Моему отцу
Б.М. Сивоволову (1910-1992)
с любовью и
глубочайшим почтением.
ОТЕЦ
(поэтическое эссе)
Рождённый на хлебосольной кубанской земле в 1910 году, сын Михаила Сивоволова Борис оказал мне честь, став моим отцом.
Первое и, пожалуй, наиболее сильное ощущение-впечатление своего времени отец воочию, ярко пережил весной 1918 года, когда по стольному Екатеринодару на несмазанной телеге показательно возили труп отечественного военного гения Лавра Георгиевича Корнилова. Заправленный под завязку лютым кубанским первачом, тщедушный и вельми душной красный воин зело глумился над останками героя-генерала, остервенело расчленяя истерзанное тело русского Наполеона хлёсткими ударами казачьей шашки.
Кубань дала отцу начало
В стремнинах огненных страстей,
Когда в разбое одичалом
Срывали головы церквей.
Не опочив от бед германской
Ничтожил брата кровный брат.
В кровавом блуде окаянства
Агонизировал Закат.
Закат Империи могучей,
Разлёт Двуглавого Орла —
Сожрали дьяволовы тучи —
К штурвалу ринулась урла.
Дед мой Михаил Сергеевич Сивоволов (Сивовол — ?) происходил из воронежских казаков деревни Козинка (соседи Разиных — тех самых!), вытесненных, впоследствии, внутренней политикой Великой Екатерины на вольную Кубань.
Бабушка Мария Кузминична, во девичестве Поправкина (Поправко — ?), из дворян, родственница Хованских, с водворением красного беспредела каким-то непостижимым образом сумела скрыть своё происхождение, натурализовавшись под мещанку.
Ещё одно броское воспоминание из отцовской юности. На спор, в присутствии дворовых друзей и подруг, молодой отец мой прыгнул с довольно высокого моста в кипящую водоворотами Кубань-реку. Почти не умея плавать, выплыл батя на берег, что называется, милостию Божьей — то бишь чудом.
Далее — по социальному клише: девятилетка, комсомол, рабочий стаж и путёвка-рекомендация на учёбу в альма-матер — Ленинградский университет.
Славь-град Петров! Студенческий вертёж!
Отец учился в благостном запое.
Желанных знаний — бурный невтерпёж,
Растил надёжно семя удалое.
Но 33-й. Киров. Рвёт террор.
Без сна банкует хищно «чёрный ворон».
Берут студентов, что зверьё из нор,
Остепеняя лютым приговором.
Блок общежитий ужасом пропах.
Арест маньячит в каждом каждой ночью.
Хоть пронесло — не выветрился страх,
Корёжат жизнь сквозные многоточья…
Зачислен на историко-филологический. Несказанно повезло. С кафедр священнодействовали Алексей Толстой и Александр Куприн, академик истории Евгений Тарле, близкий друг великого Александра Блока профессор Павел Медведев, собственноручно освобождавший из петли изуродованное тело несравненного Сергея Есенина (жил Павел Николаевич возле «Астории»), научные руководители отца — академики Белецкий и Самарин-старший!
Получив бесценное образование, накануне Великой войны отец был принят в аспирантуру.
Тридцатилетним на войну
Ушёл, а мог бы отсидеться.
В сполошенных боях сбоило сердце —
Судьба горела на кону.
По грудь в купели ледяной
С комбатом жилы рвал до рвоты,
Для государыни-пехоты
Казачил Боря-громобой.
«Отвага» честью вручена,
«За Кенигсберг», «За Севастополь»,
За треть Европы, что протопал,
Хлебнув горчайшего до дна.
Войной накрыло в Таганроге. Служил сержантом у Бога Войны. Добровольно. В арт-расчёте был корректировщиком огня. В составе 2-го Украинского фронта 7 мая 1944 года штурмовал Сапун-гору. К апрелю 45-го дошёл с боями до Восточной Пруссии. Участвовал во взятии Кенигсберга. Был повторно тяжело ранен. Каскад контузий. Вошёл рейх-осколок в батину правую щёку. Напрочь высадил челюсти с зубами. И дальше — навылет через левую.
Год молчал, пребывая в сомнамбулическом трансе. Михаил Сергеевич, дед мой, кавалер медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», водил отца по Краснодару за руку, что дитё малое. Оклемался, всё ж, батяня, вернулся к жизни инвалидом Великой Отечественной войны II группы. Переехал с первой семьёй в Харьков.
Даруй мне тишь твоих библиотек
Б.А. Ахмадулина
Библиотеки щедро даровали
Скупую тишь исканиям отца,
А сотворенья в лекционной зале
Соткали суть филолога-творца.
Безлик в быто-семейном плане,
Не придавая смысла суете
Сближался прочно с близкими, друзьями,
Благоволил к стихийной красоте.
Он был бойцом своих предначертаний.
Науку точно чувствовал, корпел.
Прости, отец, что в зряшном раздербане,
Тебя при жизни сын не разглядел!
Преподавал русскую классическую литературу второй половины XIX и начала XX веков в пединституте. Более тридцати лет. Там же и встретил мою маму — студентку факультета дошкольного воспитания. В результате бурного сближения фронтовика и будущей патронессы детских садов автору этих строк, с Божьей помощью, была дарована жизнь.
Оба любили меня. Каждый по-своему. Вырастили да поставили на ноги. Обожаю вас, добрые мои родители! Светлая память вам, единственные мои.
Отец превратился в выдающегося филолога-исследователя жизни и творчества замечательного русского поэта В.Я. Брюсова. Творческая жизнь отца была прекрасна. Общение с ним притягивало и восхищало людей достойных и мудрых. Ряд заслуженных учёных регалий. Авторство многих статей, книг. Благодарю, отец, за открытие мне Любви к нашей прекрасной словесности и вообще ко всему истинно славянскому-русскому.
Земной поклон тебе, Борис Михайлович — отец, учёный муж, воин-освободитель. Благодарю!
Так, завершая эссе об отце,
Прошу любить язык повествованья.
Он наша кровь, природа осознанья
Дыхание улыбки на лице.
P.S. На первых Всесоюзных Брюсовских чтениях в Ереване доклад отца о В.Я. Брюсове, первом русском переводчике армянских поэтов, получил наивысшее признание специалистов.
Тост председательствующего на прощальном банкете заведующего кафедрой русской литературы ереванского пединститута Л.В. Айвазяна просто ошеломил моих родителей (мама была приглашена официально): «За Бориса Михайловича Сивоволова, друга армянского народа»!
В Эчмиадзине, резиденции Его Святейшества Католикоса армян всего мира, патриарх Вазген I удостоил моего отца предметной часовой беседы.
Вот, пожалуй, и всё, чем автор хотел поделиться о жизни-творчестве отца. Честь имею.
Ю.Б. Сивоволов-Оболенский
26-27. 02. 2009. дома