Они читают Фандорина,
балуясь листиком мяты.
У них на столе джем малиновый,
настойка и томик Пруста.
Они не ворчат кокетливо,
когда они не виноваты,
Зато виновато прячутся,
когда опять в душе пусто.
Они на метро — в наушниках,
где Моцарт Сальери предсказывал,
А дальше — кафе и улицы,
и снова осенний дым...
Они не читают истории,
их Он никогда не наказывал,
Наверно, из общей вредности,
хотя Он им был — чужим.
Они в очках и с надеждами,
подмышкой — цветы и пряники,
Бредут, устало-довольные,
бредут, монотонно домой.
Они стремятся к престижу и
их обходят карманники,
И только я им не верю.
Я вновь остаюсь живой.