Имена
Я стал с талым тамбуром ближе, чем свет с абажуром.
Затасканным ласками. Негой. Аппаратурой.
Цветными обоями. Хрипами Лайзы Минели.
Улыбками Ежи Косинского. Пластиком.
Таблетками в старом портфеле.
Приелись.
Разношеный цвет, переехав глаза, подрезает
Лопатки под корни, собой-же себя завязав.
Ты не замерзала? А я непременно вишнёв.
Так,в глубине зала играл свой последний контекст
Башлачёв.
Вблизи умирает протест.
Наказуемо розгами радость от купленных роз.
Разовы разные ракурсы рабства и роботов.
Вначале напас – потом зарождался вопрос
Как ободы стали желаннее опытов.
Как Анна Каван проглотила добро.