В жизни престранной, живущей в мертвящем свете,
солнце над стоном сменяется в немь луною…
Искрятся мысли – жемчуг на чёрном светел –
чтобы под утро вызверевать мечтою.
Веришь ли? – верь! только я утвердился: лживы
клятвы и строки – цемент отсырило время…
Даже когда мне случалось бывать двужильным,
пусть не пята, но открытым зияло темя;
нет, от уколов не спрячут цветы герберы,
даже любовь не щадила своих соцветий…
Где щит наивности или глаза Минервы,
чтоб принимать панацеей весь хлам столетий?..