стратегические планы возможного развития ситуации. «Хорошо все было на бумаге, да забыли про овраги…».
 Хватаю свой походный рюкзачок с фотоаппаратурой и диктофоном, кидаю в него пару банок консервов, зубную пасту, щетку, кипятильник. На ходу выписываю командировочное удостоверение и бегом на вокзал. Поезд до Владикавказа идет 12 часов, это  значит, что утром, 9  августа, буду на месте. В вагонах очень мало гражданских, в основном военные в полевом камуфляже. Все хмуро смотрят в окно, на пролетающие за стеклом поля с подсолнечником, на сады, полные переспевших яблок и груш. Разговор с соседом по купе, подполковником из штаба округа, явно не клеится …
День первый, 9 августа 2008 года. Владикавказ.
Город  Владикавказ гудит, как растревоженный улей. На улицах полно народа.  Практически все мужчины, в возрасте от 20 и до 60 лет,  в камуфляжной форме. Даже некоторые таксисты.
Но поразило меня совсем другое – по улицам города гоняют свадебные кортежи с шариками и  джигитами  на конях.
Сегодня суббота, день свадеб.  Тем более, все ждали стечения счастливых цифр 08.08.2008. и соответственно, планировали на этот день свою свадьбу. Все машины в цветах, а джигиты -  в бурках и папахах, при кинжалах и саблях. Смеющиеся молодожены, строгие родители, вспышки и  щелканье фотоаппаратов…
По параллельной дороге, на Рокский перевал, в сторону Южной Осетии сейчас идут воинские колоны с боевой техникой: танки, БТРы, БМП, установки залпового огня «Град», самоходные гаубицы.  Над городом, в воздухе, постоянно пролетают боевые вертолеты. Все это движется в одну сторону – в Цхинвал.
***
Прошу хмурого таксиста-осетина отвести меня сначала в гостиницу, а потом в штаб 58 Армии.
Он критически осматривает меня, мой рюкзачок:
« Ти кито? Журналыст?» – он вытаращивает глаза. – «Вай, тэбе надо пысат, что эти суки  дэлают в Цхинвале!!!! Дай мне этого Мишико, я его голыми  руками задушу!!! У меня там сестра, брат с невесткой, плэмянники! Связи нэт,  через портал нэ поехать. Что с ними, не знаю». 
Он плюёт в открытое окно машины и со злостью бьет по баранке своей старенькой «шестерки».
Три гостиницы до отказа забиты военными и МЧСовцами. С трудом, но  удается устроиться  в университетское  общежитие-гостиницу для аспирантов и гостей Северо-Осетинского госуниверситета. 
В холле работает телевизор – все внимание на экран. Там показывают войну в прямом эфире, ребята с ТВ работают в Цхинвале и гонят материал в реальном времени.
***
В Америке шок. Обыватели (прав Задорнов, что американцы тупые) в панике скупают в супермаркетах продукты, воду, консервы. И готовятся к оккупации. Джорджия объявила войну Осетии. На кой ляд нам эти горы на Кавказе? Своих вроде хватает.
В ответ, Россия напала на Джорджию и ввела туда десантников и танки. Где Россия и где Джорджия? Что им делить – мандарины и апельсины? Так дешевле покупать в Греции, на Кипре или в Мексике. Что этим русским опять неймется?
Куда смотрит правительство и Президент? Где был губернатор Джорджии? Почему русским не дадут отпор бравые рейнджеры? Где хваленые авианосцы? Почему они в Иране, когда  русские в Джорджии?
***
У КПП  58 армии толпа журналистов с телекамерами, фотоаппаратурой. Перебрасываемся с ребятами приветствиями – многих знаю еще по командировкам в Чечню и Дагестан. Они тоже не в курсе происходящих событий…
Подхожу к Александру Брылеву, с телеканала Россия. Он вроде тут за главного и старается хоть немного руководить разношерстной журналистской братией. Но и он пока не знает, что происходит. Или не выдает «военной тайны».  Хотя приехал к военным из приемной президента Северной Осетии Дзасохова. Понятно, каждый хочет быть первым…
***
Тут на КПП появляется зам командующего  Северо-Кавказского военного округа по связям с общественностью и СМИ  подполковник Андрей Бобрун. Нас приглашают на встречу с Главнокомандующим Сухопутными войсками генералом армии Болдыревым.  Встречает  в штабе армии нас помощник  Главкома по информационному обеспечению полковник Игорь Канашенков. Он кратко и ясно объясняет, что сейчас будет сделано важное заявление, на съемку у нас отведено всего  15-20 минут. Развешенные на стенах карты и офицеров управления командного пункта снимать категорически запрещается. Командующий в режиме он-лайн ответит на наши вопросы и всё покажет сам.
Командный пункт 58 армии похож на КП командующего фронтом - завешан картами с оперативной обстановкой,  офицеры просто висят на телефонах и заносят данные на развешенные карты.
Уставший и не выспавшийся генерал армии  Болдырев говорит  страшные вещи – ночью грузинские войска атаковали город Цхинвал. Бой идет на улицах города. Имеются многочисленные жертвы среди миротворцев и мирного населения. Сколько погибших, пока трудно сказать…Город обстреливается системами залпового огня «Град», артиллерией, несколько раз подвергся авиабомбардировкам. Ночью, министр обороны  Грузии, Исилиани по тбилисскому телевидению объявил о том, что Грузия  объявила Южной Осетии войну.
***
Президент Михаил Саакашвили объявил мобилизацию резервистов - всех мужчин в возрасте до 45 лет. Около сорока тысяч из них прошли обучение с иностранными инструкторами из США и Израиля. Правда, обучались они неделю или две. Но это сейчас не очень важно. Важно, что это пушечное мясо пойдет маршем на захваченные территории, будет зачищать осетинские села от осетинского населения.
Министерство Обороны России выступило с заявлением: «Миротворцев и граждан России в обиду  не дадим».
***
Наши новостные каналы просто захлебнулись от комментариев: «Командование Вооруженных сил  и руководство России   приняли решение ввести в Южную Осетию войска 58 общевойсковой армии. Передовые части уже прошли Рокский тоннель и вошли в Джаву. Подразделения псковских десантников обошли город и на полном марше рванули в сторону Гори. Войска округа сплошной колонной идут в Осетию.  Передвижение войск по Транскавказской магистрали затрудняет нескончаемый поток беженцев из зоны вооруженного конфликта. Подразделения МЧС  уже прибыли в Беслан, разгрузили свое имущество и развернули полевой госпиталь в Алагире и пункты приема беженцев». Это пока все, что может сказать армейское начальство. Коллеги бросаются к машинам и автобусам – передать новость в свои издания и вперед, в лагерь беженцев.
***
Выходя из помещения командного пункта армии, в одном из кабинетов я увидел знакомого еще по Чечне полковника из ВДВ и попытался перекинуться с ним порой слов, чтобы уточнить обстановку. Начальник пресс-службы Сухопутных войск полковник Игорь  Канашенков коршуном бросается  к нам.  В непечатной форме пообещал мне не только разбить фотоаппаратуру, но и за такие телодвижения в штабе армии, следующий раз набить физиономию. Не много зная его характер, и не понаслышке, владея опытом общения с военными (тем более  с военными журналистами) я ему почему-то поверил. И не обиделся.
Это потом сыграло свою роль в дальнейших наших отношениях. Среди журналистов, работающих  в зонах военных конфликтов, полковник Игорь Канашенков имеет звучное прозвище «Конан».  И, как мне кажется, полностью соответствует этому.
Обвешанный автоматом, разгрузкой с магазинами и гранатами, в запыленном камуфляже он все эти дни старался обеспечить максимальный допуск журналистов в Цхинвал, организовывал проезд через границу в Рокском ущелье, встречи с местными жителями, медиками, военными, ополченцами, и миротворцами.
А журналистов в эти дни во Владикавказ слеталось огромное множество. Помимо ведущих российских и  иностранных изданий и телеканалов типа Washington post ,Tames, Guardian, CNN и  BBC , Комсомолки,  Коммерсанта, Российской газеты, Известий, Красной звезды, там  были и очень уж экзотические. Я разговаривал с журналистами  из Бразилии, Испании, Израиля. Всем нам нужна была достоверная информация о событиях в Южной Осетии. И Конан делал все возможное, чтобы это организовать. Со своей задачей,  пресс-службы Сухопутных войск и Северо-Кавказского военного округа, в первые дни конфликта справилась на «Отлично».

День второй, 10 августа 2008 года. Владикавказ.
Бегом направляюсь во Владикавказский военный госпиталь. Туда вертолетами начинают доставлять первых раненных. Используя свои  старые знакомства и связи, выписываю пропуск на территорию.
Рядом с приемным отделением очередная группа военных медиков в очередной раз проверяет укладку имущества – им сейчас, освободившимся от раненых вертолетом, предстоит вылететь в Цхинвал. Начальник госпиталя отправляет меня в хирургическое отделение, где лежат раненые миротворцы, которые первыми приняли на себя удар грузинских вояк. В палатах пахнет медикаментами и войной. В углу госпитального коридора стоят окровавленные носилки, рядом валяется куча грязных бинтов. Обстановка больше напоминает кадры  кинохроники военных лет.
***
 Начальник госпиталя, добрый и спокойный дагестанец полковник Вилли Алиевич Курбанов больше похож на разъяренного льва. Путая русские, дагестанские и осетинские слова, он ругает  своих  медиков. Перепуганные медсестры с удивлением смотрят на своего начальника – таких слов от воспитанного, интеллигентного и  всеми уважаемого врача они еще не слышали.
Мало кто из этих милых медсестер знает, что Вилли  Алиевич  участвовал  в штурме Грозного в 1996 году и был на площади Минутка, когда штурмовали дворец Дудаева. Он оказывал медпомощь нашим солдатам и офицерам  в событиях в Дагестане, проводил операции под обстрелом боевиков в Ведено,  Шатое, Шали и Аргуне. От такого разъяренного полковника сейчас можно всего услышать…
***
А раненные  все прибывают и прибывают… Их везут на санитарках и грузовиках, на легковушках и такси.  Всем, военным и гражданским, немедленно оказывается первая медицинская помощь. Военных распределяют по палатам, кого-то везут в операционную, кого-то санавиацией отправляют в Ростов или Москву. Гражданских  развозят по больницам города.
Медсестры бегают между палатами с банками физрастворов, с капельницами. Две молодые,  миниатюрные, девчушки в белых халатах ведут в палату здоровенного парня в десантной тельняшке.  Аккуратно поддерживая его под локти, всего  перемазанного зеленкой с ног до головы,  перебинтованного. Он смущается, корчится от боли,  аккуратно наступая на забинтованную ногу.  И, между делом, пытается назначить милым и симпатичным медичкам свидание «у фонтана».  Обещая «Шампанское», цветы, шоколад и веселый вечер.  Девчонки согласно кивают головами и продолжают аккуратно вести раненого в палату…
***
Санитарки и медицинские сестры сразу говорят, что нам надо в четвертую палату. На койках лежат два молодых парня в неизменных тельньниках. Еще двое подходят к началу нашего разговора. Ребята  ходили в магазин и принесли не имеющим возможности пока передвигаться товарищам пакеты с фруктами, минеральной водой и сигаретами.
Первым трудные воспоминания начинает командир отделения младший сержант Олег Говорухин:
- Все с вечера было как обычно. Мы провели вечернюю проверку, зачитали боевой расчет, назначили наряд на завтрашний день. Ничего не предвещало того, что грузинская сторона начнет активные боевые действия. Все было мирно. Ребята отдыхали. И тут начался обстрел. В два часа ночи!
Мы разобрали оружие и разбежались по постам, согласно номеров  боевого расчёта. С грузинской стороны сначала начали стрелять по нижнему городку, а потом они перешли в наступление. Мы же, согласно всех инструкций и наставлений, не имели права открывать ответный огонь. По нашим подсчетам погибло 14 миротворцев. Многих убитых лично я видел лежащими в разных углах нашего маленького гарнизона. Но это не точно. Ведь связь с некоторыми постами прервалась, и мы не знаем о судьбе тех, кто там находился…
Олег замолкает и поправляет на койке раненую ногу.
В разговор вступает заместитель командира группы прапорщик Андрей Данилюк, прикомандированный  к миротворцам в Цхинвал из Ставропольского края:
- В два часа ночи грузинская сторона начала интенсивный артобстрел города. Потом снаряды начали падать на территории части. Обстрел длился около двух часов, потом, в районе четырех часов утра, грузины выдвинули танки и пехоту. Завязался бой между осетинами, которые обороняли свои дома, родных и близких, свой город от варварского и предательского нападения. 
По нашему расположению начала бить артиллерия, танки, минометы, велся огонь из всех видов стрелкового оружия. Танки выходили на прямую наводку и били по караулам, по нашей технике. Расстреливали просто в упор. Навесными начали стрелять, когда осетинские силы самообороны начали отходить из города.
Около 7 часов утра по нашим позициям начали бить целенаправленно. Видимо, у них, у грузин, где-то сидели артнаводчики и корректировали огонь. Со стороны миротворческого батальона Грузии выдвинулись шесть танков. Один развернулся и ушёл в город, оставшиеся пять проломили кирпичную стену, и пошли на наш военный городок… Прямым выстрелом из пушки разрушили санитарную часть. Там находились больные и медики. На крыльце висел белый флаг с Красным Крестом, и они это прекрасно видели. Мы бросились вытаскивать уцелевших из горящего медпункта.  Под автоматно-пулеметным огнем удалось спасти несколько человек.  Потом очередной снаряд разрушил здание бани – у неё сорвало крышу, и всё загорелось. Затем танки начали расстреливать наш автопарк с техникой. Вспыхнул бензовоз, потом, как спичечные коробки, несколько БМП. Мы не имели права стрелять в ответ и поэтому спасались, перебегая от одного укрытия к другому.
Я находился возле автопарка, там была моя огневая точка. Когда загорелся бензовоз, мы отошли в сторону караульного помещения. Человек пять забежали вовнутрь. Танковый снаряд попал в караулку. В живых остался всего один боец миротворческого батальона. Он получил тяжелое ранение и сильную контузию.
Мы его выволокли из-под обломков и утащили в укрытие. Я ему сделал перевязку и вколол тубу промедола…
Дальше отходить нам было некуда – за спиной у нас была каменная стена. Мы ее взорвали гранатой и в пролом начали вылезать. Там стоял БРДМ, водитель пытался открыть верхние люки, но по нему начали стрелять грузинские снайперы. Тогда он попытался открыть люки для десанта. В этот момент в БРДМ попал сначала танковый снаряд и сразу же выстрел из противотанкового гранатомета. Раздался сильнейший взрыв, машина вспыхнула и сгорела. Водитель погиб…
Со мной отходили еще три человека. Все раненые - один в ногу, второй в шею. Третий получил осколочное в область таза. Он потерял много крови. Мы, как могли, пытались ему помочь, сделали перевязку... Раненых отнесли в окоп. Там и отсиживались, пока танки не ушли. Затем попытались выползти из окопа. Но тут налетели грузинские самолеты и начали бомбить военный городок миротворцев. Потом «защёлкали» снайперы. Мы кинули дымовую шашку и под завесой плотного дыма переползли в более безопасное место. 
Тут прибежали наши ребята, вытащили нас и унесли в подвал раненых. Чуть позже мы вынесли двух убитых и отнесли их к котельной. В подвал. В подвале было много раненых: и военных и гражданских.
Потом ко мне подошел полковник, я не знаю его фамилии, и приказал собирать всех раненых в одно место. Он пояснил, что приехали наблюдатели миссии ОБСЕ. Они договорились с грузинами, что нам  предоставят коридор для выхода из города. Мы загрузили в бронированный «Урал» сначала тяжелораненых, потом гражданских, потом сели легкораненые и уцелевшие. И по команде покинули городок. Честно говоря, я не видел советников из ОБСЕ и не могу утверждать, что их машина нас сопровождала до самого конца пути.  В городе мы видели грузинские танки и пехоту.  Пехота занималась мародерством – тащила какие-то вещи  из разрушенных домов на свои БТРы, собирала оружие около убитых, какие-то документы…
По Зарской дороге мы начали подниматься в сторону перевала. Шли под флагом Красного Креста. Его было прекрасно видно. Однако грузины, как только мы вышли из города, начали по нам стрелять. Рядом с нашей машиной взорвалось 5-6 снарядов. Спасибо нашему водителю: он сначала резко затормозил, а потом дал полный газ. Так мы вырвались из-под обстрела. Через 1, 5 км от города мы встретили колонну наших войск…
***

Вечером, часов в пять, приезжаю в штаб 58 армии. Надо узнать, какой транспорт будет завтра в сторону Рокского тоннеля. Там, на границе России и Южной Осетии попробую сам добраться до Цхинвала, попасть к уцелевшим миротворцам или к десантникам. Главное – добраться до границы, а там, как карта ляжет…
***
Как сообщил мне потом по телефону помощник главкома Сухопутных войск России полковник Игорь Конашенков: «Сейчас принимаются все возможные меры для эвакуации раненых. Об этом достигнута договоренность с грузинскими военными при посредничестве сотрудников миссии ОБСЕ.  Однако они были нарушены грузинской стороной, которые открыли огонь по конвою с ранеными, следовавшему из Южной Осетии в Россию».
***
В штабе армии легкий ажиотаж – для Главкома и для Генерального штаба  Вооруженных сил в Москве срочно нужны фотографии ввода войск через Рокский перевал. Тут подворачиваюсь я со своей фототехникой и шатанием по кабинетам.  Начальник разведки штаба округа, просто силой,  впихивает меня в заляпанный грязью Уазик.  Мы мчимся на взлетную площадку. По дороге генерал объясняет задачу – пролететь по маршруту ввода войск от Владикавказа до Цхинвала и как можно больше сделать снимков. Особенно в районе портала, туннелей и на перевале.
***
На летной площадке, сгорая от нетерпения взмыть в воздух,  рассекает вечерний воздух винтами  работяга Ми-8.  Я запрыгиваю в вертушку,  за мной захлопывается бронедверца, и летчики взмывают в вечернее небо. 
Вечереет в горах очень быстро, и я матерю всех и всея за такой поздний полет.  Фотографии могут, просто  элементарно не получится.  Просто не хватит освещения, а вспышка в таких случаях бесполезна... Над Владикавказом идем низко, и я, как из пулемета, делаю серию снимков колон военной техники на дороге, лагеря МЧС в Алагире.
 Входим в ущелье. По бортам начинается отстрел тепловых ракет. Это на случай пуска грузинской ракеты с одной  из вершин Кавказского хребта. Чувствуется, что вертолетчики прошли хорошую школу в Чечне и Дагестане.
Внизу вся дорога забита техникой. Два встречных потока машин - военные  мчатся Цхинвал, легковушки и автобусы из Южной Осетии. Дорога узкая, в две полосы. Особых пробок на Транскавказской дороге пока не видно, но достаточно одной поломки машины или танка и все встанет. Деваться просто не куда - справа пропасть с рекой на дне ущелья, слева отвесные горы главного Кавказского хребта. Многие вершины покрыты шапками снега и льда.
Потом, дня через три-четыре, на дороге начнут собирать поломавшуюся на марше технику и стаскивать ее на пункты ремонта и эвакуации. Но это будет потом. А сейчас – приказ:  «Только вперед!».
Красотища внизу неописуемая. Если бы не одно обстоятельство  –  по дороге, которую в далекие времена осваивали и воспевали Пушкин и Лермонтов, Лев Толстой и Серафимович, идет поток военной техники на очередную братоубийственную войну. Высовываюсь по пояс в открытый иллюминатор и снимаю, снимаю, снимаю…
Поток ветра от винтов старается вырвать фотокамеру и вытащить меня через иллюминатор из салона вертолета.
***
Как кадровый военный, не могу понять, почему начиная военные действия против Южной Осетии, грузинские вояки не взорвали один из многочисленных тоннелей или мост на реке. Или взрывом  не спустили каменную лавину на транскавказскую дорогу. Ведь  достаточно одной машины, начиненной взрывчаткой и водителя-смертника, что бы войска 58 армии встали. Встали на долго… Слева отвесные горы главного Кавказского хребта, справа – ущелье с бурной рекой.
И делай с осетинами и миротворческим батальоном все, что угодно. Пока разберут завалы, пока восстановят движение, пройдет не один день или неделя. Помощи им, защитникам Цхинвала, было бы ждать не откуда. Насколько я знаю, в окрестностях столицы Южной Осетии нет ни одного аэродрома, способного принять самолеты с десантом и техникой.
Зимой, когда с гор сходят лавины,  Южная Осетия просто отрезана от внешнего мира. Все перевалы закрыты.  Дороги, по которым можно выбраться из города ведут только в сторону Тбилиси…
***
Из кабины летчиков высовывается борттехник и,  перекрикивая шум работающего двигателя, орет мне, что перевал закрыт низкой облачностью. И нам его не «перепрыгнуть». Становится совсем темно, наш вертолет не предназначен для полетов в ночное время и в густой облачности. Придется возвращаться во Владикавказ. Делаем крутой вираж и уходим.
Внизу столпотворение – техники значительно прибавилось. По дороге идут колоны танков, самоходок. Вон рвутся вперед десантники, обгоняя на своих вертких и быстрых БМДешках тяжелогруженые КамАЗы. Броня облеплена людьми, как банка с вареньем облеплена пчелами. На передней машине развивается флаг ВДВ, на остальных – российские триколлоры. Вперед, ВДВ! Этих сорвиголов остановить уже практически не возможно. Несутся весело, лихо и бесшабашно, с уханьем и с вечными шутками – прибаутками. Это даже с высоты нашего полета отлично видно. «Если не мы, то кто?» - вот девиз крылатой пехоты. Спешат в Цхинвал, где миротворческий батальон из последних сил держит позиции, отбиваясь от нападающих грузинских войск. А в батальоне половина личного состава - свои, в голубых беретах и тельняшках. Бросать братишек  на растерзание, ну ни как нельзя…
***
Это потом, через несколько дней,  когда будут уточняться цифры погибших и раненых, составляться списки к представлению к государственным наградам, всплывут интересные факты. Выяснится, что нападавших грузинских войск было в 13 (!) раз больше, чем миротворцев и южноосетинских ополченцев вместе взятых. И вооружены они были заокеанскими помощниками и советниками  по последнему слову военной доктрины США. Правда, военного пыла у грузин хватило только на то, чтобы предпринять штурм Цхинвала. Предварительно обстреляв его из систем залпового   огня «Град» и совершив два налета авиации на город.
***
Вертолет касается взлетной полосы, я выпрыгиваю из него и бегу к поджидающему  меня Уазику. Мы срываемся с места и мчим в штаб армии. Вертушка тут же уходит в небо, видимо летчики получили новую вводную. Скачиваю фотографии на компьютер. Генерал-майор, начальник разведки округа, от нетерпения увидеть, что творится на дороге, готов выскочить из камуфляжа. Он аж приплясывает рядом с компьютером.  Офицеры штаба 58 армии быстро перегоняют  фото на CD-диск, генерал хватает его и галопом бежит на доклад Командующему. За оперативную съемку мне наливают чашку кофе… Спасибо и на этом.
***
В гостиницу добираюсь во втором часу ночи. В фойе работает телевизор. Водители, горничные, командировочные  мрачно смотрят на экран, где показывают реальную войну в реальном времени. У многих там, за горами, родственники, друзья и  знакомые.
***
В утренних новостях на канале Россия, на пресс-конференции заместителя начальника Генерального штаба России, генерал-полковника  Анатолия Ноговицына я увидел несколько своих снимков, сделанных с вертолета. Генерал  четко и доходчиво объяснял журналистам, что сейчас происходит в регионе и комментировал представленные ему разведкой фотографии ввода войск.
Сосед по номеру, майор внутренних войск, приехавший на учебу и переподготовку во Владикавказское училище из Иркутска, рассказывает интересные вещи. Местные военные и милиционеры в пятницу - субботу-воскресенье, на собственных машинах мотались в Южную Осетию. Повоевать.
«Откуда оружие?» - я вытаращиваю глаза.
«Да ты что? На Кавказе только у ленивого нет  дома «ствола». Одно время государство даже выкупало автоматы, пулеметы. За хорошие деньги, между прочим. Так сдавали всякую рухлядь, которая уже не боеготовая. А хорошее хранили, до поры, до времени» - он нервно закуривает
« А боеприпасы?»- наивно спрашиваю я.
«В Цхинвале, в эти дни, патроны раздавали ведрами. Всем желающим».
«Ну, и?»
«Повоевали в выходные. А в понедельник, как положено, все стояли на разводе. Это Кавказ, тут менталитет другой» – майор наливает мне чашечку ароматного кофе.
 

День третий, 11 августа 2008 года, Владикавказ.
11августа, утром бегу в штаб 58 армии. Должен быть автобус под прессу для поездки в Южную Осетию.
***
По телевизору передали, что грузинские ПВО сбили наш стратегический бомбардировщик Ту-22. Судьба экипажа бомбардировщика неизвестна. Вроде бы ребятам удалось катапультироваться.
Это просто абсурд – использовать стратегическую авиацию для нанесения бомбового удара в локальном конфликте. А где тогда фронтовая и тактическая авиация? Все воздушные удары должны быть заранее подготовлены – у противника надо подавить систему ПВО, исключить использование своих истребителей. Этого, видимо, не сделали. Ребят послали просто на смерть…
 За пультом управления зенитно-ракетного комплекса, сбившего стратегический бомбардировщик, сидели украинские боевые расчеты. Вот это земляки отметились! Неужели Украина влезет в драку? Мало им своих проблем с Радой, вступлением в Евросоюз и НАТО? Или таким образом они стараются заработать бонусы у дяди Сэма?

***
 Нас, фото и тележурналистов со всех каналов и газет мира, которые можно себе представить, у КПП 58 армии собирается человек сорок. Импортные товарищи деловито напяливают на себя бронежилеты и кевларовые каски с надписями PRESSA.
Русские, По-старинке, как обычно, кроме желания попасть на войну,  ничего такого не имеют.  Пока ждем ребят из спецназа, которые будут нас сопровождать в этой поездке, разговариваю с журналисткой с арабского отделения  канала Russia Tidies. Сама она весит около 48 килограммов. А надето на ней защитной амуниции килограмм на двадцать пять. Передвигается она от автобуса до КПП и обратно, как беременная каракатица. Обливаясь потом и проклиная в этих доспехах все на свете. Оказывается что импортные журналисты, работающие в «горячих точках», застрахованы работодателем на огромные суммы. Случись что-то нехорошее – ранение или гибель корреспондента, его  семья получит страховку. Но у  них драконовские договора. Страховка будет выплачена, если на журналисте в этот момент (ранения или гибели)  надет бронежилет и каска, который ему выдали в редакции. Если нет – то пишите письма мелким подчерком. Сам виноват… 
Поэтому иностранцы, пока не влезли в бронник, даже фотографировать себя запрещали. Если на сторонней фотографии, в любом другом издании, издатель увидит своего журналиста без надетой защиты, то последнему  грозят крупные неприятности. В виде огромных денежных штрафов. А деньги эти буржуи, оказывается, считать умеют хорошо…
Руководят отправкой «на фронт» три молодых человека из МИДа. По виду мелкие клерки из какого-то отдела, но  шустрых и  быстрых на решения.  Видно сразу, что эти ребята очень компетентны  в  вопросах работы с прессой. Они постоянно перезваниваются по сотовым телефонам с Москвой, уточняя списки допущенных и аккредитованных СМИ.  Свободно объясняются с иностранными журналистами на английском и испанском. Чувствуется старая школа Лубянки, где готовили  такие кадры …
***
Из дверей КПП появляется спецназ и полковник из главного управления по информационной работе Министерства обороны РФ. Рядом с ним идут, обвешанные автоматами, разгрузками  с запасными магазинами и прочими военными причиндалами, начальник пресс-службы СКВО подполковник Андрей Бобрун, начальник пресс-службы 58 армии подполковник Лятичевский и полковник Игорь  Конашенков. Здороваемся.
 Они уточняют списки допущенных к поездке в Цхинвал. Всех остальных культурно просят покинуть автобусы. Ни взирая на протесты и  ссылки журналистской братии на доступ к достоверной информации, на право освещать события в зоне конфликта, на международные законы, договоры  и хартии.
Короче, все лишние - вон из автобуса и точка! Вякать будете у себя дома, на кухне!
***
Автобусы уезжают без меня…Меня в заветных списках, «допущенных»  на войну, почему-то нет.
Злой и раздраженный на весь мир иду разбираться в штаб 58 армии. Оказывается, что  в суматохе вчерашнего вечера, в информационном отделе армии, просто забыли подать мои данные в список на пересечение границы.  На повышенных тонах, говорю офицерам, отвечающим за это, что я думаю об  их работе. Они, на том же непечатном и могучем русском – что они думают о журналистах, которые мешают нормально им жить и работать.  Да еще приходят в военную организацию качать свои права.  Которые, как известно полностью заканчиваются за порогом. У КПП воинской части. Обе высокодоговаривающиеся стороны, удовлетворенные ходом «мирных» переговоров и тоном  «светской» беседы, садятся пить кофе.
«Свалились вы, таким скопом, на наши головы. Завтра будет следующий автобус. И, ты обязательно уедешь, в этот  чертов Цхинвал. Не переживай, хватит и на твою долю этой  войны…» - успокаивают меня офицеры.
***
Телефоны в кабинете звонят не переставая. Оказывается, что кто-то из "вышесидящего" руководства, не мудруствая лукаво,  дал на телеканал Россия их номер телефона.  Как номер «горячей линии». И на них обрушился шквал звонков со всей России-матушки.
Звонят родители, военкомы, родственники и знакомые. Все стараются узнать о судьбе сына, мужа, призывника, брата или жениха. Мужики, кто служил в армии, называют фамилию, имя и номер части. Матери – просто фамилию. «Вася Пупкин, ну такой светленький, немного заикается. Из деревни Гадюкино, Страропередрышенского района. Да его многие знают, он у нас очень общительный мальчик…». И требуют сказать, где их сын и немедленно позвать его к телефону, что бы переговорить с ним лично… Хорошо, если эта часть из Владикавказа, а если это псковские десантники или танкисты из Ботлиха?  Или того похлеще - спецназ ГРУ?
Но каждому надо объяснить, растолковать, выслушать. Тут раздражаться ни как нельзя. Мне просто жалко этих замотанных  телефонными разговорами офицеров. Это длится не переставая, круглые сутки – Россия огромная страна. В одном конце Росси-матушки т народ уже спать лег, а в другом только проснулись… Вот и звонят телефоны в информационном отделе 58 армии круглые сутки не переставая.
***
Тут по штабу проносится слух, что командующий 58 армией генерал – лейтенант  Хрулев с журналистами  с  телеканала Россия и  из московской Комсомолки попали в засаду. Есть раненые и убитые. Группе удалось вырваться, их сейчас вертушкой доставят в госпиталь. Больше информации нет, абсолютно ни какой.
Пулей вылетаю из штаба, хватаю такси и галопом мчусь в госпиталь. Благо, пропуск у меня действителен на двадцать дней. У ворот госпиталя сталкиваюсь с Иваном Панфиловым с телеканала Звезда. Он только что с поезда, двадцать минут назад приехал в город и тоже не попал в автобус, ушедший на Цхинвал. От него узнаю, что мне в помощь из редакции приехал Паша Заволокин. Иван ехал с ним в одном вагоне в поезде и по его словам Паша сразу же поехал в штаб армии пробивать аккредитацию и возможность поехать в южную Осетию. Это радует - вдвоем веселее пробивать стену военно-бюрократической машины.
***
Проходим через КПП на территорию Владикавказского военного госпиталя.  Которая, кстати, охраняется не меньше, чем некоторые боевые воинские части. У ворот большое  скопище машин с номерами различных регионов. Это родители примчались к раненым сыновьям. Из Нальчика, Ростова, Воронежа, Волгограда, Татарии, Удмуртии и еще десятка областей России. Они толкутся у ворот госпиталя, приставая к любому военному в форме, их пока в госпиталь не пропускают. Зато местные идут толпами и преодолевают заслон  виде КПП без преград. В основном они спешат выразить свою признательность корреспонденту канала Россия Александру Сладкову.  Он пользуется у осетин огромной, просто бешеной, популярностью. За свои репортажи с места событий  еще со времен осетино-ингушского конфликта и первой грузино-осетинской войны в 90-х годах. Осетины несут неизменные три пирога, копченых или жареных куриц, помидоры, минеральную воду. Съёмочная группа пострадала очень сильно: Саша  получил ранение в ногу, телеоператор ранен в грудь и в руку, звукооператор тоже контужен и ранен, серьезно ранен корреспондент Комсомольской правды Александр Коц. Ранены командующий 58 армией генерал Хрулев, водитель БТРа. Погиб замполит батальона…
***
Оказывается, что все  просто, как первый советский трактор. Когда БТР выскочил на засаду, грузины опешили. Они просто не ожидали, что к ним на позиции приедет сам командующий той армии, которая воюет  против них в Цхинвале. Как потом оказалось, наши повернули не там. Не на ту дорогу.  Офицеры, сидящие на броне, просто не знали дороги, а боец выполнял команды и распоряжения старшего этой сборной «солянки» из военных и журналистов.   Вот и вылетели на позиции грузинского спецназа на полных порах.
***
В палате у Сладкова полно гостей, гомон стоит, как на птичьем базаре. Стол завален угощениями, стоит початая бутылка хорошего коньяка.  В палате, на свободной койке, сидит седой генерал,  Виктор Казанцев и внимательно слушает, что ему рассказывает Александр. Мы киваем друг другу, у каждого своя работа -  мне надо фотографировать, генералу (хоть и на пенсии) понять, что произошло на дороге в Цхинвал. Как могла группа, в которую входил командарм 58 армии попасть в засаду? Почему они выехали без боевого прикрытия, практически без оружия? Ведь если бы не героическая гибель майора  Дениса Ветчинова, который прикрыл отход  командующего и основной группы,  там  погибли бы абсолютно все.  Уже смертельно раненый и умирающий,  Денис убил грузинского вояку, готового выстрелить из гранатомета по укрывшимся за броней журналистам и генералу?
Почему героическая гибель одного человека должна покрыть некомпетентность и глупость других?
***
Во Владикавказском  госпитале командующего 58 армии  Хрулева нет. Его сразу же, санитарным вертолетом, ночью  отправили в Ростов и дальше, в Москву. Отправили и Сашу Коца. Ранение у него очень серьезное.
***
 Стоим во дворе госпиталя, курим, обсуждаем услышанное и увиденное. Из палаты выходит раненый телеоператор  Леонид Лохов.  Придерживая перебинтованную руку, закуривает, морщась от боли: «Два сквозных. Хорошо, что кости не задеты» - он поправляет повязку – «Если б не майор, замочили бы нас, как куропаток. Жалко парня…»
***
Тут из дверей хирургического отделения появляется генерал  Виктор Казанцев с ординарцем-полковником. Обнимаемся.
Мы не виделись с Чечни, с 2000 года. Видно, что Виктор Германович рад этой неожиданной встрече через  столько лет.
«Ты, какого х… тут забыл? Мало тебе, что ли  досталось в Чечне?» - грозно напускается на меня бывший Командующий группировкой  войск в Ханкале, а потом и всего Северо-Кавказского округа, Герой России, и Полномочный представитель Президента в Южном  федеральном округе,  генерал-полковник  в запасе Виктор Казанцев.- «Опять за старое? Не сидится дома? Ходи на рыбалку, или  в лес по грибы. У вас, на Урале, много грибов? А он опять на войну …»
« А вы, товарищ Командующий, что тут делаете? Вы же на пенсии. Вот и сидели бы себе на даче, клубнику да помидоры выращивали. Я сейчас поменял ПМЖ, живу в Ростове…» - парирую его напускную суровость.
 «Поближе к Кавказу? К морю потянуло?»
«Я, товарищ командующий (обращаюсь к Виктору Германовичу по «старинке») тепло люблю…»
«Тут не просто тепло, а жарко. Усидишь на даче, как же. Я же этот регион, как свои пять пальцев знаю. Каждое ущелье, каждую горку… А полками, бригадами да батальонами сейчас командуют мои воспитанники. Это те, кто у меня взводами да ротами  командовал в Чечне. Надо ребятам помочь, подсказать, чтобы дров не наломали. Я лично был в Цхинвале. Когда увидел, что происходило в этом городе, пришел в ужас. Такого я еще не видел. Поверь мне, это очень страшно и ужасно.
Сейчас положение выравнивается… Я думаю, что сейчас просто необходимо уничтожить все военные объекты Грузии, которые использовались для агрессии, для ведения боевых действий. И создать такую мощную военную группировку, чтобы у грузин и мысли не возникло нападать на миротворцев, на военные городки, на границы России. Наш российский солдат умеет воевать. Ведь в самом начале событий превосходство вооруженных сил Грузии над миротворцами было 10-12 кратное. Но наши выстояли.  И дали сдачи. А сейчас Саакашвили нашкодил, и как последний трус, спрятался в кусты. И оттуда кричит: «Помогите! Спасите! Меня русские бьют!»- генерал сменяет гнев на милость.- «А на даче сам сиди! Пиши мемуары. У меня боевого опыта, за  свои 44 с «хвостиком»  года службы в армии  - девать не куда. Вот и помогаю советами своим орлам».
Метнулся по Владикавказу в поисках Интернет-кафе, нужно срочно отправить фото и первые статьи в редакцию. Долго бегал по городу и все же  нашел три точки, которые работают практически круглые сутки. Это радует. Отправил первую партию. Нужно еще, но не с воздуха, а с «земли».
День четвертый, 12 августа 2008 года, Владикавказ.
Утром, в штабе тыла 58 армии, просто несказанно  нам  помогли офицеры штаба тыла.   Начальник одной тыловой службы попросил своего подчиненного, офицера из службы ГСМ, подполковника Константина Ендолу,  провести нас  на собственной машине до портала и помочь в организации съемок входящих  в Южную Осетию войск.
Мы с Константином  проехали полевые пункты заправки техники, рембатальон с  чумазыми механиками-водителями которые ремонтировали БТРы, САУшки и танки. Заехали в полевую столовую, которую развернули у дороги подчиненные майора Манвела Шахназаряна.  Как раз к нашему приезду, проходящие на Цхинвал подразделения Буйнакской мотострелковой бригады  заправляли технику и получали горячее питание. Беседуем с солдатами, которые быстро получают боевые рационы питания и тут же разогревают  пищу.  В полевой  кухне горячий чай, рядом подносы с нехитрыми бутербродами с салом и луком.
Солдаты-срочники отслужили по 6-8 месяцев, прибыли в часть совсем недавно, прямо  из учебок.  Ночью их подняли по боевой тревоге, вооружили, посадили на броню -  и, вперед пехота, глотай пыль дорог.  Ночной пятисоткилометровый марш, на громыхающем танке или БМПшке - это вам  совсем не увеселительная поездка  к соседу в гости, в соседнюю деревню. Но солдатики хорошо знают, куда едут и зачем едут.  Как и молоденький лейтенант,  Николай Тульнев. Он  всего две недели как прибыл в часть после окончания высшего военного училища и еще даже не успел принять  дела и должность. Но лейтенант держится молодцом, не каждому впервые дни службы довелось участвовать в таких крупномасштабных событиях, которые очень громко сейчас звучат во всем мире. Видно, что это льстит лейтенантику. Об опасности, которая поджидает за Рокским перевалом, как-то не думается…
 На марше с каждым солдатом постарались лично побеседовать воспитатели (по старому - просто замполиты).  Чувствуется, что семидесятилетняя школа «единственной, созидающей  и направляющей» не умерла вместе с СССР, а перешла в другую ипостась.  Но школа осталась.
***
По радиоприемнику передают новости - Грузия еще вчера направила свои военные катера в воды Абхазии. Можно предположить, что они начнут обстреливать отдыхающих в санаториях Сухуми и Гаграх. Российская авиация бомбила порт Поти.
 Немногочисленные отдыхающие, кто рискнул провести отпуск в августе  на море в Абхазии, в срочном порядке, автобусами, эвакуируются в Адлер-Сочи. Вот тебе и отдых в Гаграх! Война под пальмами…
 Накануне начала операции в Поти, на территорию Абхазии, в порты Очамчира, с трех десантных кораблей, и в аэропорт Сухума, с военно-транспортных самолетов  Ил-76, высадились российские десантники. Они привезли с собой около 400 единиц боевой техники.
Это уже силища! Такую, просто так, за понюх табаку, уже  не сломить.
 Прошел слух, что десантуру в Абхазии возглавляет Герой России, генерал-лейтенант Владимир Шаманов. Генерал, который имеет в войсках высочайший  авторитет среди офицеров и солдат. И прекрасную военно-тактическую подготовку, полученную, между прочим, в республике Афганистан. А закрепленную  при проведении антитеррористических операциях в первую и вторую чеченские компании и в Дагестане. Грузинские воинские подразделения, узнав эту новость, в панике покинули города Зугдиди и  Поти. Бросив технику, вооружение и амуницию, которую им поставляли «друзья кавказской демократии» из военного ведомства США. Вот, что значит одно имя – генерал Владимир Шаманов!
 Российские десантники, быстро и  без единого выстрела, занимают левый берег реки Ингури.
***
 Абхазский президент  Сергей Багапш заявил, что ополченцы проводят военную операцию по вытеснению грузинских войск из Кодорского ущелья.  Вертолетами их забрасывают в горы, где вооруженные охотничьими ружьями, древними карабинами и раритетными пищалями они находят замаскированные позиции грузинской артиллерии. Которая, так и  не произвела ни единого выстрела. Как там, у классика: «…бежали трусливые грузины»…
***
В штабе армии Паша Заволокин ругается с офицерами, ответственными за нашу поездку в Цхинвал. Предмет спора очень прозаичен и тривиален. Паша  по  образованию физик, но в душе явно лирик и хорошо знает историю. Оказывается, что все (включая всенародно избранного) говорят Цхинвали. Но это грузинская транскрипция названия города. Она появилась в сороковых-пятидесятых годах прошлого столетия, в угоду усатому грузину в полувоенном френче, который с хитрым прищуром, смотрел на всех своих граждан с плакатов, из газет,  книг и журналов.
По-русски, как и по-осетински, по-абхазски, правильно произносить название без концевой буквы «И».  Просто - Сухум, Батум и Тифлис.…
 Как это ни странно, после этого спора в штабе армии, на следующий день в утренних новостях,  заместитель  начальника Генерального штаба России, генерал-полковник  Анатолий Ноговицын, отвечающий за брифинги с прессой, а за ним и Дмитрий Медведев, начали говорить с экранов телевизоров правильно.  Но к нашей предполагаемой поездке в Южную Осетию это имеет малое отношение.
Паша Заволокин, как действующий офицер, «прикрепился» к машине заместителя командующего Северокавказского военного округа по воспитательной работе полковника Павла Петровича Препелицы. Они в два часа ночи  уехали  в Цхинвал, в действующие части.   Мне опять не повезло. В кабинете подполковника Трофимова, начальника «горячей линии», данные о боевых потерях в армии не бьют с теми, которые озвучивает Анатолий Ноговицын в новостных программах. Из госпиталя и войск поступают вообще страшные цифры потерь  –  более 170 человек убитых и умерших от ран. Количество раненых огромное…
Катавасия и неразбериха с этими цифрами будет длиться долго.  До тех пор, пока во Владикавказ не приедет Первое лицо на вручение государственных наград отличившимся в операции по принуждению к миру Грузии военнослужащим. Тогда всё сразу встанет на свои места.
***
По телевизору сообщили, что в районе города Поти наши моряки торпедировали и потопили грузинские ракетные катера. Десантники заняли военную базу в Сенаки, захвачено много трофейной техники. В Черное море вошли корабли НАТО и США… Это больше напоминает начало большой войны, чем локальный конфликт.
***
Грузинские СМИ на  своих сайтах распространили информацию, что Рокский тоннель взорван. Это означает, что ниточка, по которой идет помощь в Цхинвал, порвалась. Полная изоляция российского военного контингента, лишение осуществить подвоз боеприпасов, ГСМ, продовольствия для армии и города. Эту новость подхватывают мировые информагентства. Грузины вроде как воспряли духом, собирают новую ударную силу, чтобы по полной отработать миллионы, которые в них просто вбухали «дядя Сэм» и еже с ним.
  Но тоннель как работал, так и работает. Колонны с техникой бесперебойно идут в Цхинвал. На охране тоннеля  прочно стоит мотострелковая рота, и сдвинуть ее с этого рубежа можно только в одном случае,  если всех перестрелять. Но это вряд ли получится…
***

На телефон «горячей линии» 58 армии пробивается женщина из Тбилиси. Она спрашивает у офицеров российской армии, что ей делать. Дело в том, что ее сын получил приказ прибыть на сборный пункт грузинской армии и убыть на войну с Осетией.  «Он студент госуниверситета в Тбилиси, в следующем году должен стать дипломированным специалистом по программированию. У нас много родственников в России, мы не намерены воевать и умирать за бредовые идеи нашего лидера. Сын  порвал повестку, а сам спрятался в лесу, недалеко от Тбилиси. Там собралось еще около двадцати таких же дизертиров-уклонистов. Если их обнаружат грузинские власти, то могут расстрелять или посадить в тюрьму лет на двадцать»…
Женщина, рыдая в трубку, умоляет спасти ребят. Они хотят сдаться российским правоохранительным службам, ФСБ, контрразведке (или кто там у вас этим занимается!), в плен. Только, что бы только не попасть на войну.  Ее успокаивают, как только могут и переадресуют звонок военным контрразведчикам.
Такого еще не было, чтобы грузинские матери сдавали в плен своих сыновей!
За  ночь у нас  уходит банка кофе и две пачки сигарет.  Под утро мы больше похожи на Зомби, с красными глазами. Сигаретный дым валит, кажется, даже из ушей.


День пятый , 13 августа 2008года, Цхинвал.
Поздно ночью, 12 августа Россия заявила о завершении операции по принуждению Грузии к миру.
Новости  идут  просто ошеломляющие  –  захвачена база в Гори. Такое впечатление, что грузины выметались из казарм и общежитий в жуткой панике  –  на столах  еще теплый обед в мисках, порезанная колбаса, кругом разбросана Натовская форма, кучи оружия и боеприпасов. Даже знамя второй бригады валяется в фойе штаба рядом с генеральской фуражкой… на стене казармы какой-то остряк написал углем « 1-я Бригада! Где вы? Ау!!!» и подпись: «78 ДШБр ВДВ».
До Тбилиси всего 60 км.
***
Потом, через пару дней, станет известен просто анекдотичный, потрясающий факт  –  заместитель командующего ВДВ генерал Борисов на Уазике, без оружия и охраны въедет в Тбилиси. Генерал спокойно зайдет в парикмахерскую, не спеша, усядется в кресло к молоденькой парикмахерше. Вежливо попросит ошарашенную девушку его подстричь, побрит, и освежить одеколоном.  Спросит, как пройти в … Парламент. И  один, пешком, по кривым улицам старого Тифлиса  пойдет по городу...
 Что там говорил генерал – десантник перепуганным парламентариям, останется загадкой. Но после этого генерал-майор  Борисов спокойно сядет в машину и поедет к своим орлам. Которые встали  в шестидесяти километрах от грузинской столицы, на дороге Гори – Тбилиси.  И ждали приказа на марш.
ВДВ начнет закапываться в землю и строить капониры. Грамотная охрана и оборона на чужой территории  –  это дело для войск просто святое.
Правда, потом он сознался, что в кармане у него лежала боевая лимонка с разжатыми усиками на боевой чеке. Так, на всякий пожарный. Живым бесшабашный генерал-майор Борисов грузинам не достался бы…
***
Утром , 13 августа, под журналистов подают аж (!) пять автобусов. Места хватает всем желающим.
Четыре часа по горным серпантинам, небольшие формальности на  пограничном КПП и мы въезжаем в разгромленную Джаву. На улицах полно вооруженных людей, в полувоенной форме, с белыми повязками на рукавах. В воздухе висит густой дым и смрад от пожаров  –  горят дома местных жителей. Многие подожги их, уходя из города. Чтобы добро не досталось «лихим» людям. В окрестностях орудуют банды мародеров. Как грузинские, так и осетинские. Власти нет, абсолютно ни какой. Встреченные нами  в поселке Джава  южноосетинские милиционеры, сами больше  похожи на бандитов с большой дороги.  Не бритые, пыльные, грязные, но с автоматами в руках и белыми повязками.
Полковник Игорь Канашенков, который встречает в Джаве наш караван, говорит, что местные жители уже поймали и расстреляли двух мародеров. Прямо на месте преступления. Без суда и следствия, как в военное время. Нас, прессу, запихивают в десантные отсеки БМП, сверху на броню садится спецназ. В окрестностях города еще опасно  –  работают грузинские снайпера и мелкие диверсионные группы. Поэтому, всех прибывших журналюг вниз, в десантные отсеки,  под защиту брони. От греха подальше. Хватит уже четырех погибших иностранных журналистов во время штурма Цхинвала (тогда в гостинице проживало около пятидесяти журналистов) и троих раненых из съемочной группы Сладкова. Плюс Александр Коц из Комсомолки.
Жара на улице под сорок, под броней как в сауне, около шестидесяти. Обливаясь потом, подпрыгивая на воронках от разорвавшихся снарядов, мчим в центр города. На площади мешанина из трех сгоревших танков. Потом журналистский  народ назовет эту уличную развязку - «площадь трех сгоревших танков». По аналогии  с площадью «трех дураков»,  в Грозном.
***
Рядом разгромленное здание министерства юстиции. В министерское фойе влетела башня от танка.  Командующий войсками Южной Осетии генерал-лейтенант  Баранкевич лично подбил этих монстров из гранатомета. Во время штурма города он сел в засаду и выждал, когда танк подставит под удар свой мало защищенный борт. Влепил от души – попал, как учили в военном училище, в танке начали детонировать снаряды. Башню у него снесло взрывной волной.  И выкинуло на 50-60 метров, в Минюст.
***
Эти снимки моментально облетят весь мир и станут эпитафией грузинской агрессии.  Едем в «еврейский» квартал города. Верне, в то, что от него осталось. Сгоревшие остовы зданий, искореженные огнем легковушки и кругом неразорвавшиеся фрагменты снарядов залпового огня,  латунные гильзы от танковых выстрелов. Под ногами россыпи автоматных гильз.  Это сразу напомнило Грозный после штурма 1996года. Пейзаж прямо скажем, удручающий.
***
Увидев, что приехали российские военные на БМПешках и БТРах, из подвалов, каких-то щелей и полуразрушенных домов на улицу выходят перепуганные местные жители. Они еще в шоке и боятся военной техники. Женщины начинают причитать в голос и тащить иностранных  журналистов во дворы. Чтобы показать им свежие могильные холмики. Тут, под артобстрелом и пулями, они хоронили своих близких, знакомых и соседей…
***
Следующая остановка  –  разгромленное  расположение миротворческого батальона.  Просто страшно подумать, какой кромешный ад тут творился во время штурма города! Казарма сожжена и разрушена прямыми попаданиями танковых снарядов, медпункт разгромлен, котельная, штаб. Кругом сгоревшая техника, стреляные гильзы от снарядов, валяется башня от БМП, которая была установлена на крыше казармы. Это был наблюдательный пункт, «Глаз» как его называют военные.  Этот «глаз» грузины постарались выбить первыми выстрелами, чтобы батальон ослеп. 
По расположению батальона быстро передвигаются группы офицеров. Они  что–то фотографируют, замеряют. Это следственные бригады Главной военной прокуратуры, они собирают доказательную  базу по уголовному делу о грузинском нападении на батальон и гибели миротворцев...
***
Городская больница. На момент штурма в ней на лечении находились десятки больных  –  старики, дети, беременные женщины. Многие были просто не транспортабельны. Врачи, верные клятве Гиппократа,  до последнего боролись за их жизни. Перенесли и перевели всех в  затхлый, загаженный  и воняющий мочой подвал, оборудовали операционную, организовали питание.
К нам, российским журналистам, подошла немолодая женщина. Представилась детским врачом цхинвальской больницы Инессой  Туаевой. Она провела трое суток  в больнице, под огнем грузинских войск, штурмующих город.
Ее рассказ об этих самых страшных днях  я даю так, как она рассказала. Без всяких поправок и ремарок...
«Август 2008 года. Обычное утро с проглядывающим сквозь облака солнышком, а на душе чувство тревоги. Сегодня дежурство по стационару. Раздались одиночные выстрелы, затем вдали что-то ухнуло, похоже на разрыв снаряда. Началось?… Вот от чего было тревожно. Впрочем, это знакомое чувство не покидает уже с первого августа. Сегодня седьмое. Может опять стихнет. Надо собраться и идти.
На улицах пусто. Редкие прохожие. Как будто в очередной раз город замер в ожидании беды. В ординаторской много разговоров. Утреннюю планерку отменили.
Полдень. Вроде не стреляют. Чувство тревоги нет-нет, а подкатывает. Вечереет. Из уст в уста передают заявление президента Михаила Саакашвили об одностороннем прекращении огня со стороны Грузии. Слава Богу! Тихо, теплая летняя ночь, больных нет. Я задремала. И вдруг разрыв снарядов, где-то совсем рядом! В подвал… Весь персонал в подвал! Шквал огня…
Постепенно подступает страх, заполняющий все твое нутро, увеличивающийся в тебе до тошноты, прежде чем ты его успеешь заглушить? Грохотание, оглушающий скрежет, свист,  разрывы снарядов, накатывающиеся друг на друга. И среди всего этого звуки удара сразу с нескольких сторон, и звон битого стекла. Господи, как по сердцу! Пробито здание больницы, уничтожены палаты на 2-м, на 3-м этажах. Что дальше? Стоны со всех сторон. Уже раненые?! Пока, нет. Это Регина спускает с верхних этажей больных в подвал. Сосредоточенным, уверенным, спокойным голосом она организует эвакуацию всех больных со всех этажей. Оцепенение прошло. Мы - медики и должны выполнять свой долг. Стало стыдно за свой страх. Может, не будут прямо больницу обстреливать? Есть ведь какие-то правила ведения войны?..
 Прошло два часа, три, четыре часа. Скорее бы утро. Послышался гул самолетов. «А может наши?» – мелькнула мысль. И вдруг разрывы бомб. Справа, слева, попадание в крышу; массированный ракетный обстрел. Огонь был такой интенсивности, что до больницы довезти раненых было просто невозможно. В подвале полностью за это время развернуты процедурные, койки, подготовлены медикаменты для оказания помощи раненым, которые стали поступать к нам к утру, когда обстрел несколько утих. Стало известно, что в городе горят дома, полностью остались без жилья доктора из той самой дежурной бригады – Джино Гогичаев, Айвар Бестаев, Жанна Харебова, Алла Габараева, Сергей Цховребов.
Раненых становится все больше и больше. К полудню прицельный обстрел больницы возобновляется. Стали падать бомбы, ракеты. Слышать просто выстрел из оружия «град» – жутко (продолжительный, нарастающий как раскаты грома и лопающийся). А когда «градом» стреляют по зданию, в подвале которого ты находишься, охватывает ужас. Я не сразу поняла, что рядом сидит Майя Лохова – кардиолог. Непроизвольно стиснув ее руку до крови, с трудом справляясь с чувством тошноты, молю Бога: «Спаси и сохрани нашу Осетию!» А Майя, в кратковременные перерывы между бомбежками (пока перезаряжали снаряды), бегала на пятый этаж. «У меня там больной с трепанацией черепа, с больным сердцем, ему нужна капельница. Спускать его в подвал – верная смерть». Полбольницы снесло, а она все бегала на 5-й этаж, и мы все с замиранием сердца ждали ее возвращения.
Весь дежурный персонал во главе с главным врачом республиканской больницы Нодаром Суликоевичем Кокоевым и заместителем главного врача Людмилой Платоновной Келехсаевой, как единый механизм, под шквальным обстрелом делал свое дело. Видимо предела обостренное чувство ответственности за раненых, высокий профессионализм, слаженность, а также взаимопонимание и поддержка, бережное отношение друг к другу, отсутствие какой-либо паники помогли не сломаться нам в самые сложные и трудные первые два дня. Доктора Тимур Тибилов, Константин Серветник, Джино Гогичаев, Виталий Джиоев, Айвар Бестаев, Жанна Харебова, Жанна Голованова, Алла Габараева, Ада Джиоева, Сергей Цховребов, Григорий Кулиджанов, средний, младший и технический персонал в течение тех двух суток работали на износ. Я не могу не сказать об этом (многие имена не указаны, прошу меня извинить). Мы выполнили свой долг на грани человеческих возможностей. Такой войны мир давно не знал – войны на уничтожение народа, где нет никаких правил, запретов и очень мало шансов выжить.
Уже вечер вторых суток. Дежурная смена все та же. Надо держаться. Все будет хорошо. Нет информации, нет физических сил. Есть только надежда.
Утро третьего дня. Стало ясно, что весь город в руинах. Пошло массовое поступление раненых и контуженных.
Я уходила из больницы тоже в подвал, но жилого дома, на третий день войны.
Уезжала из города вечером, не понимая, где больше смерти – на дороге, простреливаемой снайперами, или в подвале едва уцелевшего дома.
Что с улицами моего любимого города? Обвисшие провода, разрушенные дома, асфальт, обсыпанный битым стеклом, словно снегом, поваленные деревья, рассеченные вдоль и поперек, как будто стонущие от ран. Искореженные подорванные танки и преследующий меня все время запах войны – гарь, дым, порох.
Оглянувшись назад, я увидела висящего на столбе человека (как оказалось – это грузинский  водитель БТР, в упор, расстрелявший осетинскую семью: мать, отца и трехлетнего ребенка). Это кара, подумала я.
 Чуть дальше я увидела священника, который спокойно шел с иконой Божьей Матери в руках.
 Позже я узнала: Прямым попаданием ракеты, в подвале своего дома трагически убита  врач-невропотолог Заира Качмазова, зверски, в упор расстрелян врач-травматолог Владимир Битиев, главврача санэпидстанции Марину Кочиеву с детьми накрыло миной по Зарской дороге. Все они были моими  коллегами…
***
Во дворе разбитой и разгромленной республиканской больницы развернут госпиталь МЧС. У этих ребят все отработанно до мелочей: надувные операционные, автономное электропитание, чистота и порядок  –  им не привыкать работать в экстремальных условиях.  Но лучше бы они свое оборудование держали на складах…
Под «крылышком» временного штаба российских войск и госпиталя МЧС расположился временный пресс – центр. Коллеги из телекомпаний поставили туристические палатки, развернули свои аппаратные и в прямом эфире ведут передачи из Цхинвала.
***
Все чаще из уст МЧСовцев и военных звучит фраза  –   «гуманитарная катастрофа». Водоснабжения в городе  нет. Жара под сорок, на улицах валяются раздутые и  неубранные трупы людей, животных. Не за горами вспышки  массовых инфекционных заболеваний  –  дизентерии, тифа, холеры.  На перекрестках из грузовых машин всем желающим раздают кейсы с водой. На машинах огромные баннеры  –  «Помощь Южной Осетии от Новгородской (Курской, Тамбовской, Ивановской) области». Вот казахские  машины, из Башкирии, Татарии, из Красноярска, Улан – Удэ… Вся страна направила караваны машин с гуманитарной помощью  в Цхинвал.  На соседнем перекрестке раздают муку, сахар, одеяла, одежду.
***
По радио передали, что правительством России принято решение выделить 10 млрд. рублей на восстановление города  –  это озвучил Владимир Путин. Каждый  пострадавший и признанный беженцем получит материальную помощь в размере 50 тысяч рублей.  Плюс, компенсации за разрушенные дома и потерянное имущество. Вот только не понятно, почему за агрессию Грузии должны платить из российской казны? Почему не подать  на грузинское руководство в международный суд в Страсбурге и не потребовать возместить убытки мирным жителям?
Ему, Владимиру Путину  тут,  в Южной Осетии, очень верят. Даже больше, чем Дмитрию Медведеву и Сергею Лаврову… Столичный мэр  Юрий Лужков тут же заявил, что Москва построит целый современный микрорайон в Цхинвале, со всей развитой инфраструктурой. На месте разрушенных зданий и сооружений. Это значит  одно - будут новые рабочие места для местных жителей, город будет развиваться. 
***
Иностранный журналист, кажется из Таймс,  жестами и на живописной русско–английской смеси, пытается выяснить у нашего чумазого механика – водителя, как он доехал до Цхинвала.  Как вела себя видавшая виды БМПешка, какое у бойца настроение, что он, солдат, думает о вторжении на территорию Грузии? Меня поразил ответ этого двадцатилетнего парнишки из Уфы – «Вы не пробовали поехать в гости к другу, за триста километров, на гусеничном тракторе? Попробуйте, ради прикола… Да еще по горам, через перевал, на полной маршевой скорости. Я посмотрю потом на вас». Мы, русские журналисты, смеёмся остроумному ответу солдата, а таймовец не может осмыслить игру русского языка и глупо улыбается, хлопает глазами. Он что–то лопочет под нос: « Вот из ё … »?  Девочка–переводчик, прикрепленная к иностранцам, пытается ему втолковать идиомы  русского языка, донести смысл сказанного. Журналист быстро записывает  в блокнот услышанное, согласно кивая головой. Хорошо, что она не перевела непечатные слова, которыми наш боец, высунувшись из люка БМП и покуривая «Приму», сопровождал свой монолог…
***
По улице проносится грузинский броневичек с осетинским флагом на башне.  Это осетинские ополченцы раскатывают на трофейной машине по городу и празднуют победу. 
Звучит команда «По машинам!», опять залазим во чрево громыхающего и воняющего соляркой бронированного монстра, спецназ усаживается нам на голову. В прямом смысле этого слова.
 Нас в тесном отсеке, рассчитанного на восемь солдат, набилось пятнадцать человек. Оказывается, что какой-то высокий воинский чин решил освободить  больничный городок от назойливых журналистов и просто выгнал всех со своими кофрами, баулами и палатками за ворота охраняемой армейскими подразделениями территорию. Чтобы, значит, под ногами не путались и не задавали «дурацких, глупых и лишних вопросов». Гениальное решение при ведении информационной войны против западных СМИ!
 Все это добро загрузили в броню, на него мы  забрались сами. Теперь наши спины  торчат из открытых люков, а на спинах сидит спецназ, который нас охраняет. Картина, еще та!
Подъезжаем к месту сбора на площадь «трех танков».  Пока перекуривали, подъехала еще одна группа журналистов на БТРах. С брони спрыгивает капитан Паша Заволокин, пыльный и грязный.  На закопченном  лице блестят только глаза и зубы. Мы обнимаемся, делимся впечатлениями от увиденного в городе. Паша устроился жить у разведчиков. С ними он мотается по Южной Осетии. Был уже на брошенной базе грузинских войск в Гори. Он просит передать свои материалы и фото в редакцию. Только вот за флешкой сбегает и материалы с ноутбука скачает. Он убегает в неизвестном направлении и пропадает. Мы ждем пятнадцать, двадцать минут  –  Паши нет. Нам надо уезжать, а материалы для редакции так и не получены. Пропадает Паша надолго. Его сотовый  мочит один  день, потом  второй,  третий…
Пашка  на  связь не выходит, и никто капитана Заволокина  в городе Цхинвале в это время не видел. На третий день его молчания, проверив списки раненых и погибших которые поступают в штаб армии, я докладываю в редакцию…   Все в редакции, в Ростове, стоят «на ушах». Мне сообщают, что  во Владикавказ высаживается подкрепление, усиленный «десант» - главный редактор газеты полковник  Сергей Петрович Тютюнник и собкор по Ставропольскому краю, майор Александр Кавешников.
***
Вот уж точно, про кого поется в песенке про военного корреспондента: «с Лейкой и блокнотом, а где и с пулеметом…», так это про нашего главного редактора полковника Сергея Тютюнника.
Для Петровича, так за глаза мы зовем нашего главного, это  девятая «война». Он, еще старшим лейтенантом, в Афганистане был редактором дивизионной газеты. Мотался по горным дорогам «дружественной» нам республики.  Потом работал военным корреспондентом в Чечне и Дагестане, в пресс-центре войсковой группировки в Ханкале, был редактором газеты у Шахрая на ингушско-осетинском конфликте. Он помогал генералу Трошеву в написании и литературной обработке книги «Записки окопного генерала», которая имела ошеломляющий успех и выдержала несколько дополнительных тиражей.
Военный журналист до мозга костей, он  написал несколько книг, награжден двумя боевыми орденами и медалью «За отвагу». Это вам не юркие мальчики со столичных  ТВ-каналов…
 Полковник  Тютюнник  в этих передрягах был ранен, получил  контузию  в первую грузино-абхазскую компанию в девяностых годах. Сергей Петрович прекрасно ориентируется в обстановке и знает, как надо действовать. Но, это будет, только через четыре дня.
***
А пока мы возвращаемся во Владикавказ. До Джавы в утробе железного монстра,  из Джавы с комфортом - на автобусах с ТВ и кондиционером.
***
 Иностранные журналисты забились в конец автобуса и что-то тихо обсуждают между собой. Наши, российские  –  народ продуманный и предусмотрительный. Не пропадут ни в каких ситуациях. У кого–то в  походном рюкзачке находится загодя припасенная бутылка водки и яблоко. И то и другое пускают по салону. 
Иностранцы дипломатично отказываются. Ну и черт с вами, нам больше достанется!
По глотку  на брата и отписывать свои материалы в родные редакции…
День шестой , 14 августа 2008 года. Владикавказ - Царнаев - лагерь беженцев в Алагире - женский православный монастырь.
Во Владикавказ прибываем в начале третьего ночи. Хорошо, что в гостинице работает ресторан.  Мы просто валимся от усталости и голода. Грязные, пыльные, мы толпой  вваливаемся в зал ресторана и шумно рассаживаемся за столики. Совсем рядом, в двухстах километрах, за горами, которые видно в окно ресторана идет настоящая война.  Гибнут наши солдаты, жители Южной Осетии... А тут праздник души и тела. Запоздалая, праздная публика, увидев наши лица, быстро старается свернуть застолье и покинуть помещение…
***
По залу, от столика к столику ходит седой, небритый мужчина в джинсах и красной футболке. Он явно кого–то ищет. Его направляют в нашу сторону. Мы предлагаем ему разделить трапезу с нами, он вежливо отказывается. Оказывается сейчас у мусульман праздник – Рамадан. И принимать пищу после вечернего намаза может только путник, застигнутый ночью в дороге или больной. Остальные должны довольствоваться простой водой.
Саид-Хусейн Царнаев очень эмоциональный и взвинченный до предела  чеченский фотожурналист из «РИА» Новости» и «РЕЙТЕР».  Он искал своих коллег, фотокорров из РИА «Новости». А нашел нас.
 Мы разговорились. Он  поведал нам, как ему удалось попасть в эпицентр в цхинвальской мясорубки и при этом не только уцелеть а по сути дела вывести из под удара пятьдесят коллег-журналистов, которые  «квартировали» в центральной гостинице Цхинвала.
 При рассказе этот,  поистине легендарный, авантюрный и  моложавый кавказец, вскакивает из-за стола, показывая в лицах, кто и  где стоял, какое у кого было выражение лица или реакция на происходящее. На нас начинают в зале обращать внимание. Он просто весь на пружинах, не сидит на месте, вскакивает, размахивает  руками, пытаясь в лицах изобразить ситуацию.
Я понимаю, что это защитная реакция организма Саид-Хусейна на пережитый стресс.
Оказывается, что в своей практике его несколько раз пытались расстрелять в Чечне. Сначала  наши, федералы. Они приняли его за чеченского лазутчика. И четыре раза выводили на расстрел чеченские боевики. Обвиняя Саид – Хусейна в связях с российскими спецслужбами. Его арестовывал ингушский президент Мурад Зязиков, и продержал трое суток в тюрьме, пока за Саид-Хусейна не вступились «собратья по цеху» и не вытащили его живым из ингушского «зиндана».
Это именно  ему, Саид-Хусейну, обещал оторвать голову генерал Руслан Аушев. За серию фотоматериалов из республики, которые опубликовали многие ведущие информационные агентства мира. А он все жив и продолжает снимать такие материалы, что у меня от зависти сводит скулы. Размахивая руками, страшно вращая газами и распугивая поздних посетителей ресторана гостиницы Владикавказ, Царнаев поведал нам свою историю попадания на эту войну. 
***
В начале августа я и мой товарищ, фотокорреспондент одного из ведущих заграничных фотоагенств, получили задание о проведении съемок природы в Южной Осетии. Это надо было для одного из туристических буклетов. Мы прибыли в Цхинвал, как потом оказалось, за три  дня до начала штурма города. Но об этом потом.
Поселились мы в гостинице Алан.  Я сразу обратил внимание на то, что в гостинице собрались около пятидесяти журналистов ведущих телеканалов и газе мирового сообщества.  У меня чутье на такие события - я прошел обе чеченские компании и такое скопление коллег  при штабе миротворческих сил сразу расценил как тревожный сигнал. Но на пресс-конференции, которую провел командующий  российскими миротворческими силами в Южной Осетии генерал – майор Кулахметов, нас заверили, что ситуация находится под полным контролем. Ни о каких боевых действиях со стороны Грузии речи не может идти.
 Вторая пресс-конференция прошла во дворе миротворческого батальона. Ответы были  практически такими же.
 В ночь с 7 на 8  , в 24 часа город начали обстреливать. Массированный артналет велся из ракетных систем «Град» и «Смерч». Работала крупнокалиберная артиллерия. Мы побежали в подвал гостиницы, так как это было самое безопасное место.  Как мне показалось, по гостинице били прямой наводкой. Оказалось, что грузины наводили свою артиллерию по сигналам мобильных телефонов. Пеленговали, откуда ведутся переговоры и долбили туда уже целенаправленно. Здание сотрясалось от взрывов. Нам, мужикам было очень страшно. А что говорить о девочеках-журналистках? Они просто визжали при каждом разрыве снарядов.  Так мы просидели  в подвале до 21-00 8 августа. Боялись вылезти на поверхность. Там шла настоящая канонада из всех видов стрелкового оружия. Кто кого «мочил» и гонял по городу, мы естественно не могли знать.
 Я понял, что из подвала надо выбираться и предложил товарищам покинуть помещение. Согласных совершить марш-бросок из подвала на волю набралось  пять человек. Два представителя  азербайджанской телекомпании, фотокорр из Ассошайтед-пресс, я и девочка  одной московской телекомпании. Мы взяли сумки с аппаратурой и рванули к забору. Девушку я перебросил через забор, потом сумки с аппаратурой.  Трудно было с азербайджанскими коллегами – они тучные по телосложению и про занятия спортом давно забыли. Но с горем пополам мы перелезли через забор и рванули  по улице.  Пули летали просто роем, и с какой стороны стреляли, я не мог понять. Кажется, что стреляли отовсюду. Мы добежали до какого-то здания и нырнули, просто скатились  в подвал.
Там сидела перепуганная осетинская женщина. При нашем появлении она начала кричать, что она мирный житель. И ни кому ничего плохого не сделала, она  просила ее  не убивать. Как потом оказалось, она  нас приняла за грузинских вояк.
Мы ей объяснили, что мы журналисты, и она успокоилась. Подвальчик был маленький и  практически весь заставлен бочками с домашним вином.   Ни еды, ни воды, естественно, ни у кого из нас не было.   На  улице  началась сильнейшая канонада. Это в 13-00 начался первый штурм города. 
Мы слышали, как во двор забежали грузинские солдаты и начали стрелять из автоматов во все, что попадало в их поле зрения.  Я немного понимаю грузинский язык, и услышал, как они переговаривались между собой. Один предлагал осмотреть  дом, сарай и подвал.  Может, там кто-то спрятался? Второй хотел, было бросить в подвал гранату, чтобы не заморачиваться с осмотром. Но его отговорили от этого. Мол, она (граната) пригодится против танков русских.  И они ушли. Это нас спасло. 
У азербайджанских коллег от такого случился приступ «медвежьей» болезни.  Девочка москвичка забилась за бочки с вином и просто подвывала от страха. Мой  коллега, фотокор обрадовался наличию огромного количества вина, быстро напился, и, не взирая на стрельбу и взрывы, просто завалился спать.
 Я выполз из подвала и огляделся по сторонам. Город, или что от него осталось, представлял  ужасное зрелище. На улице валялись трупы, горели дома, бронетехника.  Тут появились вооруженные люди и  бросились ко мне. Я закричал, что я журналист. Они оказались осетинскими ополченцами  и сказали мне, что атаку грузин они отбили. Я пожалел, что не взял фотоаппарата - профессия все же брала свое, и я видел хорошие сюжеты для фотоснимков.  Но тут на улицу вкатился грузинский танк и начал стрелять прямой наводкой по соседнему дому.  Ополченцы побежали от танка, я скатился в подвал. 
Начался авианалет и второй штурм города.  Ночь была просто ужасная.  Кто, какому Богу молился, я не знаю.  Но не одна бомба, ни один снаряд не попал в наш подвал. Так мы просидели до рассвета…
 Мой товарищ проснулся.  С похмелья он решил вылезти на свет Божий, поискать чего-нибудь поесть. Выпив на дорожку стакан вина,  собрался в дорогу. Мы его отговаривали от этого, но он ушел и пропал.  Мы думали, что его где-то убили. На улице сильно стреляли,  а ближе к утру все стихло.  Но он пришел утром, часов в девять и принес немного мяса, помидоры  и хлеб. Оказалось, он провел это время у священника местной церкви и тот дал нам продукты. 
Я принял решение выбираться из этого подвала и переместиться в расположение миротворцев.  Азербайджанцы согласились со мной, и мы рванули в миротворческий батальон.  По нам стреляли из-за заборов. Кто именно стрелял и за кого нас приняли, я не могу сказать. Но до миротворческого батальона мы добрались без потерь.
Оказалось, что большинство журналистов собрались именно там. Мы написали обращение Президенту России Дмитрию Медведеву, Председателю Правительства  Владимиру Путину, к российским войскам  –  с просьбой спасти нас.  Это так называемое обращение «пятидесяти». Его передали  в «Рейтер», опубликовали в Интернете и на всех мировых каналах. Через пару часов после этого,  к нам приехал сопредседатель переговорной комиссии от Осетии Борис Чочиев. Он  сказал, что грузины  выделили для нас «гуманитарный» коридор. Для выхода из города остатков миротворческого батальона  и журналистов.  Мы загрузились в грузовые машины и выехали из расположения миротворческого батальона. Сразу за городом по нам начался массированный артобстрел, но наш водитель был опытный и уходил от  снарядов. Так мы мчались до Джавы, где нас встретили передовые части российской армии. 
Нас переправили во Владикавказ с колонной беженцев. Вся Рокская дорога была просто забита боевой техникой в одну сторону и беженцами в другую. Но мы без потерь добрались до лагеря в Алагире, где нас передали в руки МЧС. Вот так я оказался в этой гостинице. Без документов и денег. Сегодня обещали переслать гонорары из фотоагенства. Поеду домой, отлежусь пару дней, приду в себя и назад, в Цхинвал…
***
Мы расходимся из ресторана около пяти часов утра. Начинается  новый день и еще неизвестно, какие сюрпризы он нам принесет.
***
Утром этого же дня  идем в пресс-центр оперативного штаба МЧС России, который был в эти дни развернут в доме Правительства  республики Северная Осетия-Алания.
Министр МЧС Сергей Шойгу совсем недавно улетел в Москву. Машина, которой является его могучее ведомство, запущенная им в начале девяностых, работает как хорошо отлаженный часовой механизм.  Теперь он руководит своими подразделениями, работающими в зоне военного конфликта по Интернету, проводя расширенные видеоконференции.
Но лучше бы они сидели дома, без работы и проводили учения на подмосковном полигоне…
***
Девчата  из пресс-группы заняты составлением очередных бюллетеней и  сводок,  размещением их на сайте МЧС в Интернете. На форменных курточках с символикой своего ведомства – орденские планки.  Я с завистью смотрю на них – видно, что Сергей Шойгу, в отличие от нашего военного начальства,  для своих подчиненных наград не жалеет.
Начальник пресс-службы Северо-осетинского республиканского министерства МЧС Владимир Иванов предлагает посетить лагерь беженцев и женский монастырь. Мы с радостью соглашаемся, так как наслышаны, что матушка-настоятельница устала от нападок журналистов и запретила пускать телевизионщиков  за церковную ограду. Мы на машине МЧС выезжаем в Алагир.
По дороге в лагерь для беженцев, который открыло осетинский МЧС совместно с местными властями, мы решаем заехать в женский монастырь. У ворот большое скопление машин, люди выгружают вещи, продукты питания, игрушки, книжки и тетрадки. У осетин большое доверие к Церкви вообще и монастырю, в частности. Все уверены, что их скромный вклад в дело помощи пострадавшим, дойдёт до страждущих и будет передан по назначению.
 ***
В предгорье Главного Кавказского хребта, рядом с Владикавказом, в красивейшем месте расположился Богоявленский Алагирский женский монастырь. Матушка настоятельница Нонна и монахини, послушницы и черницы сейчас заняты не совсем привычным для монастырского уклада делом – они оказывают помощь беженцам из Цхинвала. При монастыре работает реабилитационный центр, который был построен в дни трагедии в Беслане.
Как оказывается, в монастырском подворье находилось около 50 беженцев. Это в основном дети и женщины. Их количество постоянно меняется, одни приезжают, другие уезжают. Монастырь принимает всех, и обеспечивает всем необходимым. Только Церковь предоставила 30 тонн гуманитарной помощи.
- В самом начале, до артобстрела и бомбардировок Цхинвала беженцы прибывали малыми группами. Они были с документами, одеты, имели при себе продукты питания, – матушка настоятельница горько вздыхает и продолжает.  - А после штурма начался просто массовый поток, многие были в халатиках на голое тело и документов никаких.
Людей за три дня прошло через монастырь тысячи. Всех принять и приютить мы не могли, но реальную помощь получили все. С благословения владыки Ставропольского и Владикавказского Феофана, мы организовали у ворот монастыря полевой пункт питания. Сёстры раздавали воду, еду, одежду, одеяла. Меня поразили малые дети. Они молчали, смотрели на всех испуганными глазами. Не плакали, не озорничали, а просто держались за юбки заплаканных матерей и бабушек. Они отказывались от пищи. Сейчас они уже играют и озорничают. Но очень боятся громких звуков.
Сейчас принято решение, и Церковь, с благословения Владыки Феофана, возьмёт на полный пансион десять детей-сирот. Они не только получат хорошее светское образование и воспитание, но и будут обеспечены квартирами, когда вырастут.
- Мы постоянно работаем в тесном контакте с мирскими властями всех уровней, с МЧС, Красным Крестом, военными, - говорит матушка настоятельница. -  Они нам оказывают большую материальную и психологическую поддержку. Ведь в нашем реабилитационном центре работают и врачи-психологи из МЧС.
Сейчас поток беженцев в монастырь и расположенный рядом пансионат Алагир изменился – прибывают в основном старики, которым за 80. Прожив долгую и трудную жизнь, воспитав детей и внуков, они в одночасье лишились крова над головой, родных и близких. Задача монахинь и всевозможных служб вернуть им уверенность в завтрашнем дне.
***
В лагере беженцев в Алагире масса людей. На стене столовой вывешены списки тех, кто тут находится.  Рядом списки телефонов всех служб республики Северная Осетия-Алания, которые занимаются приемом  и размещением людей. За столиками девочки-волонтеры, они помогают старикам оформить бумаги для получения пенсий, пособий, написать заявления органы опеки,  подать иски на возмещение материального ущерба в связи с потерей дома и имущества. Здесь сейчас живут старики и женщины с малолетними детьми. Работы волонтерам хватает с лихвой, но очередей нет. Старики чинно сидят на лавочках и обсуждают новости, которые под сенью деревьев транслируются на большом жидкокристаллическом экране. Этот суперсовременный ТВ подарил беженцам один из осетинских бизнесменов. В лагерь везут грузовиками минеральную воду, продукты питания, одежду, тюки с одеялами.
Среди стариков ходят врачи и медсестры, измеряют давление, осматривают пациентов, кое-кому тут же делают инъекции. Мирная идиллия санатория советских времен.  Если только не знать, что все эти люди вырвались из горящего и обстреливаемого тяжелыми гаубицами и системами залпового огня, города. Города, который грузинские войска хотели стереть с лица ЗЕМЛИ, со всеми его жителями…
Восьмой день, 16 августа 2008 года, приезд полковника Тютюнника, Кузьмич, ресторан, прокурорские, обмен фото, поиски  Заволокина.
Все только и делают, что обсуждают новости из Москвы. Там, встречаясь 15 августа с президентами Абхазии и Южной Осетии, российский президент Дмитрий Медведев дал понять, что народы непризнанных республик должны самоопределиться и решить свое будущее.
"Хотел бы, чтобы вы знали и передали народам Южной Осетии и Абхазии, что позиция Российской Федерации неизменна: мы поддержим любое решение, которое примут народы Южной Осетии и Абхазии, в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций, международными конвенциями 1966 года и Хельсинкским актом о безопасности и сотрудничестве в Европе", – сказал Д. Медведев.
***
Утром позвонили из редакции и сообщили, что во Владикавказ сегодня поездом прибывает главный редактор нашей окружной газеты полковник Сергей Тютюнник. Для организации поисков пропавшего капитана Паши Заволокина.
***
Я быстро докладываю Петровичу, что предпринято мной для организации поисков - куда обращался, какие ответы получил.  Картина не очень…
***
Когда я уезжал из Ростова, один мой знакомый дал мне номер телефона и сказал: «Когда станет совсем плохо, и ты не будешь знать, что делать и к кому обратиться за помощью, позвони Кузьмичу. Он все может. Но только в крайнем случае звони, Кузьмич человек очень занятый».
Я тогда, грешным делом, подумал, что Кузьмич какой-нибудь местный криминальный «авторитет»,  с толстенной  золотой цепурой на бычьей шее. Который контролирует «спиртовой поток из Осетии в Россию и давно не в ладах с правоохранительными органами…
Кто ж знал, что этим «Кузьмичом»  окажется милый и обаятельный человек, легенда Осетии? Он – генерал-лейтенант юстиции, бывший прокурор города и республики, мастер спорта по альпинизму и рукопашному бою, бард и фотохудожник, руководитель всех осетинских Гималайских экспедиций, снежный «барс» и бывший депутат Верховного Совета СССР, тренер и судья международной категории. И все это - Валерий Кузьмич Козаев.
***
Быстро выяснив, где мы сейчас находимся, Валерий Кузьмич подъехал за нами на служебном внедорожнике. Уяснив суть вопроса, сделал несколько звонков по сотовому телефону и на осетинском языке отдал несколько распоряжений невидимым  нам исполнителям.
Мы слабо протестуем, но вынуждены загрузиться  в иномарку к Кузьмичу,  и едем обедать в тихий ресторанчик на берегу Терека. Заказываем неизменные три осетинских пирога, зелень, жаренное на открытом огне мясо, минеральную воду. Под такую закуску не грех выпить рюмку водки!
 К нам за столик подсаживаются  молодой генерал-лейтенант юстиции Александр Владимирович  Мокрицкий, первый заместитель Главного военного прокурора Вооруженных сил  и два полковника, военный прокурор Владикавказского гарнизона Александр Тиблоев и его коллега из соседнего гарнизона, Борис Хубиев.  Они возглавляют следственные бригады военной прокуратуры по открытому уголовному делу о нападении Грузии на Южную Осетию и грузинском геноциде против мирных жителей.
Прокурорские узнав, что мы военные журналисты, рассказывают нам такие факты геноцида грузинских властей и армии, что не только волосы, лысина встает дыбом. Геноцид в Албании, по сравнению с этими фактами, просто детские забавы расшалившегося ребенка…
 Но пока идет следствие, эти факты обнародовать мы не имеем права. Тайна следствия, и тут ни чего поделать не возможно.
А зря. Такие факты, которые нам поведали прокурорские, могли бы всколыхнуть мировое общественное мнение. Которое с экранов телевизоров и газетных полос только и делает, что кричит о «русской агрессии против маленькой и суверенной Грузии». И мешает Грузинам под руководством, естественно «мирового гаранта демократии –США», строить демократическое государство на Кавказе.
Единственное, чем нам может помочь военная прокуратура, это поделиться с нами фотографиями. Но  и мы обещаем слить им свой фотоархив,  для использования его в служебных расследованиях военных действий в Южной Осетии. На этом и порешили.
***
Разговор, естественно крутится вокруг войны и всего, что с этим связано. Как оказывается у всех за плечами огромный опыт участия в военных действиях Афганистан, Карабах, Чечня, Осетия, Дагестан, Ингушетия, Абхазия, Таджикистан. Такое впечатление, что мирных дней в нашей стране после развала Союза просто не существовало. Третий тост у военных традиционный – «за погибших, за тех, кто не дожил до этих дней». Пьем молча. У каждого из нас, в этих конфликтах и локальных войнах, погибли друзья и сослуживцы. Поэтому, к сожалению, нам есть, кого помянуть.
У Кузьмича, в Беслане, при освобождении в захваченной школе чеченскими террористами-смертниками детей-заложников, погиб родной сын, офицер ФСБ.  Он выносил из охваченного пламенем спортзала девочку и получил автоматную очередь  в спину…
***
Постепенно разговор переходит на Афганистан, на опыт ведения боевых действий в горах. Валерий Кузьмич рассказывает, как он, тогда еще молодой юрист и альпинист помогал прокладывать «кроки» в горах Гиндукуша для наших разведчиков. Как ходил с ними на боевые, громил караваны с оружием и наркотой. Как ему в этих горах автоматной очередью перебили обе ноги, но он выполз к своим и на вертушке, под обстрелом, был доставлен в Кабульский госпиталь. За голову этого человека афганские полевые командиры обещали огромные деньги
Кузьмич заново учился ходить и снова пошел в горы.  Создал  Югоосетинскую противолавинную службу. Зимами пробивал дорогу  на Рокском перевале,  потом создавал отряд спасателей МЧС республики,  организовывал и искал погребенных под селевым потоком киногруппу Сергея Бодрова-младшего.
***
 Во время осетино-ингушского конфликта, когда воюющие стороны сели за стол переговоров, юрист, прокурор города и Депутат Верховного Совета Валерий Кузьмич Козаев не побоялся обострения ситуации и вызвал на кулачный бой Героя Советского Союза, боевого генерала, президента Республики Руслана Аушева. Того самого комбата и, впоследствии, командира полка в Афганистане, разведчикам которого Валерий Козаев пробивал тропы в горах Гиндукуша и учил выживать в сложных условиях. И столько праведного гнева и ярости  было в его выступлении и столько желания докопаться до правды, что Аушев спасовал. И тихо ретировался через запасной выход. А Козаев, скинув пиджак со значком депутата Верховного совета на лацкане и закатав рукава рубашки, «нарезал» круги в холле здания, где проходили заседания комиссии по мирному урегулированию конфликта.
Узнав от нас, что в Цхинвале собирается выступить с концертом Валерий Гергиев, его тезка Валерий Козаев рассказывает нам смешной розыгрыш. Дело в том, что они внешне очень похожи, Гергиев и Козаев. Они приезжали в Алагир, Джаву или Беслан и заходили в большой магазин. В разные отделы и с небольшим перерывом. Козаев начинал раздавать автографы почитателям таланта великого музыканта Гергиева, а Гергиев пытался ответить гражданам, за что он открыл уголовное дело и посадил в СИЗО того или иного «товарища».  Когда обман вскрывался, смеялись все и околпаченные таким сходством жители  и сами участники розыгрыша. И фотографировались на память. Так молодые, дирижер и музыкант Валерий Гергиев и прокурор города Владикавказа Валерий Козаев, развлекались на досуге.
Вечер незаметно переходит в ночь.
Валерию Кузьмичу позвонили по сотовому и по его хмурому лицу мы понимаем, что вестей о капитане Павле Заволокине просто нет ни каких. Ни хороших, ни плохих.  Поэтому мы решаем завтра, первым транспортом, выехать в Цхинвал.
Девятый  день, 17 августа, Цхинвал,
Миротворческий батальон - база захваченной техники - Митрополит Аланский. Тютюнник остается в Цхинвале - Пашка нашелся.
Утром мы, три военных журналиста, выезжаем в Цхинвал на автобусах. «Импортных товарищей», готовых любой ценой попасть в столицу Южной Осетии  значительно поубавилось. Да тематика публикаций в Интернете и зарубежной прессе кардинально изменилась. Даже консервативные английские газеты Tames и Guardian  сменили гнев на милость и выступают с пророссийским  комментариями ситуации в регионе. А как же иначе. Против очевидных фактов, которые наши власти теперь готовы просто впихнуть в любое СМИ, будь это ТВ канал или газета, не попрешь. Как говорится, «против лома нет приема, если нет другого лома». Поэтому едем с некоторым комфортом и шиком. Мой фоторюкзак, как полноправный член нашей команды, едет на отдельном месте, свободных мест хватает...
 ***
По радио передают последние известия. Просим водителя сделать радио погромче.  Информация страшная - жертвами вооруженного конфликта, по данным властей Южной Осетии, стали 1492 человека. Россия ввела в регион в помощь миротворцам около 10 тысяч военнослужащих и сотни единиц военной техники. Переломить ситуацию удалось только подкреплению российских миротворцев. По данным МИД РФ, погибли около 1,6 тыс. человек, более 30 тыс. стали беженцами. В результате массированного обстрела был разрушен город Цхинвал — югоосетинская столица, а также несколько осетинских сел.
***
Иностранные журналисты тихо сидят в конце автобуса и делают вид, что спят. А так хотелось поспорить с ними «за жизнь».  Ну, и черт с ними,  с буржуинами. Они еще не знают, что им сегодня предстоит увидеть в Цхинвале…
***
По прибытию в город, нас всех, сразу везут на базу захваченной грузинской техники. Ряды новых, в смазке, танков, самоходных установок, гаубиц. С полной боевой выкладкой, с укладками боезапаса. Многие люки танков аккуратно вскрыты(от нашего солдата закрыть ни чего нельзя!), заглядываю во внутрь. Ни чего не тронуто, не снято. На креслах механика-водителя и командира экипажа лежат танковые шлемофоны. Даже аккумуляторные батареи и радиостанции на штатных  местах. Заводи и поехал утюжить села. И не важно какие - осетинские, югославские, иранские…
Рядом склад-хранилище стрелкового вооружения, который охраняют два веселых и разговорчивых полковника-десантника. Им, бедолагам, тут так наскучило охранять  все это трофейное добро, что они рады любому живому человеку, с которым можно поговорить.
На улице выставлены для обозрения минометы, пулеметы, переносные системы ПВО для поражения самолетов и вертолетов.  Все это произведено в Болгарии, Югославии, Китае или США. У многих образцов вооружения техпаспорта и инструкции написаны на двух языках – грузинском и английском. Вон  пирамида ящиков с зелеными шильдиками ( описание того, что там находится) на английском и …Украинском.
Штабеля ящиков с винтовками М-14, с боеприпасами. В углу, в кучу, вообще  свалены военные раритеты времен Второй мировой - немецкие  автоматы и пулеметы, винтовки Мосина, карабины Симонова, бандитские обрезы.
***
Полковники со знанием дела  рассказывают тактико-технические характеристики представленного вооружения, показывают, как он работает. Но видно, что им это так осточертело и надоело, что хоть волком вой. Им бы к своим десантникам, в боевые части. А они тут охраняют этот, забитый под завязку, склад с вооружением. Которое сегодня, мирно лежит себе на складе и так и не успело (слава Богу!), ни разу выстрелить по их солдатам…
Рядом площадка, на которой собрана сожженная техника миротворцев. Обугленные остовы БМПешек, БТРов, медицинских машин, топливозаправщиков. На всех очень хорошо сохранились синие круги с двумя желтыми буквами «МС», миротворческие силы.  Силы мира, по которым прямой наводкой стреляли «миротворцы» Грузии и регулярные части грузинской армии.
Дальше едем  во временный штаб группировки российских войск, который расположился рядом с республиканской больницей и госпиталем МЧС.
***
Полковник Тютюнник принимает командирское решение –  он с майором Сашей Кавешниковым, остаются в Цхинвале для поисков пропавшего капитана Заволокина. Мне, как «гражданскому персоналу», убыть во Владикавказ и сидеть на связи с редакцией. Все кратко и по-военному, понятно. Возражения не принимаются. Даже в письменном виде.
***
Пока есть время до отъезда во Владикавказ, мы решаем прогуляться по Цхинвалу. Так сказать, «свободная охота», но под ненавязчивой охраной  ребят из спецназа ГРУ.
  Бродя по развалинам  сожжённого, разрушенного, но не побежденного Цхинвала, мы, группа  журналистов, вышли на маленькую площадь, на которой гордо возвышалась православная церковь. Зачарованные открывшимся зрелищем,  молча стоим и наблюдаем, как из Храма выходят люди, как священник разговаривает с прихожанкой.
Как потом пояснил один из священников этого храма, здание церкви было построено еще во времена раннего христианства и принадлежало армянской церкви. В недавние  Советские времена там располагались  и склад, и спортзал, и магазин…
***
Война в Южной Осетии не пощадила православные храмы. Грузинские самолеты и ракетные установки залпового огня «Град» беспощадно уничтожали церкви на территории республики. Разрушены кладбища предков, грузинское воинство во время штурма города Цхинвал устраивало свои огневые точки и рыло окопы под прикрытием церковных оград. Эти горе-вояки прекрасно знали, что ни осетины, ни российские миротворцы не будут стрелять в Храм Божий. 8 августа, в разгар самых тяжелых боев, наемники Саакашвили в одном из храмов расстреляли икону Пречистой Девы и Богомладенца Иисуса Христа. Несколько храмов были сожжены  вместе со священниками и прихожанами, которые искали в церквах защиту от  пуль и снарядов. На момент прекращения военных действий в Южной Осетии осталось в живых всего три (!) православных священника.
Необъяснимым образом во время артиллерийских обстрелов и бомбардировок города с воздуха, здание уцелело. На территорию собора  Рождества Пресвятой Богородицы, где хранятся чудотворные мощи Святого Георгия Победоносца, только в первый день попало 12 грузинских снарядов.  Они пробили церковную ограду, крышу  хозяйственных построек, повредили  крыльцо домик священника. Но, ни один не взорвался!  Видимо, этим бессловесным железякам стало стыдно за  тех людей, которые посылали их сеять смерть…
- Это Божья милость. Вот единственное  объяснение этому чуду, – говорит епископ Аланский Георгий. А уж ему, выпускнику физико-математического факультета  МГУ, программисту по образованию, не верить просто нельзя. - Небесная заступница во все годы спасала русское воинство от неминуемой гибели и помогала одержать победу над врагом.  И наш случай – всего лишь капля в этом море чудес. Сейчас те, кто своими глазами не видел ужасов, пережитых  за эти дни народом Южной Осетии, строят нелепые предположения о том, кто прав, а кто виноват в этой войне. Пытаются оправдать наших убийц и предъявляют нелепые обвинения в адрес российской армии, которая пришла на помощь моему народу. Пришла как раз вовремя. Иначе нас, осетин, просто бы истребили как нацию. Здесь, в Южной Осетии грузинский лидер Мишико Саакашвили претворял в действие фашистский план по уничтожению целого народа.  Если ты мужчина – то воюй с мужчиной! Будь горцем до конца! Как можно назвать этих извергов, которые в первую грузино-осетинскую компанию согнали более сорока жителей одного осетинского села в водоотводную трубу, и заварили входы.  А там были старухи, дети, женщины… 
Разве могут православные, к которым себя причисляет вся эта банда во главе с грузинским президентом,  привязать к дереву восемнадцатилетнюю осетинскую девушку, сорвать с нее все одежды и насиловать ее  целым воинским подразделением, пока она не умерла … И это делают православные? 
В перерывах между бомбежками и стрельбой отец Георгий, как и другие священнослужители, старался помочь своему народу: одних выводил из подвалов и разрушенных зданий и отправлял на «большую» дорогу, к российским миротворцам, других окормлял и провожал в последний путь…
Все эти дни прихожане, которым посчастливилось  добраться до собора в поисках убежища, не переставая, молили Господа  о спасении многострадального осетинского народа и города Цхинвал.
-Извините, мне трудно говорить. Очень трудно сохранять самообладание, когда на твоих глазах гибнет многодетная мать, которая со дня на день должна была разрешиться еще одним младенцем…  Каково было смотреть на лежащее, распростертое на улице, тело  этой несчастной прихожанки, осознавая, что ты, мужчина, не смог ее защитить от врага… - настоятель  Храма замолкает и только нервно теребит в руках четки. - Мы каждый день  отпеваем в храме погибших и умерших от ран наших земляков. По тридцать- сорок человек ежедневно. Это те люди, которых родственники хоронили во дворах своих домов во время штурма города. Но отпевание, перед тем как перезахоронить их прах на городском кладбище,  мы проводим в Храме. 
Мы, цхинвальцы, обязаны своим освобождением только  солдатам и офицерам российской армии. Если бы не они, я бы перед вами сейчас не стоял…
***
В поведении журналиста, работающего в «горячих точках» есть неписаные правила и законы. Кто уже не первый раз выезжает в зоны локальных конфликтов и войн, стараются неукоснительно их придерживаться. Так и с военными легче общаться и нужную информацию доставать, отправлять ее в редакции. Да и масса чисто бытовых проблем уходит в никуда сама собой. Военные, хоть и зашорены своими Уставами, наставлениями, приказами и распоряжениями – народ очень общительный и понимающий. Они делают свое дело, мы, масса журналистов, делаем свое. И каждый желает сделать это дело на высоком профессиональном уровне.
*** Мне, как человеку, окончившему в свое время высшее военное училище и прослужившему, в Богом забытых гарнизонах нашей необъятной Родины,  на офицерских должностях около двадцати лет, это сделать на много проще. Чем двадцатилетним ребятам, окончившим университет, избежавших призыва на «срочку»  и про армию слышавших только из рассказов старших сокурсников.
Они смотрят на все, имеющее маломальское отношение к армейской теме, широко раскрытыми глазами.  И стараются, хотя бы внешне, походить на спецназавцев, разведчиков или десантуру.  Камуфлированные одежды от кутюр, банданы на голове, полусувенирные охотничьи ножи в чехлах на поясе…
Это первое нарушение неписанного кодекса «военного» журналиста работающего в «горячей» точке, на войне. Нельзя, категорически запрещается, сливаться с военной массой, становится «как все».ты должен даже одеждой выделяться из общей массы. При возникновении нештатной ситуации, противник не будет долго разбираться, кто перебегает улицу в камуфляже и старается найти укрытие в ближайшей подворотне. Он будет стрелять на поражение. Потому что видит бегущего человека в форме. Для него это враг, это цель. Которую надо обязательно  уничтожить. Он стреляет на опережение. Закон войны прост - если ты  первый не выстрелил и не убил врага, то выстрелят по тебе.  Вторым быть, как-то, не хочется…
Второй неписанный закон – не подбирать «сувениры» на месте боя. Многие стараются привести с мест боев осколки снарядов, гильзы от патронов, разные другие побрякушки… Во-первых, обладатель этих «сувениров», столкнется с массой проблем при общении с милицией в аэропортах, на железнодорожных вокзалах. Сейчас везде установлены аппараты, сканирующие содержание ваших вещей. И что, по вашему должен предпринять сержант милиции Пупкин, увидев на мониторе сканера пулеметную ленту или гранату?  Правильно! Он положит вас, под дулом автомата, на заплеванный асфальт привокзальной площади и вызовет подкрепление из ОМОНа. А эти ребята, без разбора, настучат вам по почкам, фейсу и прочим частям тела. Им думать не когда, они получили сигнал, что в здании вокзала у одного «подозрительного»пассажира в личных вещах обнаружена граната, патроны или что там вы прихватили из мест ведения боевых действий на сувенир, чтобы в редакции показать свою крутизну девчонкам из отдела культуры?
Третье правило – отправляясь «на войну», надо хоть не много разбираться в географии с историей. Именно того региона, куда выезжаешь работать. А то некоторые мои коллеги по «цеху»,  приставали с вопросами об исламистах ваххабитах к православному  священнику Храма в Цхинвали. Не понимая, что основная религия в республике испокон веков – христианство. И «грузинских» ваххабитов не существует в природе просто априори…
На счет того, что нельзя подбирать понравившиеся безделушки на месте боевых действий на «сувениры» говорено и переговорено много раз.
***
Группы спецназа, которые проходят специальную подготовку, прекрасно знакомы с человеческой психологией. Поэтому, перед тем как покинуть город, селение  или место боя, они разбрасывают разную мелочевку. Как правило яркую, красивую и блестящую. Но смертельно опасную – это мины-ловушки. Я с таким сталкивался не однократно. Такой красивый «сувенир», может быть, убить не убьет, но руку или ногу оторвет, глаза выбьет... Закон прост – не ты это положил, не тебе это поднимать.
Когда я увидел,  как молодой коллега из американской газеты полез в «еврейском квартале» Цхинвала в кучу кирпича за куском пулеметной ленты, я его остановил окриком «Стоять!».  Он вытаращил на меня глаза и непонимающе уставился а переводчицу. Я доходчиво объяснил этой миловидной девушке, что не правильно делает ее подопечный. Она застрекотала  на английском со скоростью швейной машинки системы Зингер. Молодой человек побледнел. Покрылся потом и стал аккуратно, словно идет по минному полю, спускаться с кучи битого кирпича. При этом он из карманов выбрасывал интересные вещи – магазин от американской винтовки, неразорвавшуюся гранату из подствольного гранатомета, россыпь патронов и стреляных гильз и еще какую –то мелочевку.  Потом, уже в ресторане Владикавказа, он подошел к нашему столику и выставил нам, русским, бутылку водки. Так сказать, «вашему столу, от нашего стола». От водки мы отказались, но вот ему посоветовали сменить свой полувоенный имидж и побриться. Дабы, как говаривал, давным-давно, царь Петр I : «…видом своим поганым не портить фрунт войска журналистского» и  не походить на бомжа ростовского, южноосетинского ополченца или пленного грузинского вояку.
***
Потом, спустя несколько дней, мы встретились с этим юным военным обозревателем. В чистой белой рубашке, хорошо выбритого, в постиранных джинсах, с бейджиком на груди. И пахнущего хорошим парфюмом… Вот тут мы не отказались «дринкнуть» с ним « по-соточке»  русской водки  под вкуснейшие кавказские  хинкали…


***
В штабе 58 армии в одном из кабинетов я сталкиваюсь с… Пашей Заволокиным!  Он сидит за монитором компьютера и тихо матерясь, пытается сверстать буклет из фотографий базы в Гори и  Сенаки для Главного управления по воспитательной работе Вооруженных сил.
***
Оказывается, что капитан Заволокин вместе с десантниками влетел на грузинскую военную базу. Из которой эти «бравые вояки», которые так картинно позировали перед телекамерами и орали американские кричалки под руководством сержантов-инструкторов, улепетывали с такой скоростью, что забыли прихватить с собой даже Боевое Знамя 2-ой грузинской бригады! Фуражка незадачливого грузинского генерала, который бежал быстрее своих подчиненных на санитарной машине укрытый ворохом одеял, висела на вешалке, в миниатюрной чашке в кабинете комбрига налит недопитый кофе.
На столах в столовой стоял еще теплый обед, нарезанная колбаса.  И кругом валяется Натовская форма.  Из которой грузинские солдаты выпрыгнули быстрее, чем того требовали строгие старшины и замкомвзвода, когда проводили в казармах отбой  в подразделениях советской армии …
***
Мы обнимаемся. Хорош работать – в гостиницу и мыться, бриться стираться. Дежурная по гостинице, милая осетинская женщина, расплакалась, когда увидела Павла живым и невредимым. Она была в курсе, что Пашка пропал и на связь не выходит уже несколько дней.
***
Пока он плещется в ванной и во все горло напевает что-то из репертуара Виктора Цоя, я бегу в Интернет-кафе отогнать его материалы в редакцию. Когда возвращаюсь в номер, Павел спит на кровати, свернувшись в клубочек, и  мирно посапывает…
Одиннадцатый день, 19 августа,
Владикавказ,  награждение,  Дмитрий  Медведев.
18 августа Россия объявила о начале отвода войск на позиции, определенные решением Смешанной контрольной комиссии по урегулированию грузино-осетинского конфликта от 1999 года.
***
Утром по телефону ЗАС из штаба 58 армии дозваниваемся до Цхинвала. Главного редактора нет в расположении, он выехал на обмен пленных 15 грузинских военнослужащих на наших. Просим передать полковнику Тютюннику, что капитан Заволокин нашелся.
***
Сегодняшний день вроде бы не должен принести  сюрпризов, поэтому я принимаю решение смотаться в город и отогнать кучу фотоматериалов в редакцию. Вчера этого я просто не успел сделать.
Это была моя большая глупость и огромный просчет! В это самое время во Владикавказ прибыло Первое лицо  и весь район, прилегающий к штабу 58 армии отцепили военные патрули и гражданские лица с плохо скрываемой военной выправкой. Ни какие удостоверения, упрашивания и мольбы пропустить не поколебали товарищей в штатском. Хорошо, хоть Паша остался в штабе и отработал награждение военнослужащих отличившихся при принуждении Грузии к миру (название-то придумал, язык сломаешь!) правительственными наградами. 
Отработал по полной и  на отлично!
***
 Теперь в штабе только и разговоров, что сказал Дмитрий Медведев о перевооружении армии, о закупках новой техники, о строительстве квартир для бездомных офицеров. А то ведь дошло до полного абсурда и маразма. Через полторы недели после этих событий мы были в штабе КСПМ в Сухуми. Так там седой полковник, залез на броню и расплакался. Он на этом БТРе, еще безусым лейтенантом, выпускником высшего военного училища, колесил по горным дорогам Афгана. А, вот сейчас,  встретил свою «ласточку», в миротворческом  батальоне в Абхазии. И машина, не смотря на столь преклонный возраст, полностью боеготовая, гоняет между постов на реке Ингури.
***

Значительно позже, практически через два месяца после начала военных действий России по принуждению грузинской стороны к миру, я встретился в Ростовском окружном военном госпитале, в палате у командующего 58 армией генерал-лейтенанта Хрулева, с командиром миротворческого батальона в Цхинвале подполковником  Константином Тамерманом. Мы долго прогуливались по дорожкам небольшого парка госпиталя и комбат, поблескивая новенькой Звездой Героя, методично, минута за минутой, вспоминал события тех дней. Это рассказ того человека, с которого все началось и которым эта «пятидневная» война закончилась.
Это было страшно. Поверьте мне, военному человеку, с большим военным стажем.
В ночь с 7 на восьмое августа, ориентировочно в 23-50  -  24 -00,  вооруженными силами Грузии был нанесен удар артиллерией, реактивными системами залпового огня «Град» по городу Цхинвал. После этого удара по жилым районам,  я дал команду личному составу на переход в усиленный режим несения службы. Практически, «по-боевому». Личный состав занял позиции по боевому расчету. Я уточнил задачу миротворческому батальону у командующего миротворческими силами в Южной Осетии генерал-майора Кулахметова. Вся ночь  прошла в напряжении.
С постов и застав поступали доклады о массовом передвижении колон бронетехники и большегрузных машин с живой силой грузинской армии с направления Гори. В пять утра все посты докладывали, что бронетехника, личный состав на машинах выдвигаются на направлении населенных пунктов Мигрикиси,  Земо Никози.
  Мы вставили два мотострелковых взвода из пункта постоянной дислокации батальона на вероятных направлениях движения колон противника.  В 06-20 грузинской стороной был произведен первый выстрел по расположению миротворческого батальона. Грузинский танк первым, выстрелом  уничтожил  наблюдательный пункт на третьем этаже казармы. Погибли два миротворца. И сразу же начался обстрел наших взводов, которые встали на пути грузинской армии. Были уничтожены два экипажа наших боевых машин пехоты. Ребята сгорели… 
Ввиду начавшихся боевых потерь личного состава, я принял решение ввести взвода во внутрь расположения миротворческого батальона и рассредоточить силы по объектам и постам. Мы заняли круговую оборону.
Ориентировочно в 08-00 я с командиром взвода разведки старшим лейтенантом Шевелевым выдвинулся  в район медицинского пункта. В результате попадания  танкового снаряда в здание, Шевелев был убит, я получил осколочное ранение и на 15 минут выбыл из боя. Командование миротворческим батальоном принял на себя начальник штаба.
До 15-00 грузины предпринимали несколько попыток прорваться в наше расположение. По расположению батальона продолжался постоянный обстрел из всех видов стрелкового вооружения, гранатометов,  артиллерии. Были попытки танков войти в расположение батальона, но они, сделав один - два выстрела, разворачивались и отходили.  С 15 до 17-00 интенсивных боевых действий не было. Видимо грузинские войска пополняли израсходованный боезапас и производили перегруппировку войск.
  В это время мы перетащили раненых в подвал казармы, убитых сосредоточили в котельной. 
У нас было много тяжелораненых. Один воин уже скончался от большой кровопотери.  В результате обстрела был полностью уничтожен медицинский пункт и операционная. Мы могли только оказывать первую помощь - перевязать, вколоть промедол… И я принял решение попытаться прорваться через грузинские позиции на броне-Урале. В 17-00 мы загрузили 16 человек раненых, приладили белый флаг с красным крестом и поперли на расположение грузинских вояк. Это, конечно, была авантюра, но нам ни чего не оставалось делать. Только идти на прорыв. По ним открыли огонь, но Бронированному Уралу с ранеными  удалось вырваться и добраться до расположения наших войск. У нас остались только легкораненые, которые категорически отказались покидать расположение батальона.
  В 17-00 началась интенсивная артподготовка и обстрел расположения батальона. Продолжалось это до 21-00. с наступлением темноты, огонь прекратился, и грузины вели только беспокоящий огонь по нашим позициям. Ночь прошла более-менее спокойно. Мы перегруппировались, пополнили боеприпасы, усилили посты, уточнили обстановку.
С утра, ориентировочно в 06-00, грузины предприняли третью попытку завладеть городом и нашим расположением.  Мы знали, что к нам на выручку спешит первый батальон 135 полка, мы поддерживали постоянную связь с командиром полка. Они напоролись на хорошо организованную оборону грузинских пехотинцев, завязался бой. По ним работала артиллерия, танки вышли на прямую наводку, и им не удалось прорваться к нам на помощь.  Мы пытались организовать огневую поддержку прорыва батальона, грузинские танки переключились на нас. В результате обстрела расположения миротворческого батальона загорелась казарма. Были полностью разрушены все здания, в которых можно было организовать оборону.
  У нас были на вооружении реактивные гранатометы. Танки уходили на дальность 600-700 метров и на прямой наводке били по нашему расположению. Дальность эффективной стрельбы из гранатомета до 400 метров. Ближе просто было не подобраться.   Были у нас и ПТУРы, но они управляются по проводам,  выстрел производится с БМП. Основные силы и средства у нас были сосредоточены на постах. Выстрел надо сопровождать,  танк работает на опережение – выкатился из укрытия, выстрелил и спрятался. Отследить передвижение грузинской бронетехники мы просто не имели возможности. Своих БМП мы уже лишились, часть была подбита грузинами, а часть сгорела в автопарке …   
В этот момент наш санинструктор Майя Григорьевна Бестаева поймала артиллерийского корректировщика. Она услышала, как кочегар нашей котельной, по сотовому телефону передавал на грузинском языке координаты о расположении наших постов. Говорил-то он на грузинском, в вот координаты огневых точек диктовал по-русски. Его скрутили  и допросили. Мы выяснили, что по нашему расположению в течение ближайшего часа будет сосредоточен огонь реактивных установок «Град», всей грузинской артиллерии, налет авиации.
 Мной было принято решение вывести батальон с территории пункта постоянной дислокации на более выгодный рубеж обороны. 
Мы понесли бы многочисленные жертвы. Возможно, из миротворцев ни кто бы не уцелел. В батальоне потери за это время составили 10 человек убитыми и 27 ранеными.
Журналисты, которые находились в гостинице «Алан» нашли убежище в нижнем городке миротворцев, у генерала Кулахметова. У нас собрались  жители близлежащих домов – старики, женщины, дети… Они прятались у нас в подвале казармы, вместе с нашими ранеными миротворцами. Мы их вывели из расположения, когда прорвались из окружения.
Лично я не видел, что по нам стреляли грузинские миротворцы. Утверждать, что это были грузинские миротворцы, я на все 100% не могу. На нападавших на наше расположение грузин, на их военной форме, отличительных знаков принадлежности к миротворческим силам не было. Но минометный и артиллерийский огонь из расположения грузинского миротворческого контингента по нашему расположению велся весьма интенсивный. Основной удар  пришелся со стороны села Земо Никози. А там, в том направлении как раз и стояли подразделения грузинских миротворцев.
13 августа меня эвакуировали из Цхинвала в госпиталь.  Ко мне в госпиталь   приезжала жена, родители. Они жили неделю у меня в палате.  Она у меня  переживала, очень волновалась. Да и родители тоже очень переживали. Но теперь все позади. 
Мою маму, пока  я находился на мечении в госпитале, пока ездил в Кремль получать Звезду Героя,  уволили с работы из школы по сокращению штатов. Но тут, в это дело вмешались журналисты военной газеты «Красная  Звезда». Они подняли шум в прессе и в Интернете, и маму  трудоустроили в отдел образования. На сегодня ей дали однокомнатную квартиру.  А меня, депутаты областного Законодательного собрания,  выбрали  «Почетным гражданином Кемеровской области».
 Конечно, это все приятно. Но надо не забывать о тех семьях  солдат, сержантов, прапорщиков и офицеров, которые погибли при защите мирного населения Цхинвала от вторжения грузинских войск…
«Из наградного представления к присвоению звания Героя России Константину Анатольевичу Тимерману, подполковнику, командиру мотострелкового батальона 135 мотострелкового полка, командиру батальона миротворцев в городе Цхинвал, республика  Южная Осетия, 8-13 августа 2008года»:
- Тимерман Константин Анатольевич, командир мотострелкового батальона 135 мотострелкового полка.
«При вторжении грузинских вооруженных сил  в зону ответственности батальона со знанием дела организовал несение службы на постах, разведку и управление батальоном охрану и оборону базового лагеря в соответствии с Мандатом миротворческих сил. Умело руководя действиями подчиненных при отражении нападения на пункт дислокации батальона, подполковник К.А. Тимерман проявил в ходе боя мужество и героизм, лично уничтожил 6 солдат противника.
Несмотря на полученные ранения, он не покинул поле боя и продолжал грамотно руководить действиями подчиненных.
В результате первых суток боя, подразделениями подполковника Константина Тимермана было уничтожено 6 танков, 4 бронемашины, около 50 человек живой силы противника».

 
Двенадцатый  день,20 августа 2008 года, Беслан, Владикавказ.
Сергей Миронов, самолет мин обороны, аланские олимпийцы, генерал армии Моисеев, писатель Альберт Лиханов, концерт в госпитале.
Утром обсуждаем заявление, сделанное главой МИД непризнанной республики Абхазия  Сергеем Шамбой на встрече  с Сергеем Лавровым в Москве.  «Признание независимости в первую очередь со стороны России, даст возможность установить двусторонние отношения с Абхазией и Южной Осетией. И без оглядки на третьи страны заключать договор о военном сотрудничестве, а также устанавливать экономические и другие взаимоотношения на основе легитимного права»,— заявил вчера глава МИД Абхазии Сергей Шамба
Это сильное заявление и теперь вопрос, как  на это отреагируют на Западе? Опять в прессе начнется вой  «о русской угрозе демократическим устоям», о поддержке сепаратистов, об оккупации «истинно»  грузинских земель российскими войсками и т.д.  Ну и пусть себе орут, надо делать свое дело. Не оглядываться ни на кого. Как  это делают Соединенные Штаты. Кто не согласен с их политикой, получает  или отряд авианосцев у себя в территориальных водах, или  какую-нибудь «цветную» революцию,  или полномасштабную «Бурю в пустыне» с повешением главного врага США.  И чихать они хотели на всех и всея с Капитолийского холма. Может так и правильно, везде уважают сильного и мощного соседа, который может поставить на место крикунов. А не упрашивать  хулигана сесть на поляне и «раскурить трубку мира». А не поймете, что с нами шутить не стоит  - мы вам газовый вентиль прикрутим на пол-оборота…
***
Сегодня едем в Беслан встречать самолет с гуманитарным грузом от Министерства обороны. Наконец-то  в родном ведомстве вспомнили про нашего солдата. И совместно с Детским фондом мира собрали 17 тонн. Это и детям  Осетии и солдатам  58 армии, которые брали Цхинвал! Круто, не чего сказать… Хоть бы людей не смешили!
***
Солдатики в Цхинвале с завистью смотрели, как раздавалась гуманитарка местному населению. И не скрывая упреков в адрес высокого начальства, открыто говорили: «Эту минералку, сигареты, консервы мы завтра будем покупать у местных на рынке».
Но фуры с помощью идут через перевал, целые караваны  КамАЗов из всех регионов матушки России. А про солдата опять просто забыли.
И спешат в республику Осетию отметиться представители партий и союзов, общественных организаций и объединений, чтобы потом не спросили коллеги депутаты Государственной Думы и в Совете Федерации, на осенней сессии: «А где вы, батенька, были 8-20 августа 2008 года? Отдыхали в отпуске на Кипре или в Италии? Ай-ай-ай, как не хорошо. А мы тут, понимаете…». Вот и садятся один грузовой борт за другим на летное поле в Беслане.
***
У меня возник один вопрос (вообще-то вопросов было много), который я постеснялся задать всем этим визитерам – сколько стоит прогон тяжелого транспортного Ил-76 от Москвы до Беслана? Сколько он горючки сжег и на какую сумму? Кто все это оплачивает?». Ладно, я понимаю, что в первые дни ведения боевых действий, когда помощь действительно была необходима, как воздух, деньги не считали. Но сейчас, когда Первое лицо государства, во всеуслышание заявило о прекращении военной операции по принуждению к миру грузинских военных, можно и посчитать. Может дешевле и экономически выгоднее, все это отправить по железной дороге или автотранспортом?
***
Пока ждали приземления самолета Министерства Обороны, на летное поле выкатился кортеж правительственных машин. Появляется  из одного лимузина  президент Северной Осетии-Алании. Он прибыл в аэропорт встречать очередного высокого московского гостя - Сергея Миронова с гуманитарной помощью, которую собрали представители Совета Федерации в своих округах.
 Как-то боком, незаметно, по летному полю прошла делегация осетинских спортсменов-олимпийцев, которые только что прилетели из Пекина. Их ни кто не встречает, а они, между прочим, привезли две золотые, две серебряные и три бронзовые награды, завоеванные в труднейшей спортивной борьбе на аренах Олимпиады.
***
Садится тяжелый Ил-76. Пока не заглушили двигатели, Сергей Миронов быстро проводит импровизированную пресс-конференцию прямо на летном поле.
«По моему распоряжению  в Совете федерации был создан координационный совет по оказанию помощи жертвам гуманитарной катастрофы. В воскресенье из Южной Осетии вернулись представители  специальной группы по изучению обстановки   в связи с агрессией Грузии. Прибыло 37 тонн гуманитарного груза, этот груз собирал Совет федерации  в 52 регионах России. На сегодня, на складах в Раменском складировано около  255 тонн. Сейчас прибыли 4 автомобиля: один автомобиль с медикаментами в госпиталь, один автомобиль в лагерь беженцев с  постельным бельем, подушками, одеялами, продуктами  питания и  медикаментами, и один  автомобиль с двумя электростанциями и с мебелью, в Цхинвал».
Быстро свернув пресс-конференцию на летном поле, Сергей  Миронов уезжает во Владикавказ.
 Свое заявление о признании непризнанных республик господин Миронов сделает уже  во Владикавказе, куда он прибыл во главе делегации Совета федерации, чтобы передать гуманитарную помощь парламенту Северной Осетии.
«Будет воля народов Южной Осетии и Абхазии, будет воля президента Дмитрия Медведева», как пояснил Сергей Миронов, то «Совет федерации, как и Госдума, готов принять решение» о признании независимости этих республик. Депутаты парламента Северной Осетии ко вчерашнему дню уже успели продемонстрировать волю: приняли обращение к президенту и обеим платам Федерального собрания с просьбой признать независимость Южной Осетии. Южноосетинские жители, как напомнил господин Миронов, высказались за независимость еще полтора года назад на республиканском референдуме. Кроме того, накануне с той же просьбой к российскому руководству обратился парламент Абхазии, а сегодня то же стремление к независимости проявил сход абхазского народа.
Не может быть и речи,  заявил  господин Миронов, «чтобы Южная Осетия и Абхазия остались в Грузии после войны». К тому же, на его взгляд, «осетины должны перестать быть разделенным народом». «Словом, изменение статуса непризнанных республик,— полагает он,— произойдет в очень даже обозримом будущем».
На вопрос журналистской братии, возможно ли, что это произойдет на внеочередном заседании Совета федерации 25 или 26 августа, господин Миронов ответил уклончиво. Мол, пока,  повестка дня внеочередного заседания еще не утверждена. Но 23 августа, в Москве пройдет расширенное заседание всех министерств и ведомств, заинтересованных в разрешении грузино-осетинского конфликта.
***
Между тем Госдума окончательно решила, что откроет осеннюю сессию пленарным заседанием 25 августа. Это подтвердили вчера представители всех думских фракций. Главным вопросом в повестке дня станет грузино-осетинская проблема, судя по тому, что в полную силу в Госдуме сейчас работает лишь комитет по международным делам, представители которого, включая и председателя Константина Косачева, воздерживаются от комментариев.
***
На летное поле садится «наш», военный борт. В проеме появляются генерал армии  Моисеев, бывший заместитель  министра обороны СССР, писатель и общественный деятель, председатель всероссийского детского фонда мира Альберт Лиханов и артисты из ансамбля песни и пляски имени Александрова. 
Генерал Моисеев, как человек военный, сразу берет бразды правления в сои руки:
  - Самая  большая  и главная цель этой поездки  - прикоснуться к той боли, которую переживает народ Северной  и Южной Осетии. Быть соучастником этой боли, аккумулировать ее, дать этим людям надежду на светлое будущее – вот что мы преследуем этой акцией. Мы привезли большую партию гуманитарной помощи детям Осетии от Министерства Обороны России. Россия не просто поклялась, Россия взяла на  себя высочайшую  ответственную миссию по защите народа Осетии, который на  80 %  россияне. Они имеют российское гражданство.  Беда объединяет народы, посмотрите – со всех концов в эту маленькую воюющую республику идет поток помощи.
Мы, военные люди, прошедшие  не один гарнизон, прекрасно знаем, как трудно женщине остаться в отдаленном гарнизоне, когда супруг ушел на войну. Вот, чтобы эти жены и дети офицеров и прапорщиков не чувствовали себя брошенными, мы совместно с всероссийским детским фондом привезли гуманитарную помощь.  Сегодня мы привезли продукты питания, книги, средства личной гигиены, вещи. Это малая толика того, что министерство обороны предаст пострадавшим от этой военной компании.
Впервые дни боевых действий мы как-то, в суматохе военных будней, забыли о простом российском солдате. Но, повторю, это было на начальном этапе. Сейчас положение кардинально изменилось.  Я говорю ответственно – ни один солдат, офицер или прапорщик, контрактник, ни одна семья военнослужащего не будет забыта».
Альберт Лиханов, как писатель и общественный деятель, более краток и лаконичен:
«Как можно относиться к главе государства, который на весь мир кричит, что это его народ и в то же самое время давит женщин и детей танками, забрасывает подвалы, где скрывается мирное население от залпов установок «Град»,  противотанковыми гранатами?». 
***
В военном госпитале Владикавказа небольшой переполох – приехали артисты из ансамбля песни и пляски имени Александрова. В госпитале быстро подготовили клуб к выступлению артистов, и пока звукооператор, осветитель  и режиссер расставляли реквизит и аппаратуру, я побеседовал с полковником Сергеем Галкиным, директором концертных программ ансамбля.
«Наша миссия простая. Министерство обороны и детский фонд провели акцию и привезли в Осетию гуманитарную помощь детям. Самолет был выделен министром Обороны специально под эти цели. Руководством Главного управления по воспитательной работе было принято решение  - высадить во Владикавказе «десант» артистов. Мы будем выступать перед военнослужащими, находящимися на лечении и своим выступлением мы постараемся поднять моральный дух наших бойцов. Мы постараемся своими номерами поднять психологический настрой раненых и больных. Ведь искусство всегда помогало людям в трудные минуты жизни.
«Горячие» точки – наше постоянное место работы.  Мы были участниками всех локальных конфликтов – начинали с Косово и Боснии, потом Приднестровье, Таджикистан, Абхазия, Чечня, Карабах. В каких бы гарнизонах мы не выступали, всегда находим время и выступаем перед ранеными в госпиталях. Это наше правило, наша традиция.
Сегодня перед больными и раненными, медперсоналом выступят народные артисты России Андрей Романов и Эдуард Лобковский, заслуженная артистка  России  Мария Юстина. Они исполнят концертную программу, составленную из песен военных лет, современных, патриотических и классических песен.  Все это артисты вокального жанра. Мы знали, что о Владикавказском госпитале маленький клуб с небольшой сценой. Поэтому танцевальную группу мы в этот раз не брали. Мы также привезли 230 томов различных книг  для госпитальной библиотеки. Их любезно нам предоставил российский книжный союз. Писатель Альберт Лиханов сейчас повез часть гуманитарной помощи в лагерь беженцев в Алагир. Потом он выступит перед нашими бойцами в госпитале.
День  тринадцатый.  21 августа 2008 года.  Цхинвал,
Митинг по референдуму и концерт Гергиева
Утром выезжаем в Цхинвал. Сегодня на развалинах города выступление оркестра под управлением Валерия Гергиева. Но перед этим состоится митинг по референдуму о признании своей республики. 
  ***
Не доезжая до Джавы совместный пост российских войск и осетинского ополчения. Наши поставили два танка, развернули стволы пушек в разные стороны, обложили свой пост мешками с песком и сидят на броне, греются, Да на проезжающих поглядывают. Вокруг поста рогатки с колючей проволокой и таблички « Осторожно, МИНЫ!» Для особо непонятливых - «Стой! Стреляют!».  Сидят, семечки лузгают, покуривают  и СМСки скидывают.  У шлагбаума  молодой прапорщик выясняет у наших сопровождающих, куда столько народа едет. Ему приказали в Цхинвал никого не пропускать. Там сегодня два важных мероприятия и лишние люди там не приветствуются… Ему приказало армейское начальство и он выполняет приказ.
Пока наши сопровождающие созваниваются с военным руководством, мы вываливаемся из автобусов покурить, пофотографировать. Рядом, через дорогу, разбитая автомобильная будка, над которой трепещется небольшой осетинский флажок.  Около будки со шлагбаумом  стоят осетинские ополченцы с автоматами за спинами и белыми повязками на руках. Они  преисполнены  власти – кого пускать, кого выпускать. Их просто распирает от важности того дела, которое они выполняют на этом посту. Человек пять курят и с интересом поглядывают в нашу сторону.
  Мне понравился один ракурс и я отошел от автобусов метров на  двадцать.  Тут же передо мной выросла давно не бритая фигура Голиафа, облаченная в рваный камуфляж, с огромным тесаком на поясе и автоматом в руке.
«- Нэлза!» - он навис надо мною, как скала.
«- Что нельзя?» - я смотрю на него.
«- Фотографироват нелза!!!»
«- Почему?»
«- Пириказ!  Нелза!!!»
«- Чей приказ?» - я продолжаю фотографировать танкистов на броне.
« - Нелза!!!» - он тянется к аппарату.
«- Ты чего кричишь? Я хорошо слышу» - Спокойно  лезу в карман и достаю журналистское удостоверение. – «Я военный журналист, и фотографирую российскую армию. Свою армию… А ты кто такой? У тебя есть какие-то документы?»
«- Нэт! Я – защитник!» - он вытаращивает глаза и готов порвать меня, как Тузик грелку. – « Я - Ополченец! Э, убери аппарат!»
«- Подожди, земляк! Я фотографирую свою армию. Свою, а не вас. Вы вообще в стороне стоите» - стараюсь говорить спокойно. От этого «сына гор» с автоматом в руках можно ожидать всего, чего угодно… - «Так, что не беспокойся!»
«- Нелза! Пириказ!»  - он нервно хватается за автомат и тянется передернусь затвор.
« - Ты мне можешь сказать, кто тебе приказал?  Назвать номер приказа?» - в нашу сторону от автобусов идут еще несколько человек.
«-  Sasha!  It’s you problem? » - коллеги по цеху нацеливают на нас фотокамеры.
«-  No.  No problem. It’s all raid» -  услышав иностранную речь, Голиаф явно растерялся.
«-  Нелза!» - он всем корпусом развернулся к иностранцам.
«- Зёма! Успокойся! Они не бельмеса не понимают по-русски!» - я стараюсь его успокоить. – «А в своих иностранных газетах напишут, что ты невежливо обошелся с заграничной  прессой. И  твое фото напечатают».
«- Дай суда аппарат!» - он поворачивается ко мне и протягивает руку.
« - А ху-ху не хо-хо!» -  начинаю заводится уже я. Такого у меня не было даже в Грозном и Чернокозово!  – «Ты кто такой?! Твои документы?!»
«- Я защитник!» - он просто опешил.  Ополченец разрывается между желанием подмять меня под себя и  загрызть, и улыбаться в фотокамеры иностранных журналистов. Которые стоят, как вкопанные, метрах в семи от нас и держат в руках готовые к работе фотоаппараты. Они ждут, чем закончится эта стычка  местного «Мцыри», вооруженного совсем не игрушечным  автоматом и представителя прессы. Российской прессы, между прочим…
Звучит команда  «По автобусам!».  Видимо, наши сопровождающие  из МИДа дозвонились до армейского начальства, и вопрос дальнейшего движения нашей колонны решен положительно. Это как раз то, что сейчас просто необходимо для разрядки обстановки.
 Мы садимся в автобус и отъезжаем на митинг, посвященный референдуму Южной Осетии.
 Местные ополченцы, покуривая, что-то говорят моему дитю гор. Видимо подначивают. И гогочут, перекрывая шум протекающей рядом речки. В окно автобуса я вижу, как этот «горячий» джигит плюет себе под ноги и топчет, пинает придорожную пыль. Как будто он топчет незримого врага. Была бы его воля, он  меня на клочки порвал бы.  Но, увы,  не срослось…
***
В центре города собрались тысячи людей. Многие пришли в Цхинвал из близлежащих сел. В толпе, заполнившей  площадь, я  видел убеленных сединами осетинских стариков в войлочных пастушьих шляпах, милых интеллигентных женщин  и казаков в полевой форме,  представителей всех церковных конфессий, ополченцев и спасателей, военных и детей.
***
Под ободрительные возгласы на русском и осетинском языках президент Южной Осетии Эдуард Какойты зачитал текст обращения: «Призываем Россию, первой из числа государств мирового сообщества, признать государственную независимость республики Южная Осетия», — говорится в обращении. Как отмечается в документе, Южная Осетия обращается с такой просьбой к РФ, «исходя из особого характера отношений Южной Осетии с Россией в гражданстве которой состоит большинство жителей республики, учитывая общность исторических судеб России и Осетии,  также отмечая, что народ Южной Осетии всегда оставался верен выбору своих предков, заключивших союз с Россией на вечные времена, и ни раз не изменил своим обязательствам». Южная Осетия добивается от России признания своей независимости.
***
Эдуард Какойты просит свой народ, собравшийся на площади, единогласно принять обращение  к президенту РФ и спикерам Совета Федерации и Госдумы России , странам СНГ и мировому сообществу с просьбой признать независимость Южной Осетии с просьбой о признании независимости республики.
Совсем недавно Э. Какойты заявил: «Мы неоднократно обращались к международному сообществу и всем здоровым силам, которые искренне хотят мира и стабильности на Кавказе. У Южной Осетии и Абхазии больше политико-правовых обоснований для независимости, чем у того же Косово, или кого-то еще».
***
В толпе полно народа с оружием в руках. Обвешанные автоматами, пулеметными лентами и ленточками с осетинским флагом они создают колоритную картину.  Фотокорреспонденты иностранных СМИ просто одурели, фотографируя «горячих джигитов» - где еще увидишь такую экзотику, на которую так падки редактора?  А джигиты прекрасно видят, что их фотографируют и стараются принять эффективные позы. Ну, прямо фотомодели на фото сессии…
Пока суть, да дело, подхожу к одному такому воину. Прошу прикурить. Он окидывает меня взглядом – оружия нет. О чем можно говорить с этим гражданским? Но, разглядев на шее у меня удостоверение - бейджик, быстро сообразил, что перед ним, пресса. Притом пресса наша, российская.
«- Когда вы нам Цхинвал отстроите?» – задает мне сакраментальный вопрос этот боец народного ополчения.
От неожиданности, я аж поперхнулся дымом.
 «- Не понял, а почему мы?» - отвечаю вопросом на вопрос.
«- Путин сказал» - он смотрит в другую сторону.
« - И что сказал Владимир Владимирович? Что лично я буду строить тебе дом?» - я в упор смотрю на него.
« - Нет. Но вы должны нам все построить!» - он явно начинает сердиться.

«- А у тебя руки есть? Ты строить умеешь?»
«-Я – защитник!  Ополченец!» - во, блин. Еще один защитник за сегодняшний день. Не слишком ли много?
«- Военная операция закончилась. Вешай автомат на гвоздь и вперед на стройку. Мир, наступил.».
«-Я - защитник!» - он смотрит на «тупого», ни чего не понимающего журналиста, с презрением. – «Я – воин!».
«- Ты сейчас служишь в армии?  В югоосетинском ОМОНЕ или в милиции?» - пытаюсь я докопаться до истины.- «У тебя есть постоянная работа?»
«- Нет. Я – ополченец!» - он передвигает свой автомат из-за спины на живот. Это уже хуже…
«- Тогда тебе самое время заняться восстановлением вашего прекрасного города из руин» - я стараюсь говорить спокойно и вежливо.
«- Это вы должны делать!» - он сжимает цевье автомата  Калашникова так, что побелели костяшки пальцев на давно немытой руке…
«?»
«- Путин сказал. И Лужков. Ты что, не слышал?».
«- Но почему мы должны тебе строить твой дом?  Ты мне мой дом строил? Мы  вам выделили деньги, и заметь очень большие, помощь вам  дали? Ребята, стройтесь на здоровье!»
«- Тебе, твой Путин, в телевизоре что сказал? Что сказал? Вы построите… Вот ты и строй Цхинвал» - он явно закипает. Не ровен час, он передернет затворную раму автомата…
Заинтересованные нашей «мирной» беседой, к нам подтягиваются журналисты из других изданий. Это разряжает обстановку. Увидев фото и видеокамеры, направленные на него, мой визави улыбается. Но это улыбка удава, перед тем, как проглотить кролика…
« - О чем разговор?» - интересуются коллеги.
«-О мире, который наступил».- Я бросаю окурок под ноги и топчу его – «И о войне. Которая,  в этих краях, прекратится ещё не скоро».
Мы расходимся в разные стороны. Он оборачивается и гневным взглядом провожает нас, журналистов, до входа на площадку с рамкой металлоискателя и большой толпой бойцов ОМОНа, военных и спецназа ГРУ. Площадку, где сейчас должен состояться концерт великого осетина – Валерия Гергиева. На концерт он явно не пойдет…
***
Вечером в Цхинвале состоялся грандиозный концерт симфонического оркестра Мариинского театра под руководством народного артиста России и Северной Осетии-Алании Валерия Гергиева. Маэстро посвятил концертную программу тем, кто погиб от рук грузинских агрессоров, тем, кто ценою жизни отразил вероломное нападение на Южную Осетию, тем, кому предстоит возрождать эту республику.
***
Практически все мировые телеканалы установили свои передающие станции и телекамеры в тенистом, чудом уцелевшем при артобстреле и бомбардировках сквере. Этот концерт они транслировали в прямом эфире.
***
В суматохе дел, пока осветители проверяли работу своего оборудования, а солдаты из МЧС расставляли стулья для мирных жителей города и почётных гостей, пока музыканты настраивали инструменты, а телевизионщики – работу телекамер, ни то и не заметил, как всемирно известный музыкант пошел побродить по близлежащим улочкам.
Когда спохватились, что маэстро нет на концертной площадке, сопровождающие лица кинулись его искать. Валерия Гергиева нам удалось найти в маленьком тупичке, разговаривающим с кем-то по сотовому телефону. На английском языке он пытался втолковать собеседнику на другом конце света то, что он видел вокруг себя в разрушенном и сожжённом городе. Надо было видеть выражение лица этого великого музыканта, когда он осматривал руины домов своих знакомых, осколки снарядов и авиабомб, снарядов от установок  залпового огня «град», которые ещё продолжают валяться во дворах и на улицах города.
Всегда невозмутимый и уравновешенный, Валерий Абисалович был настолько потрясен,  поражён увиденным, что многие из его окружения  испугались за  тонкую психику знаменитого маэстро. Но профессионализм возобладал над эмоциями. Стремительно выйдя к рассевшимся за пюпитрами музыкантам, маэстро низко поклонился заполнившим импровизированный под открытым небом зал, зрителям. А выразить свою признательность было кому. В первых рядах зрителей - раненый в руку во время боев за город, президент непризнанной республики Южная Осетия Эдуард Какойты, оставшиеся в живых жители республики, солдаты с новенькими орденами Мужества на выцветшем  камуфляже, спасатели МЧС и осетинские омоновцы, дети. Много желающих услышать известного дирижера приехало из Северной Осетии. На концерт также привезли раненых из цхинвальской больницы и госпиталя МЧС.
***
На импровизированной пресс-конференции перед концертом Валерий  Гергиев, высказал свое мнение о происходящем вокруг Южной Осетии:
 - Это огромная трагедия, особенно для Южной Осетии. Две тысячи людей - это огромная потеря. Акция на уничтожение всего и вся в Южной Осетии, по-видимому, была спланирована, и то, что это совпало с открытием Олимпийских игр… Возможно, это не простое совпадение. Но я не политик и не журналист, который должен докопаться до этих фактов. Я знаю одно. Когда сразу убито 1000-1200 людей, многие из которых уже мирно спали в своих домах, мировое сообщество мимо этого факта пройти не может. Если этот факт как-то замалчивался, то теперь многие журналисты ведущих мировых информагентств могут побывать в Цхинвале и увидеть все своими глазами. У меня много друзей, родственников в Южной Осетии. Я сам не потерял близких родственников, но среди моих друзей есть люди, которые потеряли по пять человек в одной семье. Пять человек в одной семье, которые оставались в своем родном городе и не смогли, или не захотели выехать! Это трагедия огромного масштаба… Россия сделала всё возможное, чтобы спасти остальных от полного уничтожения. Сегодня будущее Южной Осетии или Абхазии - это вопрос не сиюминутный. А вот как помочь людям, чтобы они почувствовали, что защищены от подобной трагедии в будущем, - это, пожалуй, та роль, которую Россия сейчас играет. Хочется просто пожелать сегодня всем в Грузии и в России спокойствия и мудрости. Потому, что можно ещё много дров наломать. А главное - погибнет не президент Грузии, погибнут опять молодые люди, солдаты, дети, старики, женщины. Этого нельзя допустить…».
Зная, что концерт транслируется в прямом эфире, Валерий Гергиев обратился к народам и нациям всего мира на трех языках – русском, английском и осетинском. Обратился с призывом прекратить геноцид.
На каждой ступеньке лестницы, ведущей к импровизированному залу, в память о погибших в результате грузинской агрессии против осетинского народа горели свечи. На рукавах, женских сумочках, в прическах маленьких осетинских девчушек - везде трепыхались ленточки с российским и осетинским триколором. В руках у признательной публики в память о погибших зажглись поминальные свечи…
Обращаясь  перед началом концерта к пришедшими со всего Цхинвала слушателями,  известный музыкант рассказал, что решение было принято им впервые дни агрессии, когда в Цхинвале ещё рвались снаряды и лилась кровь мирных жителей. Музыканты, несмотря на отпуск, по первому зову вернулись в Санкт-Петербург. После того, как были решены технические вопросы с доставкой аппаратуры в столицу Южной Осетии, они сразу же вылетели в Северную Осетию, а оттуда в разрушенный Цхинвал.
И зазвучала музыка… Правду говорили древние: когда разговаривают музы, пушки замолкают.
Оркестр под управлением выдающегося дирижёра, исполнил Пятую симфонию Петра Чайковского, трагический финал Шестой симфонии, а также фрагмент Седьмой (Ленинградской) симфонии Дмитрия Шостаковича — «Нашествие».
Пятнадцать минут зал не отпускал со сцены знаменитого дирижёра и музыканта, человека мира и осетина Валерия Гергиева.
Люди, потрясённые таким исполнением, долго не хотели расходиться, обсуждая услышанное и увиденное. И брали на память горящие масляные светильники. И как частицу света, подаренного людям Прометеем, разносили эти огоньки по тёмным, превращённым в руины и развалины улицам непобеждённого Цхинвала…
***
И он сделал то, чего не смогли сделать сотни журналистов, - прорвал блокаду неправды о войне Грузии против Южной Осетии. И произошло это во многом благодаря концерту, который дал маэстро Гергиев в разрушенном грузинскими бомбардировками и обстрелами Цхинвале.
Информационный прорыв к правде о войне Грузии против Южной Осетии произошел неожиданно и вовсе не благодаря усилиям «российской пропаганды». Он произошел благодаря концерту, который дал в начисто разрушенном грузинскими бомбардировками Цхинвале – концерту, который дал Валерий Гергиев, в память о сотнях (тысячах?) погибших в первый день войны, когда российские войска еще не успели вмешаться и остановить бойню. Прорыв информационной блокады начался благодаря тем словам, которые маэстро сказал перед тем, как зазвучала музыка.
Дело в том, что Гергиев – не пропагандист. Он дирижер Лондонского симфонического оркестра, дирижер Метрополитен-опера в Нью-Йорке и директор Мариинского театра в Санкт-Питербурге. Видимо, первый музыкант России. И уж точно один из пяти (или трех?) первых музыкантов мира. А еще он осетин, о чем, кстати, большая часть его российской (и зарубежной) аудитории не знала и этим не интересовалась. Гергиев делает, что хочет, и в любой момент, может подтвердить какую угодно позицию в той точке света, где находится в данный момент. То, что сказал или сделал этот человек, трудно игнорировать.
Было интересно понаблюдать: процитирует ли слова Гергиева перед концертом хоть кто-то из большой группы иностранных журналистов, которые были отправлены из Москвы в Осетию посмотреть на развалины позиций, с которых 8 августа бил грузинский «Град» по городским кварталам, и т.д.
Процитировали. И этим упомянули, наконец-то. Хоть некоторые факты о том, что произошло 8 августа – просто чудо какое-то. Хотя так и чувствуется, что не хотелось. Вот вам образец стиля «Вашингтон пост»: «Мы здесь, чтобы мир узнал правду», сказал Гергиев, этнический осетин, в то время как люди в камуфляже размахивали российскими и южноосетинскими флагами. «Мы должны помянуть тех, кто умер трагический смертью, из-за грузинский агрессии».
Не надо было размахивать флагами, верно? Или следовало заставить людей снять камуфляж?
***
А это – из текста Ассошиэйтед пресс: «В четверг дирижер с его щетинистой бородой упомянул предшествовавшие утверждения российской стороны, что в боях погибло 2000 гражданских лиц – хотя официальные лица пока что подтвердили лишь 133 погибших. Он поблагодарил российских солдат за вмешательство».
Можно было бы мелочно придраться к тому, что не «в боях» погибли эти люди, а до боев, во время ночных ковровых бомбардировок грузинами городских кварталов, и еще когда грузинские солдаты расстреливали горожан на следующее утро. Боев тогда еще не было, российские солдаты подошли позже. И можно было бы напомнить, что 133 человека – это лишь первые задокументированные, в соответствии с процедурными правилами, случаи. Следственная работа идет, и будет идти еще долго. Российские следователи, называвшие эту цифру, еще добавили, что по всему городу в садах и парках – множество свежих могил, потому что 8-9 августа в Цхинвале было до 30 градусов жары. Так что счет не окончательный.
Но не будем мелочны. Потому что до гергиевского реквиема на разрушенной площади в ключевых сообщениях тех же агентств и газет  вообще невозможно было понять, с чего это русский медведь вдруг напал на демократическую Грузию. Какой геноцид мирного населения в Осетии? Какие ковровые бомбардировки и убийства осетинских детей? Грузия страдает, вот что важно. Медведь вторгся в нее просто так, в силу общей нелюбви к демократии.
Психологическая ломка как журналистов, оказавшихся в Осетии, так и их аудитории сейчас начинается жуткая. Отсюда эти многочисленные попытки сделать оговорку «в старом духе» на каждый якобы новый факт, мимо которого уже никак невозможно пройти. Не будем слишком много требовать от людей, переживающих этот шок.
Кстати, надо просто представить себе, насколько серьезны были причины для информационной блокады любой информации по войне, исходящей не из Тбилиси.
Несколько лет Саакашвили провозглашали образцом американской демократии и вооружали его армию. А теперь это американское оружие было использовано для уничтожения гражданского населения. Как это признать перед выборами? Единственным способом: хотя бы первые несколько дней с каменным лицом блокировать информацию. Согласно которой российские войска сделали то, чем гордилась бы любая армия в мире – остановила геноцид.
Далее же стало заметно, что информационные усилия американцев и европейцев потихоньку съезжают к теме «чрезмерного употребления силы» уже потом: зачем уничтожали военную структуру агрессора уже на территории Грузии как таковой? А что там было, впервые 2 дня, какой-то геноцид и рывок русских на помощь убиваемому городу – это все потихоньку сползает в мусорную корзину.
 Ну, а потом последуют прочие события – например, создание военных баз США в Грузии – и все забудут, с чего начиналось дело. (Кто сейчас помнит о массовых убийствах в Югославии в 1999 году и ранее, и о том, кто их на самом деле совершал?) Главное, что в подсознании толпы будет сидеть только одно: вот теперь с Россией все ясно. Да, в конце концов, и цхинвальский реквием Гергиева тоже забудется, и это дает шанс вернуться к привычной, искаженной информационной картине.
***
Да, концерт Гергиева – первый случай, когда российское государство сделало что-то нормально, пусть и неуклюже в мелочах. Да и то, по имеющимся данным, за эту самую пропагандистскую машину сработал сам дирижер Гергиев, которому гнусная ложь об Осетии (или отсутствие правды о происшедшем) так же противна, как и всем прочим россиянам, вот только голос его слышнее, чем у многих.
С другой стороны, а стоит ли моим уважаемым  коллегам так уж сваливать все на известное неумение российских бюрократов пробивать головой информационные железные занавесы? Ну, не умеют. Но не повод же это для того, чтобы полностью искажать картину войны, выдавая агрессора – Грузию – за пострадавшего.
И вот теперь второе примечание – насчет правды и лжи. Группа стран, называемых обычно Западом, создала себе большую проблему – как теперь быть с Россией? То есть дипломаты-то уже начали объяснять Москве, что отношения надо сохранять хорошие, что сейчас все уляжется – но дело не в них. Дело в том, что удивительно лживая информационная спецоперация против России не пройдет даром для чувств, которые рядовые россияне будут теперь питать к европейцам и американцам в целом. Россия знает, что происходит. Образцы журналистского мастерства – то, как «международные» СМИ информировали свою публику о войне – хорошо известны в России, они широко и со вкусом цитируются и вызывают здесь полный шок.
***
Два примечания к этой грустной истории. Первое – насчет «российской пропагандистской машины». Ее нет. А то, что есть, даже если бы работало быстро и нормально, по масштабам не тянет и на одну сотую того, что есть у так называемого Запада. Да, русские долго не пускали журналистов в Цхинвал, а тем временем грузинская (а за ней и американо-европейская) пропаганда показывала картинки этого разрушенного города как свидетельство «российских зверств».
***
Человек очень странно устроен – он не любит ложь. Человек готов простить грубое насилие раньше, чем ложь или чем особо циничный вид лжи – упорное умолчание. То, как больше недели в ключевых западных СМИ старательно умалчивали о грузинском геноциде в Осетии, и этим делали из российского солдата агрессора и душителя Грузии, не забудется долго, может быть, несколько поколений. Коммунистическая эпоха из-за тупости такой же «умалчивающей» пропагандистской машины СССР породила целые поколения прозападнонастроенных россиян. Посткоммунистическая эпоха из-за тупой беспощадности западной пропагандистской машины порождает поколения тех, кто относится к Западу с брезгливостью. И это явно не российская проблема. А если еще вспомнить ровно ту же картину с жителями бывшей Югославии, и еще Индонезии – из-за Тимора, и еще нескольких стран с аналогичными историями, то ложь получается что-то слишком дорогой для европейцев и американцев.

Четырнадцатый день, 22 августа 2008 года,
Материал получен при содействии пресс-службы УФСБ РФ по РСО–А
Кадры разрушенного Цхинвала, зверств грузинских агрессоров, облетевшие весь мир, шокировали мировую общественность. Сейчас, разбираясь в причинах трагедии, мы узнаём, что грузинские власти заблаговременно и планомерно готовили операцию по уничтожению мирного населения Южной Осетии, задействовав всю мощь государственного аппарата, в том числе разведывательные органы.
Как стало известно от официального представителя ФСБ РФ, российскими чекистами нейтрализована шпионская сеть информационно-разведывательной службы при президенте Грузии, которая действовала в Северной Осетии, а также в близлежащих регионах ЮФО, и состоявшая из девяти  агентов. Следствие располагает данными, что руководство Грузии перед ними поставило задачу собирать и передавать в Тбилиси информацию о различных аспектах жизнедеятельности в Северной и Южной Осетии. О цинизме грузинских властей свидетельствует и следующее задание своим агентам из числа предателей: в Северной Осетии добывать данные об отношениях между северными и южными осетинами, чтобы знать, придут ли первые на помощь другим в случае агрессии.
Главной целью шпионов был сбор информации о подразделениях 58-й армии, их потенциале и боеспособности. В первую очередь грузинские вербовщики охотились за теми, кто по своей природной жадности и трусости готов был за американские доллары продать Родину. Вот имена представителей грузинской спецслужбы, создававших необходимые условия для вооружённой агрессии. Это заместитель руководителя разведки генерал Георгий Габуния, его приспешники, генерал Зураб Отиашвили, начальник оперативного управления Кахабер Сабанадзе, Георгий Закарая, Миндия Джанелидзе, Хатуна Кушашвили. Кстати, последняя, несколько лет работала преподавателем в СОШ № 19 во Владикавказе.
Сотрудники грузинской разведки всячески пытались помешать поступлению помощи малочисленному миротворческому контингенту.
Для этого, щедро раздавая валюту, создали в Северной Осетии шпионскую сеть. Руководил ею сотрудник разведки Грузии Заза Нодарович Херкеладзе (заместитель начальника оперативного управления), находившийся на территории Северной Осетии на нелегальном положении. Херкеладзе, купив паспорт гражданина России, замаскировался под предпринимателя, арендовал во Владикавказе кафе “Леди Фокс” (ул. Горького, 22), что создало, как он думал, идеальное прикрытие для встреч со своими информаторами. Кафе расположено на оживлённой улице, сюда частенько заходили сотрудники различных ведомств. Все их разговоры тщательно анализировались.
Всю информацию, поставляемую ему и от агентуры, Херкеладзе немедленно передавал «хозяевам» в Тбилиси, которые в ответ исправно снабжали его долларами. Впоследствии, на допросах, Херкеладзе признался, что грузинское государство не в состоянии самостоятельно финансировать созданную огромную военную машину и сеть спецслужб из собственных средств. Видимо, Саакашвили предпочёл потратить транши, выделенные заокеанскими спонсорами на поддержку «молодой грузинской демократии», не на повышение уровня жизни собственных граждан, а геноцид осетинского народа. 
Кстати, признаний от Харкеладзе, даже не пришлось долго ждать. «Раскололся» резидент мгновенно – щедро делился всей информацией со следователями.
И это ещё один факт в развитие того, как планировался Грузией победный марш на Цхинвал, какие ресурсы были задействованы. Надо полагать, следствие займётся тем, как и у кого купил российский паспорт агент Херкеладзе, как получил в аренду кафе, как формировал связи...


Семнадцатый день , 25 августа 2008 года,
Владикавказ. ДОМОЙ!!!!
Вроде, как военные действия в Южной Осетии закончились. Кого положено наградить, получили свои ордена и медали, кого необходимо наказать – получат «слонов» после детального разбора «полетов».
***
Во всей этой истории с географией, остался неприятный осадок. Вопросов много, но не на каждый из них можно найти ответ. Да и надо ли сейчас искать?
***
В Южной Осетии, не признанном анклаве на территории Грузии, которая сейчас всеми силами старается обрести истинную независимость и соединиться с Северной (прям Корея или  Вьетнам какие-то на Кавказе) мы за эти дни проехали сотни километров на броне. Глаза, (слава Богу!), у нас на месте. И соображалка немного шурупит.
Вот и сидим мы, российские журналисты, в гостиничном номере и под рюмку кофе рассуждаем, как жили и, как теперь, будут жить в новом государстве? Промышленности нет ни какой. Сельское хозяйство запущено. Дороги разбиты, дома порушены и сожжены. Работы нет.
Но, как это не странно, в республике, пусть и непризнанной, существовали все министерства с огромным штатом чиновников, милиция и ОМОН, работали школы и больницы, горело электричество,  в домах была горячая и холодная вода, отопление, работала почта, выдавались пенсии старикам. Всё это требует огромных бюджетных затрат. Которые, на сколько мне известно из курса экономики, пополняются  в казне за счет поступления налогов с населения. Или дотируются центральными властями для выравнивания баланса бюджета в положительную сторону.
Я не настолько глуп, чтобы предположить, что казна республики Южная Осетия пополнялась из Тбилиси.
Михаил Саакашвили хоть и не совсем нормальный человек, предпринимает неадекватные поступки, но он не стал бы финансово поддерживать анклав, который собирался уничтожить. Выходит, все эти пятнадцать лет Россия содержала чиновников, инфраструктуру и территорию чужого государства? Нормальный ход…
***
Теперь России еще предстоит восстанавливать все, что было разрушено в ходе «пятидневной» войны. Строить новую столицу, «город Солнца», как заявил московский градоначальник Юрий Лужков.
 А на юге бурлит еще одна взрывоопасная точка на карте мира – Абхазия. Райское место в Колхидской низменности  - Гудаута, Сухум, Гагры, Пицунда,  с  санаториями, пляжами, пальмами… Где так любили отдыхать от дел праведных руководители великой державы с коротким названием СССР. Государства, в котором все были равны и все тогда были братьями. Они тоже нуждаются в немалых денежных средствах.
А как же наши села в глубинке Воронежской, Курской или Новосибирской области, Пермского края, Дальнего  Востока? Там разруха и бедность населения ни как не меньше, чем на Кавказе. Но там, не стреляют из «Градов», там люди не гибнут от снарядов и мин. Там мужики не доживают до пятидесяти лет, умирают от алкоголизма …
***
 Все, эпопея с войной в Южной Осетии стала достоянием истории. Политики еще долго будут споить, кто прав, а кто виноват. Одни будут оправдываться, доказывая свою невиновность и пытаться переложить ответственность на соседа – мол, он первый начал, а я только защищался. Вторые будут давить неопровержимыми фактами и документальными доказательствами, что геноцид одной нации против целого народа, был спланирован с удивительной четкостью и полностью повторял гитлеровские планы.
***
Те факты, о которых в приватной беседе под мирный рокот Терека, нам рассказали Военные прокуроры, тянут как минимум на Нюренбергский процесс. Геноцид грузинских властей против осетин имеет старые  корни и тянется еще с двадцатых годов прошлого столетия. Но тогда была другая эпоха.  И мир, после окончания Первой мировой, Октябрьского переворота и Гражданской войны в России  стоял на пороге нового раздела сфер влияния. В то время все решала сила и прав был тот, у кого винтовка в руках и больше патронов в подсумке…  Неужели сегодня, в век компьютеров и андронного коллайдера, мир опят наступает на первобытные грабли в решении вопросов межнациональных отношений. Эдак, не долго из мелкой соседской проблемы  " ваши куры топчут мой огород",  развязать полномасштабную войну. С применением всех видов и средств массового уничтожения.  Войну, в которой не будет правых и виноватых, не будет победителя. Вообще ни чего не будет.
Только радиоактивная пыль, которая раньше называлась планетой Земля, в безграничном космосе …
      *** 
Вместо эпилога.
  Через три дня после прибытия в Ростов из Южной Осетии, поезд будет мчать меня и подполковника Виталия Борисова в Адлер. Мы сядем в рейсовый автобус, пересечем границу и поедем с толпой отдыхающих в санаторий Министерства обороны. Где располагается  штаб миротворцев в Абхазии.
Для меня, человека впервые за последние сорок своих лет, перешедшего мост через Псоу, все тут все сегодня было необычным. Дело в том, что мой отец, офицер еще Советской армии, в начале шестидесятых проходил службу в этих местах. И у меня в памяти, где-то на самых ее задворках, отложилось и теплое море в Анаклии, и  огромные черные буйволы, гордо  встающие  из придорожных канав, и спортивно-гоночные поросята с деревянными треугольными ошейниками,  и эвкалиптовые рощи, и заросли гранатовых деревьев, инжир. Ну и конечно же, пахучие мингрельские мандарины, каждый  размером с марокканский апельсин. Которые в изобилии всегда были дома и без которых Новый год  не был праздником детства...   
А знаменитый абхазский юмор, перед которым шутки знаменитых КВНщиков, кажутся бледной попыткой улыбнуться. Этот юмор сопровождал нас всю дорогу, превращая  двухчасовое путешествие   до Сухума в увлекательную прогулку. В Абхазии кажется, умеют шутить с пеленок, здесь каждый сам себе  Задорнов и  Петросян вместе взятые (хотя последний, явно проиграет любому водителю маршрутного такси).
Наш водила, даром что «Шумахер», (лихачество на грани циркового шоу), это тоже  черта местных водителей, исключением не был. На огромной скорости его машина пересекала местность, виртуозно объезжая царственных буренок, непринужденно развалившихся посреди дороги.
«У нас,  как в Индии. Коровы - священные животные» - шутил водила. 
«В отличие от  представителей местного ГИБДД»- спустя минуту добавлял он, объезжая очередное стадо на шоссе. – «Корова сначала в лесополосе пасется, а потом на шоссе отдыхает. Гаишник же наоборот, отдыхает в посадке, а кормиться на дорогу выходит».
Кстати, о фауне, отнюдь, не  коровы абхазские меня удивили, а деревенские куры, которые там запросто разгуливают между столиками кафе. Вечером, вспомнив, что они все же птицы,  спать отправляются на деревья, взлетая  почти до  самой вершины.
***
Промелькнули за окнами Пицунда и Гагры, где контрастом к  морю, пальмам и умилительной парковой архитектуре советских шестидесятых, взгляд царапали зияющие от снарядов дыры в  разбомбленных «Градом» санаториях, следы от пуль и снарядов на стенах великолепных  зданий сталинской эпохи – последствия грузино-абхазской войны девяностых.
Минуя Новый Афон, окаймленный бирюзовым ожерельем моря справа, и великолепным храмовым ансамблем мужского монастыря у подножия горы слева,  мы поднялись по крутому  горному серпантину  называемому  в народе «Тещин Язык». Проехав Эшеры и мост через реку Гумисту, мы прибыли столицу республики, в Сухум.
Город, насчитывающий более двух с половиной тысячелетий своей истории, уже много раз менял свое название. Акуа предпочитали называть его древние абхазы. При греках и римлянах город знали как Себастос, Себастополис и Диоскурию, по имени близнецов Диоскуров, которые в числе прочих аргонавтов направлялись в Колхиду за золотым руном. По дороге в Колхидское царство,  братья Диоскуры сошли с корабля Ясона и поселились в здешних благословенных местах. Про которые сами  жители  шутят, что Бог Абхазию себе под дачу выбрал, а она случайно, им досталась. Цхум, Сан-Себастиан при генуэзцах, Сухум–Кале во времена турецкой экспансии. Сухуми и, наконец, Сухум  при царях и Советской власти - суть не меняется. Город был и остается жемчужиной черноморского побережья.
Впрочем, республика до сей поры, до конца не оправилась от войны. Ее печать, её ужасный оттиск видны на брошенных и разрушенных зданиях, воронках на дорогах и табличках «Осторожно, мины!»
***
Когда-то они собирались здесь для совершения сделок. Сейчас же их тянули сюда, на солнечный угол, долголетняя привычка и необходимость почесать старые языки. Они ежедневно прочитывали московскую "Правду", - местную прессу они не уважали, - и все, что бы ни происходило на свете, старики рассматривали как прелюдию к объявлению Черноморска вольным городом. Когда-то, лет сто тому назад, Черноморск был действительно вольным городом, и это было так весело и доходно, что легенда о "порто-франко" до сих пор еще бросала золотой блеск на светлый угол у кафе "Флорида". 
И.Ильф и Е. Петров, «12 стульев»
В верхнем ярусе ресторана «Амра» в центре Сухума, сквозь проржавленные металлические якоря, некогда украшавшие  великолепную палубу знаменитого ресторана, белоснежная набережная смотрелась почти красиво.  Как и до войны  пятнадцать лет назад, правда фланирующих по набережной отдыхающих красоток было в сотни раз меньше. Через покрашенные голубой краской металлические   парапеты, сквозь которые самым невероятным образом умудрилось прорасти инжировое  деревце, не было заметно ни аристократической запущенности города, ни наполовину разрушенных зданий. В воздухе и в самом деле стояла температура рая. Но величественный остов этого, некогда шикарного ресторана-корабля с серым дельфином, свешивающимся с входной арки, на бетонной спине которого болтались остатки иллюминации в виде разбитых фонариков, напоминал о реалиях грешной земли.
Зато старики, замечательные интеллигентные старики, в тщательно отглаженных светлых рубашках,  все так же сидели за столиками напротив «Амры», и за чашкой нежнейшего крепкого кофе и вели уверенный и профессиональный анализ мировой политики.
Обсуждались самые животрепещущие вопросы  мироздания - грядущий финансовый крах американской банковской системы, ссоры украинского президента с хитрой и умной премьершей -  миниатюрной дамой с накладной косой на маленькой умной головке. Кровавые  события в соседней республике, расстрел «Градами» Цхинвала, курс евро и доллара, грядущее обустройство Абхазии после подписания независимости, дальнейшая судьба Михаила Саакашвили - словом это было нечто великолепное!
 «Динозавр»  российской  аналитической журналистики Владимир Познер был бы очарован блестящей полемикой, искрометными  сравнениями  и глубоким владением темой.
В общем, британский парламент, если бы он оказался в тот момент рядом,  мог бы завалиться отдыхать под пальмами в полном составе.
***
Об уникальности Абхазии, её природы, архитектурных памятниках, вкусной пище, гостеприимстве населения можно рассказывать часами.
Но это уже другая история…
P.S.   
У меня, к сожалению, тоже был негативный опыт «вы-живания». Как-то вечером, возвращаясь из редакции до-мой, я увидел у себя на груди красную точку лазерного прицела. Она метнулась на лоб. Потом на грудь, потом в район паха и снова на лоб.
Моя реакция, как кадрового офицера, который около двадцати лет  втолковывал основы выживания солдатам  в боевом подразделении  и имел на тот момент уже четыре командировки в Чеченскую Республику, была просто автоматическая, на уровне подсознания: немедленно упал, перекатился и укрылся за деревом. Потом выяснилось, что школьники младших классов, купили в магазине лазерную указку и игрались ею на улице, направляя красный лучик на прохожих.
Жаль только, что в рюкзачке, который я, падая, отбросил далеко в сторону, разбился дорогой импортный фото-аппарат.
Александр Ковылков.