Спать пора. Уснули внуки,
И жена, и дочь, и зять,
И ему бы время спать,
Нечего зевать от скуки,
Морщить лоб, ломая руки,
На бумагу выжимать,
Словно яд, сочить по капле –
Слово, слово – глядь – строка,
Только мыслей нет, иссякли,
И дрожит с пером рука.
Хоть бы умная мыслишка
Промелькнула невзначай;
Он издал четыре книжки,
Даже пил с Твардовским чай,
Но досадно, спора нет:
Книги признаны как бред –
Он восьмой десяток лет
Все непонятый поэт.
В чем, скажите, здесь секрет;
Почитаем Блок и Фет,
Гумилев, Рубцов и Бродский
Свой хранят в искусстве след
И охрипший бард Высоцкий,
Даже он теперь поэт.
Может, сей плеяды свет
Был и впрямь на редкость ярок?
У него ж – свечи огарок –
Дым идет, а света нет.
Ну а, может быть, все проще?
Захламил трудами стол
(Две Есенинские рощи
На бумагу он извел),
А читатель его книжки,
Так в них не найдя мыслишки,
Не увидев идеал,
На Ахматову сменял.
Рвутся все в литературу,
Предвкушая славы мед,
И иной писатель горд
Тем, что книги издает:
Часть из них в макулатуру,
Не прочтя, снесет народ.
1988 г.