Когда я умру,
я хотел бы немного побыть котом –
донжуаном мохнатым, живой приметою.
Я пугал бы прохожих в ночи фальцетом и
наблюдал, как им жизнь подфартит потом, –
околдованным чёрным цветом.
Когда я умру,
я хотел бы бродить всю ночь до утра
одиноким, бессовестным и страшно гордым,
и орать свое "мяу" и "мур" аккордами,
и, из кем-то выброшенного добра,
исключительно спать на твердом.
Когда я умру,
я хотел бы думать, что это – Париж!
На пустынном карнизе скользнув нечаянно,
по цветущим ветвям, весь в росе, отчаянно
черным богом когтистым спускаться с крыш
предначертано, неслучайно.
Когда я умру,
я хотел бы отбить тебя у шпаны,
разодравшись со всею бездомной сворою,
чтоб упав обессилено возле забора
теплый бок твой почувствовать у спины,
и дыханье, и ласки скорые...
Когда я умру
от любви, вспоминая моих чертей,
убегу в подворотни – себя измучаю
в звездопадах, где счастье для всех – по случаю.
И – к тебе! И прекраснее нет смертей!
Их ведь семь – в них не всё изучено.
Когда я умру,
я хотел бы навечно пропасть в весне!
Серебрить дороги цветами опавшими,
за мечтами гоняться в ночи, сбежавшими
от меня в растревоженном сладком сне…
Объявляйте меня пропавшим!