Сижу у жаркого костра.
Мне дым и пламя греют душу.
Шумит голодная братва,
Да так, что птичий гомон глушит.
Давай! Кричит, раздуй меха.
И сыплет колкие насмешки.
Костёр всё ярче полыхал.
Лизало пламя головешки.
Блеск излучали шампура.
Дурманил ноздри запах специй.
Метался и кричал пор...ра!
Гурман, мудрейший, как Лукреций.
Пор...ра слилось в единый крик.
И все от хвои терпкой пьяны.
Задвигались. И в тот же миг
Шашлык в углях, в руках стаканы.
Из тьмы возникший тамада,
Разлил Грузинское под кромку.
И осушив стакан до дна,
Весёлый, плюхнулся под ёлку.
Румяный нежный - вкуснота.
Шашлык во рту как масло таял.
До первых петухов тогда
Жар от костра нам души плавил.
Та встреча, словно яркий луч.
Прожгла на век былую память.
Чтоб было в жизни меньше туч
Шашлык почаще надо жарить.
Подмосковная дача,
11.04.1982 г.