Когда начался сам судебный процесс, мы с удивлением узнали, что кроме москвичей и жителей ближнего Подмосковья, приехали люди из Красноярска, Иркутска, Екатеринбурга, Новосибирска. То есть люди приехали из такой дали за свой счет. Я запомнил одну женщину. Она была заведующей детским домом И, когда началась вся эта разруха, они взяли все деньги и вложили в «МММ». В результате детский дом остался практически без денег. И таких людей, приехавших издалека, было очень много. Кто-то продавал квартиры, комнаты, машины. В общем, пострадавших было очень много. Был один военный. Или афганец, или был в какой-то горячей точке. Он все полученные «боевые» вложил в это предприятие. Он пытался потом выяснить судьбу вложений. Когда я увидел пачку документов, это впечатлило. Это том «Большой советской энциклопедии». И на каждое слово судьи у него была бумажка. Заседания шли каждый день. И он ходил на каждое. То есть он москвич. И довольно упертый. Судья его уже знала. И не относилась всерьез к его объяснениям. Не знаю, получил он что-нибудь или нет. Хотя, вряд ли.
Вызвали моего товарища. Это часа через три после начала. Здесь дело в том, что все суммы компенсаций считал ему я. И, поэтому, когда дело дошло до цифр, он стал запинаться. Когда я попытался что-то подсказать, мне было четко сказано: «Закройте рот. Вам слова не давали». Я пытался объяснить, что мы вместе. «Ну, вот когда вас попросят, и будете говорить. А сейчас молчите». То, что сейчас показывают по телевизору, все эти суды – это все показуха. Там четко – закрой рот или вылетишь.
Потом вызвали меня. Начал рассказывать. Мне был четко поставлен вопрос. Я старался четко на него ответить. Судья говорит: «Вы не спешите. Мы не успеваем записывать». Секретарь писала от руки и ни фига ни за кем не успевала. То есть там надо говорить, как минимум, в два раза медленней.
Зачем-то меня дернуло объяснять в суде, почему мы решили вложить деньги в «МММ». Что ситуация в стране была тяжелой, что деньги обесценивались, постоянно происходил какой-то обмен денег, сбербанк своими процентами не мог покрыть даже инфляцию. И все катаклизмы происходят почему-то именно тогда, когда люди едут на отдых. Хотел объяснить причины. Но что меня в этот момент насторожило. Я не удивился бы, если бы адвокат обвиняемого стал задавать мне разные каверзные вопросы. Но нет! Оказывается вопросы возникли у обвинения со стороны государства. И вопросы типа: «А что Вы, в казино, что ли, играли? Вложили деньги». Я пытался объяснить, что казино – игровое заведение и в 93-м году в Москве было только одно игровое заведение. По-моему – «Метелица». Я пытался вложить в голову гособвинителя, что мы тогда никаких казино и не знали. Но она обвиняет меня. И просто откровенно мне заявляет: «А зачем вы туда деньги отнесли? Это что вам, сберкасса, что ли?». Я говорю: «Извините, я вкладывал туда деньги, как и все остальные. Что, получается, что все, что ли, в казино играли? Вся страна?». А пострадавших очень много. Насколько я знаю, даже в сельской местности, где читали «Сельскую жизнь», можно было отправлять деньги переводом. В «Сельской жизни» писали, что можно отправить деньги и получить акции через почту. И представительств АО «МММ» было очень много.
В казино ты знаешь четко, что можешь выиграть, а можешь и проиграть. И ты сам идешь на риск. А здесь никто не говорил, что твои деньги могут прогореть. Наоборот, убеждали, что деньги вкладываются в развивающуюся российскую экономику. В общем, позиция гособвинителя мне очень не понравилась. Она пыталась обвинить не Мавроди, а нас.
И, что самое интересное, со стороны обвинения было предложено выплачивать деньги с учетом деноминации, то есть «обрезания» нулей. Скажем, пострадал на семьсот тысяч, получи семьсот рублей. А ведь тогда мои семьсот тысяч – это была зарплата за полгода. А что сейчас семьсот рублей? Это моя зарплата за день плюс еще дохать до суда и обратно. Я так им и сказал: «Вы что, хотите оплатить мне сегодняшний рабочий день, который я потерял? Спасибо». Обвинитель говорит: «А что Вы хотите?». Я говорю: «Вы же видите, какая сумма указана. Претензии обоснованы. Я лишнего ничего не прошу. Мне чужого не надо. Отдайте мое. Я, может, даже готов отказаться от морального ущерба, отдайте ту сумму, на которую я пострадал». Причем известно, что какие-то средства и недвижимость у Мавроди обнаружены, арестованы. Но куда это все ушло, опять непонятно. Насколько я знаю, никому опять ни копейки не выплачено.
После моего нахождения в суде в течение этих 4-5 часов, у меня сложилось впечатление, что все это показуха, показуха перед выборной кампанией. Громко объявили, мол, задержали, пишите заявления. Ну и что? Отсидел Мавроди срок… Знаете, за что? За поддельный паспорт! Он отсидел эти пять минут. Все. И что?
Вообще, очень странно, когда занимаются такими махинациями в течение более, чем полугода на глазах у всей страны… И никто ничего не замечает… Странно. Значит, кому-то это было нужно?
Когда мы вышли из зала заседаний, то попытались войти в комнату судьи. И нам это удалось. Секретарь попыталась возмущаться, но я объяснил, мол, надо отметить повестку, а иначе, как мы явимся на работу. Заседание закончилось только в шесть часов вечера. Нам сделали отметку в повестках. В это время мимо проходила судья. Я спросил у нее напрямую: «Скажите, пожалуйста, нам вообще что-нибудь светит? Что-нибудь. Хоть какие-то копейки». Судья ответила очень красноречивым и понятным жестом. Она сложила и показала конструкцию из трех пальцев, называемую кукишем. И сказала: «Вот, что вы получите». Впрочем, здесь все понятно и без слов.
Кстати, было еще несколько судебных заседаний. Срок, который дали Мавроди, был погашен сроком предварительного заключения. И сразу после суда он вышел на свободу. С чистой совестью.
Спустя некоторое время опять появилась информация, что Мавроди арестован за невыполнение обязательств. И вновь в преддверии какой-то выборной кампании.
Что произошло потом и где сейчас Мавроди, вновь окутано тайной. Но и выборы еще впереди. Эпопея продолжается?